а. А наш Бабкин окаменел, когда увидел лицо смотрителя. И если бы вы, как я, увидели выражение его глаз, вы бы тоже отвернулись».
…На обратном пути Сергей был молчалив и погружен в себя. Маша не дергала его – понимала, что мужу хватило утренней встречи с призраком Илюшина.
Нет, вблизи он оказался вовсе не похож на Макара. Сходство проявлялось только в том, что Матвей тоже выглядел младше своего возраста. Серьезный молодой человек, сдержанный, неулыбчивый. Несмотря на это, он все равно казался приветливым.
Маша внимательно наблюдала за ним, пока хозяин маяка, рассказывая им о себе, разливал чай из чайника с отколотым носиком.
– Туристы редко сюда добираются. Пару недель назад забрели двое итальянцев, которые путешествовали по островам. А еще раньше, где-то в конце прошлого мая, приезжал фотограф, делал снимки для календаря. Обещал прислать готовый, да что-то никак.
Он намазал медом пористый белый хлеб, источавший умопомрачительный аромат, и разложил перед ними на блюдцах.
– Угощайтесь, пожалуйста.
Кажется, вкуснее хлеба с медом Маша не ела в своей жизни.
Обстановка комнаты была очень простая: деревянный стол, стулья, плита, топчан у побеленной стены. Сбоку вверх уходила крутая лестница с перилами.
– Там второй этаж, – поймав ее взгляд, пояснил Матвей. – Есть еще третий, технический.
– Шума волн почти не слышно, – заметила Наташа.
На маяке и впрямь было удивительно тихо, Маша только сейчас осознала это.
– Специальное остекление в окнах. Тройное, защищает от ветра и шума.
– А что внизу? – спросил Бабкин. – Я заметил лестницу и какие-то постройки…
– У меня там лодка! – с готовностью отозвался Матвей. Маша заметила, что на все, что говорил Сергей, хозяин маяка реагировал особенно внимательно. С ними Матвей был вежлив, не более. К Бабкину он, кажется, отнесся с теплотой, после того как тот признался, что смотритель напомнил ему погибшего друга.
– Лодка?
– Три, если точно. Столетний катер, которым меня снабдили местные власти, за что им большое спасибо. Деревянная развалюха, годная только для рыбалки. И глиссер.
– Глиссер? – переспросил Сергей, встрепенувшись.
– Аэроглиссер. Знаете, такое судно, которое как бы скользит по поверхности…
– Знаю! – Бабкин даже привстал от возбуждения. – А можно посмотреть?
Наташа со Стефаном отправились изучать окрестности, боцман заявил, что с любезного позволения хозяина будет наслаждаться горячим чаем, медом и отсутствием качки. Маша осталась наверху, на смотровой площадке, и оттуда наблюдала, как остроносая лодка, похожая на дельфина, несется над водой.
Матвей управлял своим глиссером виртуозно, это было понятно даже ей, никогда прежде не видевшей подобных судов. Дождавшись большой волны, он мчался вдоль нее, а затем поворачивал навстречу зеленому валу. В самый последний момент каким-то чудом серебристый «дельфин» избегал столкновения и пролетал над гребнем.
Когда Бабкин выбрался на берег, лицо у него было ошеломленное.
– Как ты это делаешь?
– Усовершенствовал кое-что, – скромно сказал Матвей и похлопал лодку по корпусу, словно она была живой. – Списывался с конструктором из Германии. Он утверждал, что для сильного волнения эта малютка не годится. Ха! Как бы не так!
Они вернулись на смотровую площадку. Перед прощанием Маша все-таки не удержалась:
– Вам здесь не одиноко, Матвей?
Он улыбнулся – первый раз за все время.
– Иногда одиночество – это лучшее, что может быть.
Когда их подпрыгивающая таратайка, съехав с горы, остановилась у причала, Сергей вдруг спросил у Боцмана, осталось ли у них еще время.
– Погулять хотите? – с пониманием кивнул тот. – Минут сорок точно есть. А то и час.
К удивлению Маши, муж не стал бродить бесцельно по берегу, а потащил ее прямиком к тавернам на главной площади городка.
– Ты проголодался? На корабле можно было пообедать.
– Не проголодался. Мысль!.. – отрывисто отвечал муж и продолжал тащить ее за собой.
Они обошли пять ресторанчиков, прежде чем заметили через окно чету Руденко.
– Нам сюда!
– Никогда бы не подумала, что ты собираешься обедать в их компании… – пробормотала Маша. – Мог бы меня предупредить. Я бы осталась на «Мечте».
– Никак нет, – отвечал слегка запыхавшийся Бабкин. – Ты мне нужна.
– Зачем?
– На роль Маты Хари.
– На столах голой танцевать?!
Сергей укоризненно глянул на нее.
– Информацию добывать у противника! А вам, Марья Ивановна, лишь бы нагишом поплясать.
Он направился ко входу, но Маша ухватила его за рукав.
– Ну-ка стой! Какую еще информацию?
– Машка, пошли быстрее, все разговоры после. Этих надо брать тепленькими! Главное – спроси, как им вчерашний остров. С тобой они охотнее поделятся. Руденко перед женщинами хвост пушит и раздувается.
– Да он презирает женщин!
– Одно другого не исключает. Презирает, но при этом пушит.
– Но…
– Потом, все потом!
Яна и Владимир были уже навеселе. Они встретили Машу с Бабкиным распростертыми объятиями и опрокинули бутыль с оливковым маслом, что вызвало у Яны приступ хохота. Подсев к ним, Сергей сразу оживленно заговорил о какой-то ерунде. Маша не узнавала мужа. Сама она помалкивала до поры до времени, пока не поймала его выразительный взгляд.
– Владимир, у вас получились вчерашние фотографии с развалин храма? У меня что-то ничего интересного…
– Снимать надо с выдумкой! – свысока пояснил Руденко. – Все получилось. Хотя я в этом проклятом месте чуть камеру не посеял.
– Почему проклятом?
– Почему посеял?
Вопросы Сергея и Маши прозвучали одновременно.
– А вы не знаете? – удивился Руденко. – Я там попал под камнепад. Прикиньте? Чуть заживо не засыпало.
Бабкин непроизвольно стиснул пальцы вокруг горлышка бутылки с маслом. Маша поймала это движение и сообразила, что снова ее очередь подкидывать поленья в костер.
– Под камнепад?! – ужаснулась она. – Боже мой. Вы не рассказывали!
Владимир признал, что это серьезное упущение и его нужно немедленно исправить. К тому моменту, когда они вчетвером вывалились из таверны, Сергей с Машей знали об обвалах и камнепадах все и даже больше, чем хотели.
– А я все пропустила! – сокрушалась Яна.
– Зато козу сфоткала!
– С попы!
– Ты ж моя зая!
– А все-таки, отчего обвал-то вышел? – успел вклиниться Бабкин в их нежный диалог.
Владимир уставился на него покрасневшими глазами:
– Слышь, а я знаю? Мож, Гефест пернул где-то, а тут покатилось.
Он приобнял жену и повел ее вперед, нашептывая что-то на ухо. Маша заметила, какими взглядами провожали Яну встреченные рыбаки, и тихо вздохнула: вот что значит быть ослепительно красивой женщиной.
Байки Владимира она не приняла всерьез. Подумаешь, осыпалась со склона горсть камней и парочка попала ему за шиворот! А Руденко раздул из этого сценарий для блокбастера-катастрофы. Уж кому-кому, а Маше было не занимать умения делать то же самое.
Бригантина стояла у причала, внизу под ней скользили лодчонки рыбаков – точно птенцы под крылом матери. С борта им уже махали Стефан и Аркадий Бур с женой.
Сергей нарочно приотстал, чтобы его не услышали Яна с Владимиром, и спросил вполголоса:
– Ты заметила, что сегодня ничего не случилось?
Маша так и встала.
– Ничего не случилось? – медленно повторила она. – О, конечно! Не считая того, что на маяке мы встретили парня, со спины неотличимого от Илюшина, и ты решил, что это он. И еще не считая того, что этот парень рассказал историю, от которой мне до сих пор хочется рыдать в голос! И еще того, что мы двадцать минут провели в компании самодовольного идиота и его жены, слушая плохо выдуманный бред!
– Почему плохо выдуманный?
Маша запнулась на полуслове.
– Потому что можно было и позанимательнее что-нибудь сочинить! – сердито бросила она.
– Руденко вовсе не болтун. Он не умеет фантазировать.
– Хочешь сказать, его действительно чуть не убило?
Бабкин остановился и в задумчивости посмотрел на нее.
– Ключевое слово здесь – «чуть».
И снова двинулся вперед.
Маша постояла, осмысливая сказанное, и бросилась за ним.
– Ты о чем? Ну-ка стой!
– На корабле, на корабле! – пообещал Сергей, подхватив ее под локоть и увлекая быстрее к бригантине. – Шевелим щупальцами, моя прелесть. Опаздывать нехорошо!
Полчаса спустя бригантина вышла из порта, разрезая высокие волны. Маяк на макушке скалы был виден еще очень долго, даже тогда, когда сам остров исчез в голубом свечении моря.
Матвей сам рассказал им о себе. Яков Семеныч потом признался, что парень впервые на его памяти так разоткровенничался.
«Это ты, Серега, его испугал», – пошутил боцман. Однако Маша видела, что ему не особенно смешно. Кажется, на языке у старика вертелся вопрос, за кого все-таки принял Бабкин смотрителя маяка. Но столь прямолинейно проявлять любопытство было ниже его достоинства.
Десять лет назад Матвей Ушаков приехал в эту страну вместе с компаньоном: налаживать бизнес. Русские тогда активно скупали дома по всему побережью. Матвей с партнером, у которого уже были здесь связи, открыли свое агентство. Оба говорили на нескольких языках, хорошо изучили местность, не обманывали покупателей и работали с полной отдачей. Дела у них сразу пошли хорошо. Как говорили тогда – «раскрутились».
Но он невзлюбил эту страну. Это было странно, ведь ему всегда нравились места с теплым климатом, чистым ласковым морем, простой и вкусной едой, радушными жителями. А здесь шагни в сторону от туристической тропы – и попадешь в воронку концентрированной истории, в плотный замес из прошлого и будущего, из легенд, обернувшихся реальностью, и реальности, ставшей легендами. Нигде больше, кроме Камбоджи, он не ловил этого смешения временных пластов. Из кустов скалились фавны, на развалинах достопримечательностей по ночам пировали боги, спускаясь в облике смертных, и светляки освещали их трапезу. Матвею, любителю истории, не могло здесь не понравиться!