Я так хочу преуспеть во всем и при этом не разрываться на части.
– Может, тогда тебе остановиться на чем-то одном?
– Бросить сериал? – удивляюсь я, и персик едва не выпадает из моих рук. – Альфи, я знаю, что ты достиг уже того возраста, когда память может подводить, но все же, надеюсь, ты помнишь, как я трудилась, чтобы заполучить роль.
Он тихо смеется и качает головой.
– Заметь, про бросить сериал ты сама сказала. Я хотел предложить, чтобы ты отложила на время курсы.
– И разочаровать мистера Уотсона?
– Тогда в чем дело? – допытывается он.
Подковыриваю кожуру персика ногтем и надавливаю на мякоть, наблюдая, как капелька сока стекает по ладони.
Хотелось бы мне знать, в чем на самом деле проблема. С утра я несусь на съемки, чтобы просидеть час перед гримером, затем отыграть свою партию и убедить себя, что это то, чего я действительно хотела. Что этот второсортный сериал, за который я ухватилась с момента анонса, достойный, и то, что мой партнер – совершенно адекватный парень, не пытающийся залезть в мои трусики каждые пять секунд. Что режиссер не алкоголик, бóльшую часть времени пребывающий в алкогольном дурмане. Что это вполне нормально, не испытывать восторга от полученной роли.
Мне хочется вернуться в Джорджтаун.
Те несколько дней, проведенные в этом маленьком городке, теперь кажутся сказкой. Мне не хватает разговоров за барной стойкой с Наоми и улыбки миссис Райли. Я даже не против общения со святошей, если она не будет приближаться к Уитакеру. Но больше всего мне не хватает Криса. Его прикосновений, улыбки и взгляда, обещающего, что все будет хорошо. Я скучаю по нашим разговорам и перепалкам. Каждый вечер, возвращаясь домой, я открываю дверь в глупой надежде, что в квартире окажется Крис. Мы закажем ужин, устроимся на моем стареньком диване и будем смотреть старые фильмы. Бэкс ляжет около моих ног, и даже если он обслюнявит меня, я ничего не скажу. Пусть делает что хочет, только окажется рядом и прихватит своего хозяина.
Как можно наслаждаться столь малым, если я уже успела откусить кусок от большого пирога? Только теперь он становится недосягаемым.
Но в моей голове все еще звенят слова миссис Уитакер. Потому последние несколько дней я избегаю единственного человека, который способен одним-единственным взглядом вселить в меня веру в себя.
– Рэйчел, ты не могла бы подменить меня? Там один противный тип, которому я нахамила в прошлый раз, – просунув голову в дверной проем, Джо закусывает губу.
– Я с каждой секундой люблю этот день все больше, – вздыхаю. – Да, сейчас выйду.
Джо кивает и скрывается в зале, а я кладу персик и вытираю руку полотенцем. Выхожу в зал и, взяв блокнот, направляюсь к нужному столику. Посетитель уже просматривает меню, повернувшись к окну спиной и закрывая себя большим ламинированным листом.
– Желаете что-нибудь из напитков сразу?
– Да, пожалуйста, фруктовый чай. Знаете ли, мне пришлось проделать долгий путь, чтобы добраться до вас, – слышу знакомый голос и резко вскидываю голову.
У меня галлюцинации? Я переработала или вчерашний фейерверк красок в мороженом как-то сказался на моем восприятии, поэтому сейчас все мерещится? Иначе как можно объяснить тот факт, что Крис Уитакер сидит за самым дальним столиком и, упершись локтями в стол, смотрит на меня так, будто я – весь его мир. Сердце лихорадочно бьется о грудь, и мне кажется, я вот-вот упаду в обморок от нехватки воздуха.
Он здесь.
– Кр… Крис? – заикаясь, произношу я, и в горле моментально пересыхает.
– Ага. Во плоти, – у него появляется та самая улыбка, за которую я готова продать душу, лишь бы видеть ее каждый день.
– Что ты здесь делаешь? – Я осматриваюсь по сторонам, сама не зная, что хочу увидеть. Скорее всего, врачей, чтобы они проверили мой пульс. Кажется, у меня намечается сердечный приступ.
– Дай-ка подумать, – он прикладывает палец к подбородку, немного заросшему щетиной, и потирает его. – Насколько я слышал, в вашем заведении отменные бургеры.
– Д-да, – все еще заикаюсь я. – Ты хочешь фирменный?
Уровень моих интеллектуальных способностей достиг минимума. Да, Рэйчел, он проделал путь в полторы тысячи миль, чтобы отведать кусок хлеба и говяжью котлету.
– О, я много чего хочу, но для начала необходимо кое-что прояснить, – он выходит из-за стола, и я инстинктивно делаю шаг назад. Браво, Рэйч, еще несколько минут назад ты умирала от того, что хотела оказаться в его объятиях, а теперь пятишься. – Знаешь, малышка Дэниелс, последние несколько дней я думал о том, что ты хочешь меня бросить. Но сразу отверг эту идею. Я подумал: как Рэйчел может взять и так просто расстаться со мной? – Он пожимает плечами и продолжает наступать на меня, в то время как я все еще пячусь. – Я люблю ее. Да, у нас небольшие сложности в отношениях, но это не повод.
– Ты любишь меня? – ошарашенно переспрашиваю я.
Бум. Бум. Бум.
Тело начинает вибрировать от переполняющих чувств, и я ошеломленно смотрю на Криса. Между нами расстояние, которое он стремительно сокращает своими большими шагами, но я отчетливо чувствую исходящее от его тела тепло. Еще пара секунд, и я брошусь ему на шею.
Черты лица Криса немного смягчаются, когда он замечает, как я облизываю пересохшие губы.
– Ага, но сейчас не об этом. Потом я подумал, что, возможно, ты так занята на съемках, что у тебя нет времени, но неожиданно вспомнил, что странности в твоем поведении начались гораздо раньше. Я ничего не упускаю?
Я машу головой и, нервно сглотнув, упираюсь спиной в барную стойку. Крис засовывает руки в карманы джинсов и, облизнув губу, делает последний шаг, разделяющий нас. От его близости по мне пробегают мурашки, и тепло мягкой волной накрывает с головой, просто от осознания того, что он проделал этот путь, только чтобы мы поговорили.
– Я даже подумал, что, вероятно, ты считаешь ошибкой то, что произошло между нами.
– Нет, – хрипло отзываюсь я. – Я никогда так не думала.
– Тогда просвети меня, пожалуйста, малышка Дэниелс, что происходит в этой милой головке и почему ты вдруг решила порвать со мной? Потому что я не уйду отсюда, пока не получу внятный ответ.
Он складывает руки на груди, и в моей голове вертится тысяча мыслей. Хочется кинуться к нему на шею, попросить обнять и никогда не отпускать.
– Ты любишь меня, – повторяю я, вскинув голову.
– Люблю, – Крис нервно сглатывает и, протянув руку, касается моей щеки, отчего мое сердце делает резкий оглушающий удар. – Я люблю тебя, малышка Дэниелс, и не готов терять. Ты постоянно сравниваешь себя с сестрой и утопаешь в своих недостатках, но именно они делают тебя прекрасной. И я не дам тебе времени на раздумья, чтобы ты опять не придумала какие-нибудь глупые правила игры, которым я должен буду подчиняться.
Мои глаза наполняются слезами, и я закусываю губу, чтобы не начать реветь.
– Я боюсь все испортить, – шепчу я.
– Да плевать. Мы совершим еще тысячу ошибок. Может, ты решишь порвать со мной, повстречав кого-то получше, тут у тебя, конечно, ничего не получится, но все же. Я хочу ошибаться, совершать опрометчивые поступки и просто жить. Без игр. Хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой. Слушать бесконечные рассказы про актерские курсы и странные сериалы. Проезжать сотни миль, только чтобы увидеть твою улыбку. Возможно, когда-нибудь мы поженимся, а может, пошлем все к черту и сбежим на уединенный остров. Мне все равно. Ты и я – вот что на самом деле имеет значение.
Слеза скатывается по моей щеке, и Крис стирает ее большим пальцем. Он прислоняется ко мне лбом, и я чувствую его тяжелое дыхание на своих губах.
– Я думала, что потеряла тебя, – шепчу я, прильнув к его ладони, немного огрубевшей и сухой, но такой теплой.
– Сомневаюсь, что в этом мире существует хоть что-то, что способно заставить меня перестать думать о тебе.
– Ты ведь с самого начала хотел просто затащить меня в постель, а оказывается, ты тот еще романтик, – всхлипнув, улыбаюсь я.
– Ни черта подобного. Просто я не понимал, что уже тогда сходил по тебе с ума, малышка Дэниелс.
Встаю на носочки и обнимаю Криса за шею.
– Я люблю тебя, Чемпион, – накрываю его губы, и это был последний раз, когда я пыталась идеализировать свою жизнь и выстраивать ее в угоду окружающим.
Больше никаких игр и глупых правил.
ЭпилогРэйчел
Пять месяцев спустя
– Волнуешься? – спрашивает Рози, поправляя вырез на моем платье. Поняв, что он все равно греховно глубокий, она хватает со стола нитку с иголкой и прямо на мне делает пару стежков, превращая пошлость в утонченность.
– По-моему, я сейчас упаду в обморок, – признаюсь я, потирая вспотевшие ладони о край ткани платья, за что костюмер бросает на меня строгий взгляд. – Прости, просто мне кажется, я сейчас выпрыгну из собственного тела от нервозности.
Усмехнувшись, Рози берет со стола платок и протягивает мне.
– Все проще простого. Делай то, что чувствуешь. Здесь нет никаких секретов.
– И мне даже не надо никого представлять голым?
– Если это поможет тебе успокоиться, то почему нет? – хмыкнув, она показывает пальцем, чтобы я покрутилась.
Бордовый подол платья легкой волной парит в воздухе, и я провожу по нему рукой, ощущая шероховатость материала. Рози обхватывает мою талию и повязывает вокруг нее тонкий пояс, а я смотрю на свое отражение в зеркале и, кажется, вижу себя такой впервые.
Волосы собраны в низкий пучок, какой носили в сороковых годах, губы обрамляет красная помада, а на глазах – черные стрелки, придающие им глубину. Совершенно обычный макияж девушки, взгляд которой искрит надеждой, но еще не представляющей, что через пять минут ее жизнь кардинально изменится.
И это я сейчас говорю как за своего персонажа, так и за себя.
До премьеры пьесы, написанной мистером Уотсоном, остались считаные минуты. Актеры, осветители, гримеры, звукорежиссеры – нервная дрожь пробирает каждого. Но это продлится недолго: стоит занавесу подняться, и волнение сменится желанием прожить еще одну жизнь и подарить зрителю весь спектр эмоций.