Прищурившись, всматриваюсь в листы, которые так заинтересованно изучает мистер Уотсон, и замечаю название пьесы, написанное крупными буквами.
Второй шанс.
Как символично.
– Что вы сказали, Рэйчел?
– Я? – Мои руки взлетают к груди, и я оглядываюсь по сторонам.
– Да. Вы что-то тихо сказали, но я не расслышал, – он откладывает бумаги и сосредотачивает внимание на моей скромной персоне.
Это последнее, чего бы мне хотелось.
– Да, эм… Я… – боже, когда я перестану заикаться? – Просто я увидела название пьесы, которую вы изучаете, и оно мне понравилось. Вот.
Хочется дать себе затрещину.
– И что же именно вам понравилось?
– Ну, что второй шанс заслуживает каждый, – сминаю в пальцах край платья. Почему я не могу вовремя заткнуться? – Не важно, сколько раз человек оступился, но он заслуживает еще одну попытку. Вдруг на этот раз все получится? – пожимаю плечами и слегка улыбаюсь. – В конце концов, мы все люди, и нам свойственно ошибаться. Выбирать не те роли и работу. Парней и друзей. Но это не значит, что, сделав один неверный шаг, мы должны до конца своих дней нести груз ответственности. Ведь даже те, кто судит, ошибаются.
Мистер Уотсон внимательно слушает и, ничего не ответив, молча возвращается к изучению постановки.
Во мне просыпается интерес. Что это за пьеса? Сам ли он ее написал? Что он хочет сказать этой постановкой? Каков характер актеров? Будет ли это современная постановка или мы перенесемся во времена, когда холодных и молчаливых мужчин считали идеалом партнера?
Но я держу свои мысли при себе. Когда помещение постепенно заполняется людьми, мистер Уотсон рассказывает нам о любимых приемах актеров, к которым они прибегают, если забыли слова. Как они подыгрывают друг другу, чтобы съемка не останавливалась. Купер, как обычно, садится рядом со мной и в подробностях делится своими достижениями в области любовных похождений, но я внимательно впитываю каждое слово мистера Уотсона и ловлю каждое движение. Осталось всего несколько занятий, и потом мы отправимся в свободное плавание, чтобы применить полученные знания в жизни. Только я уже попробовала, и это привело к тому, что меня обозвали бестолковой.
Когда мистер Уотсон заканчивает лекцию, он делает привычный жест рукой, показывая, что мы можем расходиться, но я задерживаюсь. Подхожу к его столу, прижав к груди блокнот.
– Слушаю, – он поднимает на меня усталый взгляд.
– Эм, да, мистер Уотсон, я получила роль, – слова выходят хрипом, и я прокашливаюсь.
– Поздравляю, Рэйчел. Вы довольны?
– Я не знаю, – честно признаюсь я. Он откладывает свой кожаный портфель на край стола и сцепляет пальцы в замок, давая понять, что ждет продолжения. – Вы сказали, что мы можем импровизировать, чтобы сделать персонажа ярче. Но, кажется, у меня не получается. Когда я попыталась отойти от сценария всего на одно лишнее движение, к слову, это была пощечина, режиссер сказал, что я… не права, – не стану повторять слова Тима.
– И вы…
– И я не чувствую связи с персонажем, – обессиленно падаю на стул, стоящий рядом со столом, и выдаю все как есть: – Дело в том, что изначально я соглашалась на роль сильной девушки, которая способна поставить на колени любого мужчину, а теперь она превратилась в безвольную тряпку. Может, я не права и не могу здраво рассуждать в силу отсутствующего опыта, но Лили получается пустой, а когда я пытаюсь вдохнуть в нее жизнь, выходит только хуже.
Мистер Уотсон крутит большими пальцами и едва уловимо качает головой, будто соглашаясь со своими мыслями.
– Рэйчел, как вы смотрите на то, чтобы сыграть в театре? – вдруг интересуется он будничным тоном, и я замираю. – Небольшая постановка о втором шансе, достойном каждого. Гонорар мизерный, по сравнению с тем, что вы получаете на съемках сериала, но у вас будет шанс раскрыться. Репетиции три раза в неделю на протяжении нескольких месяцев. Если вас это устроит, я могу дать вам копию сценария прямо сейчас.
– Но вы же не знаете, как я играю, то есть мы исполняли короткие сценки, но это другое. Мало ли, вдруг я и правда бестолковая?
От волнения перехватывает дыхание, и меня накрывают противоречивые эмоции. Я и театр? А если я напортачу? Забуду слова?
– Рэйчел, мне хватит того, что я видел на лекциях. Вы целеустремленная и яркая, просто вам нужна возможность раскрыть свой талант вне рамок, установленных Тимом О’Брайном и современным кинематографом. Вы готовы? Обещаю – никакого давления.
– Да, наверное, я согласна, – неуверенно произношу я.
Мистер Уотсон тихо смеется и снимает очки. Теперь его серые глаза кажутся еще более уставшими.
– Подумайте хорошо, а завтра скажете свой ответ.
Я киваю и медленно поднимаюсь со стула, так как чувствую в ногах такую слабость, что боюсь рухнуть прямо тут.
– И, Рэйчел, не изменяйте себе, – напоследок говорит мистер Уотсон. – Я понимаю, вам важно добиться призвания, наверняка вы мечтаете о славе, ковровых дорожках и афишах с вашим именем, но если вы не чувствуете персонажа, возможно, роль просто не ваша.
– Спасибо, мистер Уотсон, – шепчу я, и он улыбается мне в ответ.
Оказавшись на улице, сразу вытаскиваю телефон, чтобы позвонить Крису. Я не испытывала такой радости, даже когда Аманда сообщила, что меня одобрили на роль Лили. Театр – это безумно страшно. Новый для меня опыт, и все же я хочу попробовать.
Раздается всего пара гудков, как он отвечает.
– Крис, ты не представляешь, что сейчас произошло! Мистер Уотсон предложил мне роль в своей постановке! Поверить не могу! Он даже не прослушивал меня, а сказал, что я могу раскрыть на сцене свой талант! Боже, я буду работать под руководством Бенджамина Уотсона! – тараторю на одном дыхании и едва не теряю сознание от нехватки кислорода. – Чемпион? – отвожу телефон от уха, чтобы убедиться, что звонок продолжается, но секунды идут, а Крис молчит.
– Рэйчел, милая, это миссис Уитакер, – раздается знакомый голос, который действует похлеще ледяной воды и вспарывает зажившую рану. – Рада, что у тебя все хорошо в Лос-Анджелесе.
Даже не сомневаюсь в этом. Я ведь недостаточно хороша для Криса, по ее мнению. Она будет еще больше рада, если я окажусь где-нибудь за пределами планеты. Но, естественно, я этого не говорю.
Открываю машину и, сев в салон, резко втягиваю воздух. Кожаные сиденья нагрелись, и теперь на моей заднице наверняка останется ожог. Неплохо было бы, если бы приехал Крис и провернул те же манипуляции, что и с моей рукой.
– Здравствуйте, миссис Уитакер, – натягиваю привычную улыбку, пусть она и не может меня видеть. – Спасибо. А где Крис?
– Ой, милая, они с Мэгги поехали в больницу.
– С Мэгги? – хмурюсь я.
Святоша испытывает мое терпение.
– Да. Они с самого утра вместе. Пока Крис работает в амбаре, Мэгги помогает мне по дому, так как сегодня все валится из рук. Не знаю, что бы я без нее делала, – запыхавшись, причитает она.
– А п-почему в больницу? Что-то с мистером Уитакером?
– Нет, просто Томи, сын Мэгги, упал с дерева и, похоже, сломал руку. Крис, конечно же, повез мальчика к врачу. Страшно представить, какую боль он сейчас испытывает. Мы все так испугались, – она с радостью посвящает в курс событий, а мои пальцы сжимаются вокруг руля, кожа которого местами потрескалась.
– Она у вас с детьми?
– Конечно же. Коди остался со мной. Ой, прости, милая, мне пора доставать печенье для мальчиков из духовки. Я обязательно скажу Крису, что ты звонила.
– Миссис Уитакер!
Но она сбрасывает вызов. Да чтоб тебя! Со всей силы бью по рулю, и ладонь пронзает тупая боль. Проклятая Мэгги со своим навязчивым желанием трахнуть Уитакера!
Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Мне нечего опасаться. Во-первых, я прекрасно знаю, что кроме жалости, Крис ничего не чувствует к Мэгги. Во-вторых, я прекрасно знаю, что он испытывает ко мне, пусть мы не произносили этих слов вслух. В-третьих, опять же, я прекрасно знаю, что мы справимся с любыми проблемами. И все это настолько прекрасно, что просто выводит меня из себя.
Я ведь поклялась больше не думать об этом, так как должна верить Крису, а он сказал, что все будет хорошо. У меня есть пример отношений на расстоянии в лице Алекс и Кэмерона. Эти двое уже год вместе и иногда не видятся по несколько недель, но тем не менее от них исходит такая доза ванильности, что позавидует любой ромком.
Я знаю, как это глупо, и я сама себя накручиваю, но порой наши страхи настолько сильны, что берут верх над разумом.
С такими, как она, только развлекаются.
Глава 47Крис
Высаживаю Мэган вместе с Томи около их дома и не успеваю попрощаться с мальцом, как его мать с грохотом захлопывает дверь машины. Ладно, радует, что она не откусила мне голову, пока мы были наедине. После той сцены в магазине все наше общение свелось к шипению и проклятиям из ее уст. Уж лучше так, чем вечные жалобные взгляды и надежды на светлое будущее.
Поворачиваю в сторону родительского ранчо и опускаю руку на голову Бэкса, перебравшегося на переднее сиденье. Пес закрывает глаза и мирно посапывает, несмотря на легкую тряску.
Мне осталось доделать буквально пару штрихов, перед тем как заливать столешницу эпоксидной смолой, а затем на пару дней я могу забыть о работе и сосредоточусь исключительно на магазине. Шон каждый день ноет, что хочет взять парочку выходных, а для меня это повод побыть одному. Теперь, когда Кэм уехал к Алекс, в городе не осталось никого, с кем я мог бы нормально поговорить.
Опускаю взгляд на приборную панель, смотрю на время и понимаю, что Рэйч еще на работе, и мы сможем поговорить, только когда она окажется дома.
Одна часть меня ликует, что Рэйчел добивается своей мечты, несмотря на трудности, и если счастлива она, то мне больше ничего не нужно, но, черт возьми, я не думал, что ревность так болезненно ощущается. Стоит мне представить, что ее губ касается какой-то идиот, не умеющий контролировать свои проклятые руки, мне хочется сорваться с места и сделать так, чтобы он пролежал в больнице пару недель. Или месяцев.