– В больнице? – шепчу я.
– Да, миссис Уитакер не смогла до тебя дозвониться, и я сразу примчался. Его доставили полчаса назад, – он хмурится и поджимает губы. – У него сердечный приступ.
– Со мной все отлично, – слышу я недовольный голос отца, стоит повернуть за угол. – Коллинз, прикажи своим интернам убрать от меня руки!
– Джон, мне необходимо установить датчик, чтобы считать твое сердцебиение, – сдержанно произносит доктор Коллинз. – Будь так любезен, прояви немного терпения!
– Я и без этой чертовщины скажу тебе, что со мной все нормально! Эта штука просто барахлит немного!
– «Эта штука» может отказать в один прекрасный момент, если ты не засунешь свое ослиное упрямство куда-нибудь подальше и не перестанешь вести себя как ребенок! Синтия, утихомирь своего мужа!
– Что здесь происходит?! – Я влетаю в палату, и мои ноги прирастают к полу, когда замечаю отца, обвешанного проводами и трубками.
– Крис, милый, – облегченно вздыхает мама и устремляется ко мне.
Крепко сжав меня, она прислоняется щекой к моей груди и всхлипывает. Кладу ладонь на ее плечо и целую в макушку, не сводя взгляда с отца. Его лицо выглядит болезненно бледным, а глаза настолько усталыми, что в мою голову закрадываются самые страшные мысли. Пока ехал до больницы, вспоминал все, что не успел сделать на ранчо и что могло способствовать ухудшению состояния отца. Все это время я думал, что боль причиняет поврежденное бедро, а по итогу отец попал в больницу из-за сердечного приступа. Я едва не влетел в зад чужой машины, так как задумался и не заметил красный сигнал светофора. Я боялся за отца. Опасался, что, когда приеду в больницу, мне сообщат очередную ужасную новость, как это произошло два года назад, когда он сломал бедро. Рэйч, все это время державшая меня за руку, предложила поменяться местами, но я просто не мог этого сделать. Мне надо было иметь опору, чтобы не сойти с ума.
– Прекрасно, давайте притащим весь Джорджтаун в эту чертову палату, – отец тянет за провода, которые медсестра только что установила, и прибор издает противный писк.
Его привычно недовольное выражение лица принимает еще более хмурый вид. Отец продолжает сыпать проклятиями, когда медсестра пытается проверить датчики на его груди. Будто это все вокруг виноваты в том, что он оказался на больничной койке, а не его несносный характер. Сцепив зубы, отстраняюсь от мамы и подхожу к доктору Коллинзу. Он поправляет очки на переносице и, сжав папку, устало вздыхает.
– Я пока что не могу дать никаких прогнозов, но пару дней он точно проведет тут.
– Пару дней?! Коллинз я не могу торчать здесь, когда…
– Ты будешь находиться в больнице столько, сколько потребуется, пока доктор Коллинз не решит, что может выписать тебя. Хоть раз в жизни послушай кого-то и позволь тебе помочь! – Я не свожу пристального взгляда с отца, и он отвечает тем же.
Сжав челюсть, он отворачивается к окну и закрывает глаза. Он раздражен и ненавидит весь мир. Учитывая тот факт, что сейчас и правда ничего не может поделать и против воли находится с людьми, с которыми предпочел бы не иметь ничего общего. Уверен, стоит нам оказаться наедине, он снова скажет, чтобы я проваливал подальше и не смел совать свой нос куда не нужно. К нашему общему огорчению, мы оба прекрасно понимаем, что я не брошу его, даже если он получит судебный запрет на приближение. Чтобы выгнать меня из города, ему потребуется выйти из больницы, а для этого – пойти на попятную, спрятать свою гордыню и принять чертову помощь.
– Так, давайте все успокоимся и немного сбавим обороты, – тяжело вздыхает доктор Коллинз. – Клянусь, когда в больницу попадают Уитакеры, я готов отказаться от медицинской лицензии.
Хотелось бы мне сейчас пошутить, но я чертовски устал бороться с отцом за его собственное здоровье. Сжимаю и разжимаю ладонь, чтобы хоть немного сбросить напряжение, но ничего не помогает. Смотрю на отца, ненавидящего меня по причинам, известным только ему одному; на мать, которая на протяжении всего времени только вздыхает и того гляди упадет в обморок, и понимаю, что такой будет моя жизнь долгие годы.
Хрупкая ладонь ложится на мое плечо, а следом я чувствую, как Рэйчел прислоняется к моей спине и оставляет поцелуй на лопатке. Она переплетает наши пальцы, давая необходимую поддержку, потому что я чувствую, что нахожусь в опасной близости от падения.
Глава 34Рэйчел
– Крис, миссис Уитакер, могу я поговорить с вами наедине? – Доктор Коллинз приоткрывает дверь и сжимает пальцами личную карточку мистера Уитакера.
Крис смотрит на отца с опаской, будто если покинет пределы палаты, то может больше его не увидеть.
– Я побуду здесь, – присаживаюсь на стул рядом с больничной кроватью.
– Проклятье, Коллинз, что ты еще придумаешь? Не надо делать из меня немощного и раздувать проблему из ничего. Это всего лишь небольшой сердечный приступ, – ворчит мистер Уитакер. – Отсоедини меня от этих трубок и отпусти домой, – он дергает за несколько проводов, и монитор, считывающий сердцебиение, издает противный писк. – Чертовщина какая-то!
– Джон, на своем ранчо ты можешь делать все, что угодно, но в пределах больницы ты подчиняешься мне. Так что оставь оборудование в покое и прекрати ругаться с персоналом, иначе я пропишу тебя здесь надолго, – ровный голос врача заставляет мистера Уитакера перестать упрямиться.
– Все в порядке, – шепчу я Крису, когда он продолжает стоять на месте.
Он слабо кивает и, бросив очередной взгляд на приборы, выходит из палаты.
Мистер Уитакер тяжело вздыхает и, закрыв глаза, откидывает голову на подушки. В комнате отчетливо слышно его тяжелое дыхание, писк монитора и мое собственное сердцебиение. Мне еще не приходилось оставаться с мистером Уитакером наедине, и уж тем более я не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах. За все время пребывания в Джорджтауне мы с ним обмолвились парой слов, которые я едва могла разобрать. И я не уверена, что это было что-то приличное – он всегда чем-то недоволен.
От химического запаха лекарств в носу начинает щекотать, и я чихаю. Никогда не любила больницы. Возможно, прозвучит эгоистично, но, надеюсь, Крис побыстрее вернется, и звенящая тишина, стоящая в палате, перестанет быть такой пугающей. Я привыкла, что в больницах кого-то теряют. Впервые я оказалась в ее стенах, когда родителям пришлось ехать, чтобы попрощаться с бабушкой Милдред. Поверьте, для шестилетнего ребенка с ярким воображением это было ошеломительное зрелище. С тех пор я посещаю медицинские учреждения только в самых крайних случаях.
– Расскажи мне о Крисе, – я вздрагиваю от хриплого голоса мистера Уитакера.
Поворачиваю голову и нахожу усталый взгляд карих глаз. Если присмотреться, то Крис очень похож на отца. Так же кривит губы, когда чем-то недоволен, волевой подбородок и крепкое телосложение. А еще они оба безумно упрямы. Возможно, именно поэтому не могут найти общий язык.
– Э-э-э, ну… В прошлом году он выиграл чемпионат страны по сёрфингу, – сцепляю руки в замок и закусываю губу. Гениально, Рэйчел. Можно подумать, он не знал об этом. – О, еще он снимается в журнале в рамках контракта.
Закрываю глаза и мысленно даю себе затрещину. Я еще никогда не чувствовала такую нервозность. Что значит «расскажи мне о Крисе»? В конце концов, они уже год живут в одном городе.
Мистер Уитакер вдруг издает какой-то хриплый звук, отдаленно напоминающий смех. Но это же не может быть он? Этот человек не умеет смеяться. Перевожу на него взгляд, и у меня едва челюсть не падает, когда я замечаю, что в его глазах скапливаются слезы.
Может, нужно вызвать кого-нибудь? Ему плохо?
– Ты, наверное, думаешь, что я чокнутый старик, – с грустью произносит он.
– Да, то есть нет! – моментально возражаю я. Пусть я и считаю его немного странным, но ему не обязательно об этом знать. Это была глупая затея оставаться с ним наедине. – Простите, я не совсем понимаю, что вы хотите от меня услышать.
– Я знаю только то, что мой сын целеустремленный человек и сам всего добивается. Но в остальном он для меня загадка.
– Возможно, вы не даете ему шанса стать ближе, – неуверенно произношу я. Мои ладони потеют, и я провожу ими по джинсам. Ладно, это просто очередной пластырь, который надо сорвать. – Крис добрый, понимающий, и он сделает все, лишь бы с его близкими все было в порядке. Знаете, когда в прошлом году я осталась ни с чем, именно Крис был рядом. Даже учитывая, что мы живем в разных штатах и часовых поясах, я могу позвонить ему в любое время, и он всегда сделает так, чтобы я почувствовала себя лучше. Он был рядом с Кэмероном, когда тот подвергал свою жизнь опасности. Крис никогда ничего не просит взамен, и я…
И я люблю его. Эта мысль как молния озаряет меня, и я на мгновение теряю дар речи. Я люблю его. Три слова повергают меня в шок, несмотря на то, что я вполне осознавала эти чувства. Они витали в воздухе, парили невесомой тенью и оставались невысказанными. Теперь же, когда они стали настолько осязаемы, что разрывают грудь, я понимаю, что никогда и никому не говорила этих слов, помимо родных. Я боялась, что мое сердце растопчут, уничтожат, как ненужную вещь, и выкинут на помойку. Так происходило из раза в раз. Меня выкидывали, втаптывали, использовали, и я становилась пустой оболочкой. Примеряла на себя очередную роль и делала вид, что мне на все наплевать, лишь бы никто не заметил, что я чувствую на самом деле. С Крисом все иначе. Он исцеляет мою душу и показывает, что я действительно та девушка, за которую надо бороться, что он, собственно, и делал на протяжении года. Только вот мне все равно страшно признаться. Меня слишком долго отвергали.
– Рэйчел, – зовет мистер Уитакер. – Он счастлив?
– Я думаю, вы сами должны его об этом спросить. У Криса большая душа, и он никогда не признается, насколько ему трудно, но он оставил свою привычную жизнь и спорт только ради вас.
– Уже слишком поздно, – он качает головой и сжимает пальцы в кулак.