Без нее кадр потерял смысл. Каменюку снять на фоне моря любая дура сможет!
Владимир перехватил камеру удобнее и неспешно двинулся вглубь по тропе.
Здесь можно было найти виды поинтереснее! То узловатая ветка высунется из скалы, точно протянутая рука лесного духа, то откроются необычные напластования… Гора приоткрывала нутро, поворачиваясь то так, то эдак.
Увлекшись, он не заметил, как забрался довольно далеко. Внизу уже расстилались не просторные оливковые рощи, а низкорослые кустарники, тесно смыкавшие ряды. А над тропой нависал каменистый обрыв, испещренный тонкими, как след от острого карандаша, черными трещинами.
«В этом, пожалуй, что-то есть, – подумал Владимир. – Будто Годзилла рисовала. Точно! Каракули!»
Он сдвинулся на самый край тропы и вскинул камеру, стремясь захватить в кадр как можно больше. Только поэтому и успел заметить падение первого камня.
В объектив было видно, как камень летит, оставляя за собой в воздухе хвост дымной пыли. Он брякнулся куда-то в заросли и прошуршал по листве.
Следом за ним полетели и другие. Булыжники застучали по скалистой стене, как гигантские увесистые градины. «Обвал!» – отчетливо сказал кто-то в голове Владимира.
Руденко попятился. Фронт каменной лавины приближался к нему. Он не видел, что вызвало его – выступ скалы закрывал место зарождения камнепада. «Жидковато», – успел подумать он, как гора встряхнулась и зарычала, будто проснувшийся пес. Прямо перед носом Руденко проскакал, подпрыгивая, булыжник размером с его голову.
Владимир бросился назад. Обратный путь показался ему куда труднее. Тропа норовила то выскочить из-под ног, то выгнуть спину и сбросить его вместе с камерой в змеиные переплетения жилистых ветвей. За спиной глухо ухали глыбы. Шарахнет одна такая по голове – и прощай, Владимир Руденко.
Он вылетел на площадку, где желтели развалины, и бухнулся возле них, переводя дух. За поворотом еще звучала перебранка потревоженных скал, но постепенно стихала, переходя в сердитые шепотки оползней, пока не смолкла совсем.
– Вот же… Твою мать! – кратко подытожил Владимир перенесенный опыт.
Идиотизм какой-то. Мог бы сдохнуть, натурально!
Мужчина смачно выругался. Случившееся не испугало, а разозлило его. Он ненавидел то, что могло помешать его планам, будь то человек или природа. Когда в Ирландии задымил вулкан с невыговариваемым названием и из-за него сорвались кое-какие поставки, Владимир клял и костерил несчастную гору, искренне полагая ее виновной в своей неудаче.
Помереть сейчас, когда он собрался выходить на новый виток бизнеса? «Хрен вам, а не Руденко!»
Он показал в сторону гор неприличный жест. Затем поднялся и отправился на поиски жены.
…Несколько минут спустя после его ухода на опустевшую площадку выбралась взволнованная Кира Лепшина. Нервно оглядываясь и поминутно задирая голову, она пошла вглубь по тропе тем же путем, каким шел Владимир, и очень скоро наткнулась на следы обвала. Мелкий щебень рассыпался на узкой дорожке, как крошки зачерствевшего хлеба.
Кира охнула. У нее до последнего оставались сомнения в том, что она правильно истолковала сцену, подсмотренную на вершине холма.
Но теперь сомневаться не приходилось. Женщина, устроившая обвал, выбрала своей жертвой того, кто шел по тропе. «Но зачем? Зачем?!»
Кира с силой прикусила кожу на руке. В голове творился какой-то сумбур, мешанина из мыслей. Боль привела ее в чувство.
Она вернулась к развалинам. Они с мужем договорились, что встретятся здесь, как раз после ухода Владимира и Яны. Аркадий отправился в поселок, а у нее эти домики, стиснутые между морем и горой, вызывали почему-то неприятные ощущения. Кира задумала подняться на ближайшую вершину, благо та казалась не слишком высокой. «Какие виды! Какой простор!» – заманивала она мужа. Но Аркадий предпочел возможность добыть вяленую рыбу простору, в чем и признался с кроткой улыбкой.
Пока Кира карабкалась по сухому осыпающемуся склону, успела пожалеть о своей затее. Кустарник исподтишка хватал за юбку и оставлял затяжки, в сандалии набилась земля. Однако, добравшись до верха, она сразу забыла о трудностях.
Не из-за открывшегося вида, который и впрямь был прекрасен. Спиной к ней с противоположной стороны небольшого плато сидела на корточках девушка в красном платке. Темные волосы развевались на ветру.
Кира едва не окликнула ее. Но тут девушка выпрямилась в полный рост, и стало видно, что она прилаживала толстый сук под камень на краю скалы. Орудуя суком как рычагом, она столкнула валун вниз.
Послышались звонкие удары, будто кто-то раз за разом отбивал огромный футбольный мяч об стенку. Эхо подхватило стук. Кира вспомнила, о чем предупреждал их радист: здесь случаются обвалы.
Первым ее побуждением было закричать. Окликнуть тех, кто внизу! Владимир в эту самую секунду фотографирует россыпи древних камней! А вернее всего, и не россыпи, а саму Яну, принимающую соблазнительные позы на фоне руин.
В следующую секунду Кира залепила себе рот ладонью и беззвучно начала пятиться, пока не почувствовала, что еще шаг – и покатится по склону. Девушка сбрасывала камни один за другим, не оборачиваясь. Наконец она отшвырнула свой рычаг в сторону и присела, вытягивая голову над обрывом.
Кира не стала дожидаться, пока та обернется. Спрыгнув на склон, по которому она с таким трудом забралась наверх, женщина мелко засеменила вниз в туче пыли, стараясь не упасть.
Она немного спутала направление и оказалась у церкви. Но звать на помощь не стала. Отряхнулась и целеустремленно направилась уже знакомой дорогой.
На подходе к развалинам Кира замедлила шаг, прислушиваясь, не донесется ли крик о помощи. Но все было тихо. Владимир ушел этим путем за десять минут до нее, но Кира этого не могла знать. Она обследовала площадку, выбралась на тропу и поняла, что никто не пострадал.
Лицо ее приняло странное выражение. Сожаление, злость, страх, сомнения последовательно отразились на нем.
– Вы в порядке?
Кира порадовалась, что стоит спиной к дороге. Ей понадобилось несколько секунд на то, чтобы скрыть обуревавшие ее чувства.
Она обернулась и увидела Яну рядом с мужем.
– Мне показалось, я слышала какой-то шум, – медленно сказала Кира, взвешивая слова.
– Вон чуть подальше обвал случился! – Владимир махнул рукой. – Я вовремя сделал ноги. Так что не советую там шарахаться. Мало ли чего…
– Обвал! А почему, вы не знаете?
Кира надеялась, что ее голос звучит со всей возможной естественностью. Но внимательный взгляд Яны заставил ее усомниться в своем умении притворяться. Девушка смотрела… с подозрением? Или показалось?
– Откуда я знаю! – пожал плечами Руденко. – Боги разозлились, во!
Яна нежно потерлась щекой о его плечо.
– Боги всегда на твоей стороне!
– Это точно, – согласился Владимир. Вроде бы и шутя, но глаза смотрели серьезно.
– Слава богу, что никто не пострадал, – лицемерно заявила Кира. – Простите, мне пора.
– Вы ж вроде собирались фоткаться! Не?
– Ах, да… Мы передумали. То есть, я схожу за мужем и вернусь. Надеюсь, скоро… Хотя если он задержался…
Продолжая лепетать что-то невнятное, Кира протиснулась мимо парочки и быстрым шагом скрылась за изгибом дороги.
До самого возвращения на судно она пребывала в глубокой задумчивости.
– Милая, ты меня совсем не слушаешь, – отметил Аркадий. В его замечании было больше удивления, чем обиды. – Я что, растерял свое убийственное обаяние? Или это рыба виновата?
Кира не удержалась от улыбки.
– Прости. Она действительно немножко пахнет.
Из пакета, который Аркадий прижимал к груди, высовывалась вяленая рыбья морда.
Поднявшись на бригантину, Кира принялась высматривать Наташу. Но той не было. Она обратила внимание на Стефана, помогавшего матросу Антоше латать паруса. Оба они весело болтали, сидя на баке, и выглядели так, будто расположились здесь уже очень давно.
– Где вы забыли вашу подругу? – шутливо поинтересовалась Кира. – Или она решила остаться в этом рыбачьем поселке?
– Я бы не удивился! – отозвался Стефан и поднялся. «Воспитанный мальчик, – подумала она. – Сейчас, кажется, никто из молодых не встает, разговаривая с женщиной». – От Наташи можно ожидать чего угодно.
Кира пыталась прочитать по его лицу, вкладывает ли юноша в эти слова дополнительный смысл. Но эти его непроницаемые азиатские черты сбивали ее с толку. Что прячется в черных раскосых глазах, блестящих, как черешни?
– А вон и она! – подал голос Антоша. Матрос, в отличие от Зеленского, встать и не подумал.
По трапу поднималась Наташа. Кира отступила на шаг, боясь, что не справится с чувствами. «Зачем ты пыталась убить его? – хотелось кричать ей. – Зачем?!»
– Получилось? – громко крикнул Стефан, не дожидаясь, когда подруга подойдет.
Кира вздрогнула и расширенными глазами уставилась на него. В своем состоянии она истолковала его вопрос единственно возможным образом.
Юноша заметил ее ужас и покаянно воздел руки к небу:
– Я вас напугал! Простите! Больше не буду так орать.
– Нет-нет, ничего… – пробормотала Кира, приходя в себя. – Что должно было получиться у Наташи?
– Она вам сейчас сама покажет.
Наташа неторопливо приблизилась.
– Ничего не вышло, – ровным голосом, без малейшего сожаления сказала она. – Я должна поздороваться? Мы виделись несколько часов назад.
Она вопросительно взглянула на Лепшину.
– Здравствуй, – пробормотала Кира.
– Здравствуйте. – Она зачем-то дотронулась до уха, словно оно болело. – Как прошел ваш день?
«Ты что, издеваешься?» – чуть не вырвалось у Киры.
– Немного устала, – выдавила она. – А вы?
– Я пыталась закончить одну работу. К сожалению, ничего не вышло.
Кире захотелось смеяться.
– В самом деле? Ничего не вышло?
– Да, вы сами можете убедиться.
Несколько мгновений Кире казалось, что сейчас она приведет Владимира и покажет: «Вот! Видите? Живой!» Но вместо этого девушка открыла корзинку, которую, оказывается, все время держала в руке, и достала оттуда ожерелье из голубого бисера.