Глава 13
Натали осторожно заглянула в комнату, замечая в ней и хозяина дома. Кот уже прошествовал к Михаилу, оставалось последовать его примеру. Мужчина не сводил с гостьи внимательного взгляда.
— Устала? — спросил он, стоя у кровати.
— Нет, просто… словно опьянела от мороза, — поспешила оправдаться девушка, — всё нормально.
Ну почему он и сейчас с этими пакетами? Почему никак не отнесёт их к себе? Громов удивил её ещё больше, теперь принимаясь расставлять покупки на покрывале.
— Вот и всё, — Михаил водрузил последний, самый большой, в самом центре кровати и улыбнулся краешком губ.
— Я искренне надеюсь, что угадал с размерами… — неловко пробормотал мужчина, — с размером сапог мне помог определиться Вениамин, что до всего остального, определил на глаз…
Михаил умолк, понимая, что зря припомнил тот момент у окна. Вот уж отличная возможность со всеми размерами определиться… тем временем, Наталья всё пыталась понять, что он только что произнёс.
— Это всё ты купил для меня? — девушка застыла на месте в полном смятении.
— Да, — коротко ответил Громов.
— Правда?
— Правда.
— Правда-правда? — пролепетала Наталья, чувствуя, что её щёки жарко вспыхнули.
Вот дела! Она чувствовала дикое смущение. В первую очередь от того, что хотелось прыгать на месте от осознания, что именно о ней всё это время заботился Громов. С другой стороны было совсем неловко принимать эти подарки.
— Михаил, спасибо, но я для тебя как бы… — пробормотала в замешательстве девушка, — как бы совсем чужой человек.
— Хм… — Громов потёр небритый подбородок, поглядывая на гостью исподлобья.
Он видел, что девушка боролась со смущением, но было мгновение, когда в её глазах успел увидеть радость. Что себе придумала? Хотя, он и ожидал подобной реакции, потому и не взял гостью с собой в торговый зал, веля ждать у ёлки.
— Подарки в виде одежды принимаются Натальей Петровной только от официального жениха? — проговорил неспешно Михаил.
— У меня нет жениха! — она прижала ладони к щекам.
Вениамин только и переводил взгляд с одного человека на другого, всем своим видом показывая, что умирал со скуки. Затем глянул на вожделенные пакеты. И когда собирались их освободить?! Хоть бери, да сам всё вытаскивай…
— Не такой уж я посторонний, — усмехнулся Громов, заставляя её сердце биться чаще, — раз уж нам предстоит прожить какое-то время под одной крышей. В новостях передали, что непогода задержится на несколько дней. Хватит переживать, лучше займись покупками. Это мигом поднимет настроение. Считай, что это мой подарок на Новый год.
Наталья не смогла сдержать довольной улыбки, сама не понимая, чему радовалась. Неужели новости о плохой погоде так обрадовали? Она так желала подольше задержаться в этом доме? девушка мечтательно вздохнула, забывая, что не одна.
— Мы пока тебя оставим, — негромко рассмеявшись, Михаил поднял с пола Вениамина, несчастно повисшего в его руках.
Кот проводил взглядом оставшиеся в недосягаемости покупки и Громов вышел, прикрывая за собой дверь. Как только они ушли, Наталья дала волю чувствам. С восторженным писком она подпрыгнула на месте и подбежала к кровати, пытаясь понять, что за сокровище принёс её спаситель. Михаил усмехнулся, задержавшись у дверей. Он прекрасно расслышал восторг гостьи, и поднял перед собой своего пушистого товарища:
— Ты это слышал?
Слышал-слышал, нервно забил пушистым хвостом Вениамин. Особенно восхитительное шуршание пакетов! Какая жестокая несправедливость…
Наталья принялась разворачивать покупки и высыпать содержимое пакетов на покрывало. У неё замирало сердце от предвкушения чуда, словно в этот миг наступило само Рождество. Усаживаясь на кровать и складывая ноги по-турецки, она ощущала себя восторженным ребёнком. В одном пакете оказалось кремовое вязаное платье, пряжа была невесомой, и такой мягкой. К нему шёл золотистый ремешок. В другом гостья отыскала два свитера, ещё обнаружились утеплённые джинсы и пара брюк.
Девушка вытащила на свет несколько пар разноцветных вязаных носков, всех цветов радуги, понимая, что Михаил явно подтрунивал над нею. Затем пришла очередь того, что вновь кинуло девушку в краску.
— Он купил бельё? Ох… — Наталья рискнула открыть глянцевую бело-голубую коробку, — ой…
Её глаза загорелись от восторга. Нежное кружево так и манило примерить.
— Красота… просто красота.
Кажется, её решили изрядно побаловать. А стоило глянуть вниз, на пару великолепных сапожек, как от избытка чувств, на глаза почему-то навернулись слёзы. Наталья мечтательно вздохнула и, хватая необходимые вещи, поспешила в ванную, желая, наконец, привести себя в порядок.
Михаил остановился перед крайней дверью на этаже, и снова взялся за ручку. Она противно заскрипела в его руке, и мужчина отступил на шаг, тихо чертыхнувшись. Он ходил кругами уже полчаса, под недоумевающий взгляд Вениамина. Затем только прерывисто вздохнул и отошёл от запертой комнаты, нервным шагом спускаясь вниз. Едва дошёл до самой нижней ступеньки, как остановился. Снег за застеклённой стеной кружил беспорядочным вихрем, и из-за белых штор казался ещё гуще. Михаил устало опустился на ступеньку, прислоняясь плечом и головой к перилам. Глядя на пустое пространство в самом центре гостиной, мужчина почувствовал, как заныло где-то в груди.
— Чёрт… — он прикрыл глаза, и провёл по лицу ладонью, словно желая стереть нахлынувшие воспоминания.
Яркая, сверкая золотыми огнями, ёлка стояла как раз на этом месте. Они всегда устанавливали её здесь, поскольку любили посидеть у камина. Было что-то уютное и особенное в этом уголке дома. А если смотреть на ёлку со стороны улицы, то снег вокруг, во дворе, тоже казался золотым, а сам дом каким-то нереальным островком, огороженным от внешнего мира высоким забором.
Привычно были украшены гирляндами перила крыльца, и накинуты сетки из огоньков на небольшие деревца в саду, а зажигалось всё это великолепие ближе к вечеру. Вот и сейчас, уже давно пора, а он не мог заставить себя сойти с места, сидя как брошенный щенок на ступеньках собственного дома.
Вениамин устроился рядом, присоединяясь к молчаливой мужской компании, и так же задумчиво глядел на разгулявшуюся непогоду. Затем, пытаясь подбодрить хозяина, он, не меняя сурового выражения «лица», ткнулся головой в бок Михаила и вновь невозмутимо уселся рядом.
— Я знаю, что обещал, — тихо отозвался Громов, и серьёзно посмотрел на своего пушистого товарища, — но кажется, трушу…
Вениамин ответил скептическим взглядом. Что взять с этих людей? И чего всё усложняют? Хочешь сметаны — ешь, как будто никто не видит, хочешь пакетик — шурши, как никогда не шуршал…
— Два года, Вениамин. Два года, — вздохнул Громов.
Почти столько прошло с тех пор, как он в последний раз видел улыбку Елены. Да, она улыбалась в тот день. А он был сердит, он был чертовски зол тогда. Жене позвонили с самого утра, кто-то из клиентов напросился на срочный приём. В преддверии всех этих праздников, многие ходят на грани. Наверное, и в самом деле, под Новый год, нам всем необходимо гораздо больше тепла и внимания, и всё более остро ощущается одиночество. Так было и с её пациентом.
Он уважал стремление жены откликаться на каждый подобный звонок, но не в эти дни, когда им так редко удавалось проводить время вместе, подальше от всей суеты и дел. Кабинет частного психолога Елены Громовой находился в Москве, а дорога в тот день была такой отвратительной. Он запретил ей ехать. Она всё клялась, что будет осторожна, что обернётся через несколько часов, что просто обязана уехать.
Громов был уверен, что уговорил жену, и только когда разбирал коробку с игрушками, услышал, как отъехала её машина. Когда подошёл к этой самой застеклённой стене в гостиной, то только и увидел, что её улыбку. Последнюю. Как же он был зол… Разбил половину тех самых стеклянных шаров, что держал в коробке в руках. А через пару часов в доме раздался звонок, это был последний раз, когда Михаил поднимал трубку телефона.
После, так и не смог слушать этот звук, вздрагивал, словно от выстрела и поставил переадресацию на мобильник. Ему сообщили, что на одной из дорог, Елена Громова не справилась с управлением, и её машина вылетела на встречную, где врезалась в какой-то автомобиль. Спасти её не удалось.
Как он был зол тогда, был ослеплён бессильной яростью на себя, что не смог запереть её, так безответственно распорядившуюся своей жизнь, да и его тоже. Никто не должен был оказаться на дороге в такую погоду, никто не должен быть в пути в такой день. К чёрту Новый год, пусть он будет негодяем в глазах сына, но этим «сокровищем» Громов не собирался рисковать. Пусть далеко, но жив и здоров. Остальное не важно. Вениамин взволнованно положил ему лапу на колено, переживая за своего молчаливого хозяина, и Михаил вырвался из своих мыслей, возвращаясь в реальность.
— Верно, всё верно, дружище, — он пригладил густую серебристую шерсть животного, слушая хриплое мурчание, — хватит мрачных мыслей.
Пусть призраки прошлого всё ещё тревожили его память, но и отрицать очевидное Громов не смел. Мужчина устало покачал головой, понимая, что последние сутки не оглядывался в доме, словно в поисках призрака, и просто улыбался, чёрт возьми. Он собирался устроить себе испытание, принять некое решение, возможно, сделать шаг вперёд, и отпустить то, что так болезненно удерживало в плену прошлого. Но лишь потому, что выбрал не ту дорогу, просто сделал лишний круг, всё обернулось столь неожиданно и буквально ошеломляло.
— Вот как тут не поверить в высшую силу?..
Беспокойная гостья не давала ему замыкаться в собственных мыслях, и Михаил был от души благодарен. Он не собирался обольщаться насчёт происходящего, но так и тянуло обернуться и посмотреть на её дверь. Эта девочка была похожа на солнце, или на фейерверк. Да. Это, наверное, более точное сравнение. То, что заставляет замирать от неожиданности, а затем от непонятного восторга.