– Алло, – Потапов хрипло буркнул, долго прокашливаясь и продолжая крепко прижимать к себе Вику одной рукой. Мечтая отправить собеседника в такое турне, куда Сусанин поляков не гонял. Выслушивая очередные ультиматумы, требования, угрозы и мысленно отмечая на карте место, куда стоит купить путевку великому и ужасному Николаю Леонтьевичу, возомнившему себя вершителем чужих судеб. Привыкшему к сыновьему послушанию и никак не ожидавшему напороться на грубо брошенное: – да пошел ты!
Восстанавливая сбитое к лешему дыхание, блондин повторил посыл, снабдив его витиеватым маршрутом, и с раздражением завершил вызов. Шумно сопя и борясь с желанием с размаху приложить злосчастное устройство связи о приборную панель.
– Проблемы? – Вика обхватила лицо Егора ладонями и подалась вперед, заглядывая как будто в глубину его бесновавшейся души и вместе с парнем переживая разыгравшуюся там бурю. Утопая в серо-стальной глади серьезных глаз и не боясь плескавшейся в них злости.
– Будем решать по мере поступления, – справившись с порывом незамутненного гнева, Потап аккуратно ссадил Вику с коленей и завел мотор, на ходу меняя планы. Молнией вылетая на проезжую часть и заглушая визг шин русским роком, как нельзя лучше отражавшим теперешнее состояние блондина.
* * * * *
В отличие от достаточно быстро взявшего себя в руки Егора, Николай Леонтьевич рвал и метал. С гулкими хлопками опуская папки на стол, попутно сметая на пол канцелярские принадлежности и добавляя лишней работы секретарше Верочке. Затаившейся в приемной, словно мышь, и спрятавшей хорошенький нос за высокой стойкой. Наверное, в двадцатый раз пообещавшей себе написать заявление об увольнении и тут же отказавшейся от заманчивой идеи в силу того, что дома ее ждала шестилетняя дочь. Требовавшая внимания, заботы, а еще разнообразных трат на ручки, тетради, учебники, платья, туфельки, заколки и прочие дорогие девичьему сердцу мелочи.
– Сукин сын! – гаркнул на весь кабинет Потапов-старший, обреченно падая в массивное кресло из натуральной кожи и ослабляя узел идеально завязанного помощницей галстука. До побелевших костяшек впиваясь в подлокотники длинными пальцами и под тихий смех приятеля неразборчиво бормоча что-то невнятное.
– Мальчик вырос, а ты и не заметил? – худощавый брюнет лет тридцати-тридцати пяти с грацией короля восседал на диване напротив. Закинув нога на ногу, он курил тяжелую кубинскую сигару, изредка возвращая на место скользившие по запястью часы. Затянувшись острым, пряным дымом, мужчина хохотнул, выдав очередное едкое замечание: – мальчик больше не хочет слушаться папу?
– Да мне плевать, что он хочет, Артур! – белугой взвыл Потапов-старший, ударив кулаком по столу и смахнув на темно-коричневый пушистый ковер еще ворох бумаг. – Тщательно выстроенная, идеально выверенная схема летит псу под хвост, потому что у юнца, видите ли, разыгрались гормоны! Потому что этот обалдуй запал на отличницу из простой семьи!
– Хорошенькая? – поинтересовался брюнет, игнорируя и дергающийся глаз Николая Леонтьевича, и его пунцовеющие щеки.
– А-а-а-ртур! – в очередной раз взревел Потапов, мечтая до хруста костей стиснуть чужую тонкую шею, перевернуть товарища вверх тормашками и хорошенько его потрясти. Правда, портить отношения с одним из высокопоставленных начальников управления службы судебных приставов не стоило, поэтому сидел Николай Леонтьевич злой и насупленный, словно сыч.
– Ладно-ладно, заткнулся, – во всю глотку заржал брюнет, не обремененный ни женой, ни детьми и оттого смотревший на проблемы друга слегка отстраненно. Пользуясь своей безнаказанностью, мужчина вдоволь насмеялся, после чего серьезно, по слогам произнес: – ты же понимаешь, что мера временная? Через три дня арест с его счетов придется снять.
Глава 29
Вика
Нет правильных и неправильных поступков;
люди, которые берутся об этом судить, —
всего лишь лжецы и лицемеры. Каждый
заботится только о своих интересах, и
никуда от этого не деться.
(с) к/ф «Темный дворецкий».
– Я так понимаю, кофейня на сегодня отменяется, – констатировала уже свершившийся факт, стоя перед знакомой дверью, пока Егор обшаривал карманы джинс на предмет нахождения в них связки ключей. И в тайне мечтала вновь оказаться в просторной кухне с кучей новомодной техники и вдоволь насладиться всеми прелестями огромной круглой ванной. После нашей более чем скромной душевой кабины представлявшейся чем-то вроде верха благ цивилизации.
– Только если ты не готова закапывать трупы в лесополосе. Потому что с людьми мне сегодня контактировать противопоказано, – хмыкнул Потап, не замечая вышедшего из соседней квартиры соседа в узких укороченных брюках, оголявших по-птичьи тонкие лодыжки, и розовой рубашке в мелкий белый горох. Нервно почесав затылок и выразительно кашлянув, парень по стеночке двинулся обратно, решив вынести мусор в более благоприятный для этого момент.
– Очень жаль, – выдохнула с притворной грустью и под звук грохнувшегося на пол и звякнувшего пустыми бутылками пакета скользнула внутрь, пояснив: – но моя любимая саперная лопатка с красной ручкой осталась в другой сумке.
Бросила рюкзак на пол в прихожей, торопливо стянула и кинула сверху куртку, после чего под шутливо-осуждающее «Ну и язва же ты, Смирнова!» помчалась в ванную комнату. Потому что пальцы ног в слишком легких для промозглой погоды кедах замерзли и онемели, подгоняя хозяйку как можно скорее согреться в теплой воде. Не отказала себе в удовольствии воспользоваться чужой мочалкой и гелем для душа, растирая покалывающую кожу докрасна и пропитываясь терпким, бодрящим ароматом лайма и мяты.
Бережно повесила сослужившую добрую службу рубашку на крючок, там же оставила джинсы и завернулась в темно-синий махровый мужской халат, волочившийся по кафелю, словно русалочий хвост.
– Гулять так гулять? – задала вопрос суетившемуся у плиты Егору, обнаружив на столе рюмку коньяка с дольками сочного лимона на блюдце и плиткой молочного шоколада с фундуком.
– Пей, – не отрываясь от будущего кулинарного шедевра, скомандовал блондин, пока я, подобрав длинные полы халата, взгромоздилась на стул, с хитрой улыбкой пропуская сквозь пальцы влажные пряди волос.
– Потапов, а, Потапов, – протянула ласково так, сосредоточенно перекатывая рюмку между ладонями: – а ты в каких целях меня спаиваешь?
– Исключительно в корыстных, солнышко, – хмыкнул парень, деревянной лопаточкой помешивая содержимое вместительной сковородки, пока я глотала слюни, визуализируя на тарелке кусок румяного мяса, щедро сдобренного пряными специями. – Заболеешь еще, а я сиди у твоей кровати денно и нощно и вари тебе куриный бульон.
Вперилась немигающим взглядом в обнаженную спину парня, залипла, как школьница, на широкие плечи, перекатывающиеся под кожей литые мышцы и поспешила опрокинуть в себя алкоголь. Чувствуя, как коньяк теплом разливается по венам и гадая, что делать с ненавязчивой, но ставшей естественной, словно воздух, заботой Егора. Я завязла во всем этом настолько глубоко, что перестала искать ответ на вопрос: что держит парня из богатой семьи рядом с непримечательной отличницей, работающей официанткой в кафе.
Наслаждаясь домашним уютом и отбрасывая червячок точивших сомнений, я потянулась к бутылке, припрятанной за графином с соком, наливая себе еще одну стопку и двумя пальцами подцепляя дольку лимона. И замерла на миг, застигнутая врасплох хозяином серых смеющихся глаз.
– Не увлекайся, – хмыкнул Потапов, возвращаясь к почти готовым отбивным и совершенно не веря моему воплю, полному искреннего, неприкрытого возмущения.
– Я знаю, когда остановиться!
– Расскажи это охранникам «Метлы», которые до сих пор после посвящения крестятся и молятся, чтобы одна отличница не забрела к ним на огонек, – Егор нагло заржал, оглашая кухню заливистым, громким смехом и вынуждая меня краснеть от оживавших картинок того неспокойного вечера, мелькавших калейдоскопом в воображении.
И только я собралась доказывать, что вообще не причем, и просто мимо проходила, и светильник в туалете упал сам и чисто случайно чуть не зашиб Семенову, как Потапов повернулся ко мне. Прикладывая палец к губам и выуживая из кармана свободных спортивных штанов, которые он успел переодеть, пока я была в ванной, мобильный со словами: «На ловца и зверь бежит».
– Здравствуйте, Иван Платонович, – лучившийся еще минуту назад весельем и расслабленным спокойствием, Егор подобрался. Превратившись в цепкого, серьезного дельца, почуявшего выгоду и моментально сделавшего стойку: – да, говорите, у вас есть пять минут.
С трудом проглотила удивление, впервые видя парня в таком амплуа и не зная, то ли восхищаться новой гранью, то ли пугаться. Хищный прищур, дерзкая решимость и буквально осязаемая аура властности требовали покориться и подать требуемое самоуверенному блондину на блюдечке с голубой каемочкой. Да еще извиниться за то, что потревожили его царственный покой.
Ущипнула себя за запястье, мотая головой и прогоняя дурацкие размышления. Сосредоточиваясь на едва заметном шраме над верхней губой и вспоминая, что передо мной тот самый Егор, который привез домой пьяную отличницу после клуба. Который не воспользовался моим состоянием. Который вынес меня на руках из бассейна, укутав в свою рубашку и защитив перед всем потоком.
– Сто – это не серьезно, триста, – отчеканил Потапов и, дождавшись согласия собеседника, плотоядно оскалился, завершая разговор: – координаты встречи скину позже.
– В свободное от учебы время торгуешь наркотиками? Оружием? Людьми? – поддавшись всеобъемлющему любопытству, выдала автоматной очередью, вызвав у Егора короткий беззлобный смешок.
– Получаю откаты, – пронаблюдав путешествие моей изогнувшейся брови вверх, блондин пояснил: – бумаги о сотрудничестве с Должанским уже подписаны, только он об этом пока не знает. Почему я не могу немного подзаработать на любимом папочке, раз уж он решил заблокировать мои счета?