Шары. Змейки. Стрелки.
Земля гудела под ногами, в небе громыхало, там вспыхивали разноцветные полосы, в воздухе пахло горящей плотью…
– Рамбирь!
Это закричала уже я, подбрасывая щит Береся вверх и выставляя вперед обе руки, чтобы прикрыть открывшегося для атакующего заклинания Алекса.
Тот воспользовался моментом – с его руки сорвалось что-то похожее на чернильную кляксу, расплылось клубившимся туманом. Де Риньи оглянулся, улыбнувшись, подмигнул мне…
Я отвлеклась лишь на миг, но его хватило, чтобы все опять изменилось. Все замерло в наступившей вдруг тишине, став таким четким, что я могла разглядеть, как набухала капля крови на порванной щеке Кеннета, как, отяжелев, начала ползти вниз.
Единственное движение в застывшем мире.
Рот Черного был открыт, на губах застыл еще не сорвавшийся с них звук…
Алекс отклонился назад, по его камзолу струилась огненная струйка…
Марк тоже что-то орал, зажимая ладонью располосованный бок…
Лица Эдгара я не видела, но его волосы были влажными от пота…
Херлиф стоял на колене, меч впился в брюхо летающего… По лезвию текла чужая кровь, смешиваясь с его кровью…
Этого всего еще не существовало, но я уже видела, как непроизнесенное слово могучей волной снесло их всех, не задев лишь меня. Я видела, как, плотоядно щерясь, подбиралась к ним смерть. Как она поднялась огненной стеной, от которой не найти спасения. Не потому что мы слабы – потому что нас было слишком мало, чтобы удержать безумие, которое собрался спустить с поводка не наш Черный.
И когда поняла, что им всем осталось даже не мгновение, а всего лишь намек на него, я закричала. Закричала от еще не случившейся боли, от ярости, которую уже не удержать.
Я не проклинала, не молила, не оплакивала. Я просто звала. Того, кто не мог не прийти. Звала не с отчаянием – с надеждой на чудо, которым он должен был стать.
И в этот крик я вложила все, что у меня было. Вместе с ним отдала все, что имела. Себя, свое желание жить, стремление защитить только-только зарождавшуюся любовь. Отдала, точно зная, что, если не справлюсь, простить никогда уже не смогу.
Простить себя.
Получилось у меня или нет, я так и не узнала. Лишь ощутила, как нагрелся, запылал аркаин, как обожгло кожу, растеклось по телу жаром, как закружило меня в водовороте затопившей все вокруг силы, как бросило то ли в нестерпимо ослепительный день, то ли в бескрайнюю темную ночь…
– Спит?
– Уже нет, – ответил Эдгару Агжей. – Думает.
– О чем?
На этот раз голос де Борея раздался значительно ближе.
– Спроси сам, – усмехнулся Агжей. – Если надоест притворяться, она тебе ответит.
– А если не надоест? – тяжело вздохнув, поинтересовался Эдгар. И тут же добавил, будто что-то решил: – Пусть притворяется дальше. Как раз Алекс успеет расправиться с оставшимися блинчиками.
– А с чем блинчики? – не выдержала я издевательств.
Пришла я в себя еще на рассвете. Открыв глаза, не сразу сообразила, где нахожусь, но замешательство длилось недолго, уж больно все вокруг знакомо. Комната Мишель Лонье в доме герцога де Борея.
– С вишней и творогом, – подошел еще ближе герцог, заслонив собой свет из окна. – Мишель, ты же смелая девушка, – протянул он ласково.
– Бесполезно, – встал рядом с ним Агжей. – Это я уже пробовал.
– А про письмо Лайета сказал? – как о чем-то совершенно не значащем спросил Эдгар.
– Какое письмо? – вскинулась я. Одеяло натянуто под самый подбородок, так что внешне все довольно прилично.
– Только после завтрака, – помахав свернутым втрое листом бумаги, улыбнулся Эдгар и направился к двери. Но не вышел, остановился, уже взявшись за ручку, и сказал: – Сто золотых у Агжея, можешь требовать свои пятьдесят. За жалованьем поднимешься в кабинет.
– Вы надо мной смеетесь? – прекрасно понимая, что заслужила подобное отношение, хмуро поинтересовалась я.
А ведь все так хорошо начиналось! Письмо. Блинчики.
– Смеюсь? – переспросил Эдгар. Посмотрел задумчиво. – Видишь ли, – начал он, как мне показалось, тщательно подбирая слова, – я нахожусь в довольно затруднительном положении. С одной стороны – Мишель Лонье, ставший не просто секретарем, а спасшим мою жизнь другом. С другой – Мишель де Ланье, сестра другого моего друга, прелестное создание, при виде которого я испытываю сожаление, что отказался от сделанного ее дядей предложения. А есть ведь еще и третья, и четвертая, и пятая сторона… Скорее уж я растерян, – разведя руками, улыбнулся он мне.
– Ты бы лучше предупредил Алекса, что, если он не оставит блинчиков… – не дал ему продолжить Агжей.
– Вот видишь, – продолжая улыбаться, вроде как пожаловался Эдгар, – а ты говоришь…
Он кивнул на часы, предлагая поторопиться, и вышел из комнаты.
– Сколько я провалялась? – Дождавшись, когда герцог закроет за собой дверь спальни, села я в кровати.
– Четыре дня, – вздохнул брат. Пододвинул к кровати стул, сел. – Напугала ты нас.
– Это вы меня напугали! – буркнула я, надеясь, что этого хватит, чтобы не разреветься. – Наши все живы?
– И не наши – тоже, – успокоил меня Агжей. – Все потрепанные, но это такие мелочи по сравнению с тем, что могло случиться.
– Расскажешь? – понимая, что еще немного и умру от любопытства, попросила я. Терзания терзаниями, но… Очень хотелось знать, чем все закончилось там, у оврага, рядом с домом старого слуги графа Ярого.
– Когда ты встанешь и приведешь себя в подобающий вид, – поднялся брат со стула. – И кстати, твои пятьдесят золотых лежат на столе в гостиной, – лучезарно улыбнулся он. – Не задерживайся, пожалуйста. Завтракать без тебя никто не сядет.
Повод для шантажа был весомым. Я дождалась, когда брат выйдет из комнаты. Откинув одеяло, села, спустив ноги на пол.
Такая знакомая комната…
Мишель де Ланье в ней я себя совершенно не чувствовала.
Приведение себя в порядок много времени не заняло. Только приняла ванну да надела приготовленный для меня костюм. Мужской костюм. Корсет, который сделал бы из меня юношу, к нему не прилагался.
– Твой аркаин, – указал на стол Агжей, когда я появилась в маленькой гостиной, бывшей частью моих покоев.
– Что теперь со мной будет? – проведя ладонью по еще влажным волосам, спросила я.
Забирать кулон и лежавший рядом с ним родовой перстень не торопилась. Мало ли… Что «мало ли», я не знала, но на душе было тревожно.
– А что теперь с тобой должно быть? – удивился брат. Потом довольно ухмыльнулся и заявил, хитро щурясь: – Теперь ты очень завидная невеста. Сестра по крови ярдари Ночных! – протянул он с предвкушением. – Я им…
– А если серьезно? – не позволила я ему себя утешить.
Сестра по крови ярдари Ночных! В мире, в котором ненавидели деркари!
– Давай я начну по порядку. – Агжей подошел ко мне. Взяв за руку, усадил на стул. Помог надеть на шею цепочку, потом подал перстень, который занял свое место на пальце, и только после этого присел на корточки передо мной. – Ты спасла нас всех, – заговорил он уже другим тоном. И не важно, что взгляд при этом был шальным. – Герцога де Борея, маркграфа де Риньи, графа де Ашкера, меня, господина Дорсэ, Дарка, который поспешил к нам на помощь, когда услышал шум, Херлифа, Абигора, Бригитту, Бриню. Позвав на помощь Лайета и получив часть его силы, ты заставила Огненных уйти до того, как станет поздно. До того, когда будет разрушен хрупкий мир между нами и деркари.
– Хрупкий мир? – вскинулась я, вспомнив об участившихся в последнее время прорывах.
Брат кивнул, давая понять, что сообразил, о чем именно я говорю.
– Это уже другая история, – вздохнул он, поднявшись. Вновь отошел к окну, обернулся. – И это – наша история, не имеющая к деркари никакого отношения.
– А Сэссиль Шорез?
– Сэссиль Шорез Сой, – поправил он меня. – Обида на отца Эдгара сделала свое черное дело, сотворив из робкой и милой девушки бесчувственную тварь. – Он замолчал, но ненадолго. – Наших родителей убила она и те Черные, которых Сэссиль привлекла на свою сторону, пообещав им вольную жизнь, когда станет тайной Повелительницей Ночных.
– Что?! – подскочила я, с ужасом глядя на брата. Чтобы сказать такое…
– Ей нужен был аркаин, – сдерживая себя, чтобы не сделать мне больнее, произнес он, – но аркаин был уже у Марка, и она не получила желаемого. Однако наша тетушка точно знала, что рано или поздно, но кулон окажется у тебя.
– Почему у меня? – Я пыталась хоть на время забыть о вине этой женщины в смерти родителей.
– Она заклинатель. Я – тоже. Мы получили дар деркари, но не тот, который свидетельствует о наследнике, – сказал Агжей. – К тому же Повелители, пока не примут свою кровь, кажутся более хрупкими, чем их сверстники. Ты идеально подходила под это описание.
– Что она собиралась сделать со мной? – подошла я к брату. Но не прижалась к нему, как хотелось, просто встала рядом.
Агжей не дал мне ощутить одиночество, притянул к себе, обнял, защищая от всего мира.
– С помощью герцога Безами привязать тебя к себе и сделать Повелительницей Повелителей. Ну а дальше… – Он усмехнулся. – Ее планы были грандиозными. И если бы не одно глупое пари…
– Их арестовали? – подняла я голову.
– Да, – улыбнулся он мне. – Всех, включая барона и его племянника. С графом Ярым возятся целители, уверяют, что через некоторое время он избавится от воздействия.
– Значит, на этом – все? – посмотрела я на него жалобно.
Вот ведь… Пока мучилась размышлениями о том, что будет дальше, каких только страстей не надумала, а теперь…
Теперь мне было жаль, что все так быстро закончилось.
– Ну почему же, – как-то подозрительно довольно протянул брат. – Его величество высоко оценил твои заслуги.
– Агжей! – несколько нервно воскликнула я.
– Мишель, – по-братски поцеловав меня в лоб, засмеялся он, – ты теперь завидная невеста. Вот только…
Что он хотел сказать, договаривать ему нужды не было, я и так знала, что должно было прозвучать дальше.