— Я очень постараюсь, — вздохнула Наталья и всё же взялась за ручку дверцы, — я могу удерживать тебя бесконечно в этой машине, но всё равно придётся выйти из неё. Поэтому лучше поспешу, чтоб быстрее вернуться.
Она коротко поцеловала Громова и, не давая ответить, открыла дверь машины, впуская в салон морозный воздух и лёгкие снежинки, которые холодом коснулись его лица.
— Береги себя, Наташ, — в этот раз Михаил проговорил так серьёзно, что она замерла на мгновение, продолжая держать открытой дверь.
— Только если будешь делать то же самое, — на выдохе проговорила Наталья и, заставляя себя улыбнуться, захлопнула дверцу.
Она поспешила к крыльцу четырёхэтажного дома, затем на ступеньках оглянулась, и помахала Михаилу, наблюдая, как машина медленно тронулась с места и выехала со двора. Девушка провожала её взглядом, пока та не скрылась за поворотом. Ну вот, теперь нужно было войти, и заставить себя подняться к родной квартире… Здравствуй реальность, прощай сказка!
Наталья вошла в подъезд, снова оглянулась, словно через закрытые двери могла что-то разглядеть и выше подняла воротник куртки — отчего-то стало зябко. Продолжая метаться в собственных мыслях, девушка принялась подниматься на третий этаж. Стоило бы воспользоваться лифтом, но ей хотелось идти бесконечно долго, чтобы иметь возможность морально собраться. На последней ступеньке оказалось, что эта миссия невыполнима.
Ключей у неё не было, и Наталья просто позвонила, надеясь, что дома был хоть кто-то из родителей. Хотя, лучше бы этим «кем-то» оказаться матери. На её счастье, дверь открыла домработница Вера. Искренне радуясь возвращению хозяйки, женщина заявила, что Светлана в ванной, совсем недавно вернулась, а Петра Семёновича дома нет, по делам уехал, только переодеться и успел.
Этим новостям Наталья была искренне рада. Она чмокнула в щёку приветливую женщину, поздравила с прошедшим праздником и поспешила снять куртку. Дома было тихо, и вполне уютно, несмотря на все её страхи. Хотя небольшая ёлка в гостиной не могла так радовать, как та, что осталась в заснеженном «замке» Громовых…
Пока Вера отправилась хлопотать над «вкусненьким» для неё, а мать продолжала напевать, нежась в собственной ванной, Наталья поспешила к себе в комнату. Зная Светлану, она прекрасно понимала, что на то, чтоб привести себя в порядок у неё будет достаточно времени. Девушка прикрыла дверь своей комнаты и сняла удобный свитер. Она бережно сложила его, затем убирая в шкаф, туда же отправились и подаренные Михаилом тёплые джинсы.
Наталья снова потянулась к ним, вытаскивая из кармана блестящий зажим. Её губы тронула улыбка. Девушка ловко сплела косу, и закрепила концы волос полюбившимся украшением. Вот теперь порядок. Она надела домашние удобные штаны и майку, затем босиком прохаживаясь по мягкому салатовому ковру в направлении дверей. Открыть не успела, разве что уклониться, когда их едва не сорвала с петель Светлана, врываясь в комнату к дочери.
— Ташка!.. — ахнула женщина, кидаясь к родному дитяти с объятиями.
Белоснежное полотенце грозило свалиться с головы матери, когда она со счастливым причитанием обняла дочь.
— Когда вернулась? Почему не предупредила сразу?! Хорошо, хоть Вера сказала! Я чуть с ума не сошла! — зарычала Светлана, теперь отстраняясь от Натальи и осматривая её.
— Жива?
— Жива, — вздохнула девушка.
— Цела?
— Угу.
— Слава Богу, наконец, ты дома… — женщина присела на край кровати, и устало вздохнула.
Наталья опустилась в удобное яркое кресло, складывая ноги по-турецки, и виновато посмотрела на мать.
— Извини, вот честно не думала, что всё так выйдет.
— Знаю. Голодная?
— Да, немножко, — Наталья приложила ладонь к животу.
— Тогда идём есть, и расскажешь, как тебя угораздило, — Светлана поднялась, придерживая сползающее с волос полотенце.
Глава 22
Алексей удобнее взялся за бумажную салфетку, которой был обвёрнут только что купленный пирожок, и откусил его, понимая, что едва не обжёг язык горячим джемом. Продавщица кокетливо помахала ему из-за небольшого передвижного прилавка, уже в восьмой раз, желая приятного аппетита. Молодой человек только благодарно кивнул в ответ, не имея возможности говорить с полным ртом.
Вот чёрт, чего горячий-то такой? Хотя, на морозе купленное лакомство быстро остывало, и уже можно было спокойнее жевать. Алексей остановился возле пешеходного перехода, ожидая зелёного сигнала светофора, и потянутся свободной рукой к карману. Он вытащил мобильник и, нажимая кнопку быстрого набора, пошёл через дорогу. Долгие гудки заставили его понервничать, затем у уха зазвучал почти родной голос.
— Алексей Михалыч! — ахнули в динамике, — вот так чудо!
— Здравствуйте, тёть Нин, — улыбнулся Громов младший, решая прогуляться по заснеженному парку, — как Новый год встретили?
— Да как обычно, — оживилась домработница, — вы же знаете моих. Всех внучат привезли, да и Леночка с мужем так хорошо успели… душевно вышло, вот — душевно!
— Душевно — это хорошо, — Алексей затолкал в рот оставшийся кусочек пирожка, — отец всё ещё в посёлке?
— А что вы там кушаете? — навострила уши Нина, конечно же, прекрасно понимая, что он тут что-то бесконтрольно уминал.
— Уже ничего, — проворчал молодой человек, скомкал салфетку и бросил её в каменную урну.
Нужно было купить целый мешок. Не ожидал, что будет так голоден, а пирожки окажутся такими вкусными…
— Так отец ещё в поселке? — Алексей принялся подбивать носком ботинка слепленный кем-то небольшой снежок.
— Нет, с Венечкой уже вернулись, — оживилась Нина.
— Отец притащил в дом этого обормота? — удивился молодой человек.
— Да отчего же Венечка обормот? Добродушное животное. А очарования сколько? Соскучилась я за ним… — вздохнула домработница.
— Это вы сейчас о ком говорили, тёть Нин? — поддразнил её Алексей.
— Да как же о ком?.. — пробормотала растерянная женщина, сбитая с толку его вопросом, — о Вениамине, конечно!
— А что, тёть Нин, отец один приехал, или как? — вкрадчиво поинтересовался Громов младший.
— Ну, так с котом, говорю же я…
— Да к чёрту кота, я не о том, — проворчал Алексей, — гостей не привёз?
— Да нет, — задумчиво отозвалась Нина, — хотя…
— Что? Ну? — он остановился посреди дороги, не обращая внимания на то, что ветер принялся стряхивать с ветвей дерева мягкий снег, да прямо ему на голову и плечи.
— Приехал один, да таким его уже сто лет не видела, — заговорщицки зашептала женщина, — весь такой… ну такой… ух… ну такой… короче, порядок велел навести в доме, голубую гостевую подготовить, и поторопить с ремонтом в библиотеке.
— Да вы что?.. — задумчиво потянул Алексей, потирая небритый подбородок.
В животе одиноко заурчало, и он смирился с тем, что придётся возвращаться к «чудесным» пирожкам…
— Да так и есть, Алексей Михалыч, — меж тем продолжила откровенничать Нина, — чует моё сердце — появился у Михаила Юрича кто-то!
— Да ну-у-у?
Неужели справилась агент Петровна? Алексей закусил губу, соображая, как быть дальше.
— Нужно искать вишню…
— Чего её искать? Вам компотика, или варенье, Алексей Михалыч? Я в этом году столько консервации заготовила…
— Спасибо, тёть Нин, — пробормотал Громов, — мне бы свежую…
— Так где же вы её родимую возьмёте? Или там, у буржуев её и зимой в магазины завозят? Ох, домой бы вам, на Родину…
— Дело говорите, — Алексей выше поднял воротник куртки, — на Родину пора…
— Возвращайтесь, скучно без вас. Пусто в доме. И хозяин как привидение ходит. Только, что костями не гремит по ночам, — вздохнул мобильник.
— Может цепями? — усмехнулся молодой человек, бредя по оживлённой улице.
— Вот лишь бы к словам придраться, — проворчала женщина, — кушайте там хорошо, и одевайтесь теплее!
— Задачу понял, — усмехнулся Громов, — пора мне, тёть Нин, «буржуйские» науки постигать…
Попрощавшись с говорливой домработницей, Алексей снова посмотрел на мобильник.
— И почему у тебя нет с собой телефона? Вот точно — Мачеха с большой буквы… несчастного пасынка, в снег, в мороз… и это только начало, Громов, это только начало…
Молодой человек поджал губы и покачал головой, затем тряхнул ею, убирая с волос снег. Не так далеко был неплохой торговый центр. Там можно было поискать нужное. Шумно вдохнув морозный воздух, Алексей спрятал руки в карманы короткой кожаной куртки, подбитой белым мехом, и пошагал в направлении метро.
Уже на входе, он притормозил на мгновение, поскольку порыв ветра сорвал с рекламного столба некую афишу. Стоило пройти мимо, но он наклонился и поднял глянцевый листок, бережно отряхивая его. «Бенефис блистательной Марии Зельберг». Да, эта актриса могла бы дать фору многим молодым. Женщина на плакате была красива в свои годы и, несомненно «блистала» на театральной сцене.
Алексей положил афишу на ближайшую скамейку, и сам не понимая зачем, несколько раз оглядывался, пока спускался в метро, проверяя, не унёс ли ветер листок. И что его так проняло? Он, усмехаясь сам себе, пожал плечами.
— Что у тебя на волосах? — удивилась Светлана.
Она подалась вперёд и протянула руку, беря косу дочери.
— Заколка… подарок… — Наталья отпила чай и, поведя головой, высвободила свои волосы.
Мать села ровно, и снова взялась за вилку.
— Дизайнеры совсем сума посходили. Могу поклясться, что видела такие же зажимы для штор… — проворчала женщина.
— Да ты что? Надо же, — делано удивилась Наталья.
Что они понимают, эти дизайнеры, когда сам Михаил Громов, автор «бренда»… девушка обхватила ладонями любимую кружку с чаем, и мечтательно вздохнула. Как он доехал? Что делает сейчас? Как же хотелось узнать… Без своего телефона она была так несчастна, не могла же звонить из гостиной, когда в доме столько посторонних ушей!
— Таш, ты о чём задумалась? — прорвался в её мысли голос матери.