Я благоразумно не стала спрашивать, кто именно тогда столкнул сына Сидорского с крыши. Мне одинаково не нравились оба возможных варианта.
— Значит, он решил отомстить за сына, убив Оскара? — спросила тихо, почти шёпотом.
— Да. Он уверен, что именно я заставил его ублюдка спрыгнуть. Хотя, на самом деле, Варя, он просто споткнулся. Глупая смерть. Но что уж теперь поделать?
Он лгал. Я чувствовала, но при этом прекрасно понимала, что правду мне никто не скажет. Ни сегодня. Никогда. Да мне и не хотелось её знать. Более того, сейчас я была бы рада не знать никого из семей Огаревых или Швецовых. Никогда не встречать их детей.
— Пока идёт следствие, пока не будет закрыто дело, тебе лучше пропасть из поля зрения органов. Потому, Варя, — он посмотрел на часы и вздохнул. — Уже сегодня в 8.20 утра у тебя самолёт. С тобой полетят двое охранников. Кто-то из них всегда будет неподалёку, так что беспокоиться не о чем.
— А… могу я поговорить с Оскаром? — спросила, чувствуя, как сжимается сердце от одной мысли о том, что мы долгое время не увидимся.
— Он обещал зайти к тебе, как только сможет. Так что не переживай. Встретитесь.
Когда я вернулась в палату, за окном стояла глубокая ночь. Несмотря на непродолжительный сон, вызванный дозой успокоительного, я всё равно чувствовала себя разбитой и очень уставшей. Сначала собиралась ждать появления Оскара до победного, но позорно уснула. Видимо, резерв сил моего организма всё же подошёл к концу. Хотя, наверное, так даже лучше, потому что думать обо всём произошедшем я больше не могла.
Глава 16
«Мне много не нужно.
Мне нужно, чтобы ты просто рядом был.
Мне нужно, чтобы утром
Меня целовал, когда уходил.
Мне нужны твои руки.
Мне нужно, чтобы не было черных полос.
Мне нужно, чтобы рядом со мной всегда звучал твой голос».
(Катя Чехова — «Мне много не нужно»)
Этим утром меня разбудила всё та же адвокат Анна. Именно она сообщила, что пора собираться, иначе опоздаю на рейс. Спорить я не стала. Оделась, подписала все больничные бумажки и покинула это место.
Стараясь не думать о том, что Оскар так и не появился, покорно спустилась по ступенькам, села в ожидающую у самого крыльца машину и хотела уже закрыть за собой дверцу, когда почувствовала, как та открывается шире, а меня бесцеремонно обнимают такие родные руки.
Ос всё-таки пришёл, пусть и с огромным опозданием. Он выглядел уставшим, разбитым и чрезвычайно бледным. Потому я не стала ничего спрашивать. Просто вышла из машины и крепко обняла его в ответ.
Не знаю, сколько мы так стояли, но первым о моём отлёте вспомнил именно Оскар. Он мягко отстранился, легко поцеловал меня в губы и посмотрел в глаза.
— Я пойму, если теперь ты не захочешь меня видеть, — сказал он тихо. — Подумай, Варенька, нужен ли я тебе такой? Нужна ли вся эта грязь, которая так красиво прикрывается показушной красотой и манерностью? Я люблю тебя, но понимаю, что этого может оказаться недостаточно. Ты достойна спокойной, счастливой жизни, а тут… всё время как на пороховой бочке.
Я хотела сказать ему, что тоже его люблю, что мне невыносима сама мысль о предстоящей разлуке, но он приложил палец к моим губам, призывая к молчанию.
— Пожалуйста, подумай хорошо. Я буду звонить тебе каждый день.
— Мой телефон улетел с крыши.
— Новый уже купили. И сим-карту восстановили. Всё в твоём чемодане. В боковом кармашке.
— Как Ярик? — спросила, сделав шаг назад, к раскрытой дверце машины.
— Борется. И он, и врачи, — вмиг потухнув, ответил Оскар. — Вика постоянно с ним. На неё страшно смотреть.
— Может, я останусь?
— Нет, Варя. Тебе нужно уехать из города, пока дело не закроют, — сказал он, крепко сжав мои пальцы. — Я бы тоже уехал, но не могу. Пока не могу.
— Ос… — снова попыталась начать я.
— Варь, не делай поспешных выводов. Я понимаю, как это тебя напугало, но…
— Да услышь ты меня! — повысила голос, в то время как мои пальцы сжали край ворота его пиджака. — Я люблю тебя, Оскар Огарев. Пойми это!
— Я понимаю, Варя, но… не могу обрекать тебя на…
— Вот сам тогда и думай, нужна ли я тебе, — выпалила зло. — И я подумаю. А потом приедешь и скажешь, что надумал. А пока…
Я не стала тратить время на глупые пустые разговоры. Просто обняла его за шею, и потянулась к губам. Этот поцелуй был недолгим, но в него я постаралась вложить всё, что чувствовала сейчас. И Ос меня понял… смог уловить каждую из моих эмоций.
Анна ненавязчиво напомнила, что нам следует поспешить, потому пришлось мне снова сесть в машину, а Оскару всё-таки отпустить мою руку.
— До встречи, моя Варенька, — проговорил он, глядя мне в глаза и медленно отходя назад.
— До встречи, мой Оскар…
Пока машина отъезжала, я продолжала смотреть на стоящего у ступенек бледного молодого мужчину, на которого снова свалилось столько всего… жуткого. Дико подумать: я провела в его странном мире всего неделю, а он вертится в нём всю свою жизнь. Не удивительно, что ему пришлась по душе игра в строителя. Всё же, несмотря на необходимость трудиться физически, простым работягам живётся куда проще.
Дорогу до аэропорта я почти не помнила. Регистрация на рейс тоже прошла как-то мимо меня. Кажется, мне задавали какие-то вопросы, я что-то отвечала. Потом был взлёт… несколько часов в небе… приземление… машина… и двери родной квартиры, в которую я отправилась уже без сопровождения.
Дважды повернула ключ в замке… прошла в спальню… упала на кровать, и наконец разрыдалась.
Плевать, что сильные девочки не плачут. Покажите мне тех девочек! Покажите тех, кто после того, что пережила я, смог бы оставаться спокойными и бесстрастными даже наедине с собой!
Я едва не убила человека…
Я видела, как мой друг лежит в луже собственной крови…
Мой любимый мужчина стоял под дулом пистолета…
Да как вообще после этого можно остаться спокойной и вменяемой?!
Наверное, если бы не заигравший телефон, я бы и вовсе погрузилась в апатию. Но мелодия, разбившая тишину комнаты, прозвучала для меня этаким пионерским горном. И я уже знала, что это Оскар. Чувствовала… потому даже на экран смотреть не стала.
— Как долетела? — спросил он без приветствия.
— Не помню, — ответила, прижимая аппарат к уху так, будто он был частью самого Оса.
— Ярик пришёл в себя, — сказал он. — Ему ещё долго предстоит лечиться, но главное, что угрозы жизни больше нет.
— Это лучшая новость за день… — выдохнула, ощущая, как на глазах снова начинают наворачиваться слёзы. — Передавай ему, что я очень переживаю. Пусть поправляется.
— Передам, — отозвался Оскар. — Он тоже даст показания. Теперь есть надежда, что дело закроют быстрее. Но Сева рассчитывает разговорить Сидорского. Он уверен, что покушения — его рук дело.
— Я тоже в этом уверена, — ответила хрипло. — Это точно он. Да у него и мотив был.
— Был, — не стал спорить Ос. Но говорить о своём несостоявшемся убийце больше не стал, вместо этого немного помолчал и решил перевести тему. — Варюш, не сиди одна. Съезди к отцу, поболтай с мачехой. Скажи, что собираешься замуж.
— А я собираюсь замуж? — спросила, шмыгнув носом.
— Конечно. Ты разве не помнишь? За меня.
— Не помню, чтобы давала согласие.
— А мне показалось, что фраза «Я тебя люблю» — это именно оно. Или это не так? — поинтересовался мой любимый мужчина.
— А ты на самом деле хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— Хочу, Варь, — ответил Оскар, но его голос показался мне даже слишком серьёзным. — Но пойму, если ты откажешься. Всё же… ты сама всё знаешь.
— Не откажусь, — заявила уверенно.
— Значит… ты согласна? — в голосе явно зазвучало облегчение.
— Да, Оскар, — проговорила, чувствуя, что по лицу снова бегут слёзы. Увы, пока излечиться от этой непонятной плаксивости я просто не могла. Подозреваю, что такими оказались последствия нервного срыва.
— Поверь, Варенька, я сделаю всё возможное, чтобы ты никогда не пожалела о своём решении.
— Ловлю тебя на слове.
Этот вечер я провела у родителей. Ос оказался прав, в их компании мне стало намного легче. Они спрашивали про поездку, про Питер, а я с радостью рассказывала им о музеях, разводных мостах, странностях светового дня. Ну и, конечно, об Оскаре. Папа был искренне поражён тем, что нанятый мною строитель оказался столь богатым человеком. Но когда понял, что я не шучу и на самом деле собираюсь за него замуж, заявил, что сначала должен познакомиться с его родителями. Да и с самим Оскаром поговорить по душам.
Алла Фёдоровна отреагировала проще. Она не стала задавать лишних вопросов или лезть в душу, а просто заявила, что рада за меня. К счастью, она понятия не имела, насколько опасна и сложна жизнь людей, обладающих большими капиталами. На самом деле я и сама этого не знала… до недавнего времени. Думала, что все богатеи просто живут в своё удовольствие, катаются, как сыр в масле. Что этим людям вообще не нужно ничего делать, а вокруг них только красота и пафос. А в действительности всё оказалось совсем не так.
Дни снова понеслись вперёд. Увы, колесо времени неумолимо. Оно крутится, направляет поток реальности в пространство… и мы летим вместе с ним. Несёмся, словно по течению реки, не в силах остановиться или задержаться хотя бы на несколько мгновений.
Время спешит… Словно волшебный ластик, оно стирает наши воспоминания, притупляет эмоции, прошлые страхи. И словно безжалостный, но мудрый палач, оно оставляет в памяти лишь то, что действительно важно.
Моя жизнь снова вошла в привычную колею. Отпуск закончился, начались рабочие будни, встретившие меня новым ворохом странных мелких проблем и неурядиц. Отвлекаясь на работу, я постепенно забывала о произошедшем на крыше питерской высотки. А может, это услужливая память решила благоразумно спрятать от меня те страшные воспоминания. Через несколько дней у меня даже получилось уснуть без снотворного. Через неделю перестали сниться кошмары… а через две я уже почти перестала думать о том страшном вечере.