– Правда, отпусти ее в туалет, а? – подал голос Руденко. – Ну чего тебе стоит! Мы-то у тебя останемся. А она вернется.
Лицо Киры, когда она взглянула на него, исказила такая ненависть, что Владимир непроизвольно подался назад.
– Закрой. Свой. Поганый. Рот.
Руденко больше не высовывался. Яна тоже заткнулась – на этот раз, как надеялся Бабкин, окончательно.
Если поначалу его беспокоила только обезумевшая тетка с оружием, за каким-то чертом гнавшая их к скалистому острову, то по мере того, как они приближались к Энее, Сергея все больше и больше тревожила погода. Он следил за боцманом и видел, что старик все чаще приглядывается к небу и к морю. Яков Семеныч мрачнел с каждым часом, хотя и старался не показывать этого.
Но Бабкин и сам видел, что волны растут. Мощные гребни перехлестывали друг через друга, закручивались и рушились, поднимая тучи брызг и пены. А самое странное было то, что внутри корабля что-то начало размеренно ухать. Звук шел из самой глубины, будто там, в чреве бригантины, сотня гребцов одновременно опускала весла в воду.
– Вы нас утопите! – не выдержал Нафаня. Кок нервничал больше всех, озирался, вытирал ладони о брюки и облизывал губы.
«Еще один кретин», – тоскливо отметил Бабкин.
Он вдруг обратил внимание, что Илюшин вовсе не дремлет. Сквозь полуприкрытые веки тот внимательно наблюдал за всем, что происходит вокруг. Сейчас взгляд его задержался на коке и почти сразу переметнулся к Кире.
– Утоплю – значит, так надо, – глухо сказала женщина. – Могу застрелить. Выбирайте.
– Что я, дурак? – проворчал неугомонный Нафаня. – От моря спастись можно, от пули нет.
– Вот и молчите тогда.
Кок обиженно запыхтел и поджал губы.
– А почему, собственно, вы так настаиваете на всеобщем молчании?
Бабкин дернулся. Вопрос был задан очень вежливо, даже любезно, и мог исходить от одного-единственного человека.
Илюшин проснулся.
«Макар, заткнись! – про себя взмолился Сергей, посылая другу выразительный взгляд. – Ты ни черта не знаешь о том, что здесь происходило без тебя! Рядом с тобой сидит моя жена. А баба, которую ты провоцируешь, может решить, что ее пламенеющая рыжая башка – это лучшая цель».
Но когда ему удавалось переубедить Илюшина!
– Что?
Кажется, его идиотский вопрос оказался для Киры неожиданным. Вернее, не сам вопрос, а интонация безупречной учтивости. Кира не знала, что это за парень, и не знала, чего от него ожидать.
– Вы настойчиво призываете их к тишине, – пояснил Илюшин. – Хотя именно разговоры могли бы вам помочь.
Бабкин оценил, как одним местоимением Макар отгородился от остальных пленников. Но он по-прежнему не понимал, к чему тот клонит.
– Мне не нужна помощь, – отрезала Кира и сочла вопрос исчерпанным.
Однако Илюшин замолкал только тогда, когда сам считал это необходимым. Судя по его лицу, этот момент еще не наступил. Он улыбался, светился благожелательностью и явно жаждал общения.
– Разумеется, нужна.
– Я сейчас застрелю ее, – предупредила Кира, поднося пистолет к голове Наташи Симоновой. Стефан глубоко вдохнул и хотел вскочить, но замер в нелепой позе.
– Да ради бога, – пожал плечами Макар. – Мне-то что!
Кира сузила глаза.
– Вот это вы, голубчик, напрасно! – осуждающе проскрипел Козулин. – Если бы я знал, не стал бы вас…
– У меня есть задача, – перебил его Илюшин. – И я ее решу независимо от того, сколько человек вы прикончите.
Бабкин подумал, что если начнут с Макара, то решение задачи накроется медным тазом. Но Кира спросила о другом:
– Какая еще задача? Вы вообще кто такой?
– Представитель российского консульства, отдел внешних расследований. Откомандирован на «Мечту», чтобы расследовать дело о причинении смерти Антону Еремейчику.
«Вот же дьявол! Когда фамилию-то он успел узнать?» – изумился Сергей, впервые услышавший ее только что.
– Врете! – резко отозвалась Кира.
– В каюте моя визитка и все документы, – не моргнув глазом, отозвался Макар. Он был полон такой непробиваемой уверенности, что если бы Бабкин сам не был в его каюте и не видел там из вещей только собственные запасные кроссовки, он бы поверил и в папку с документами, и в визитку, и в отдел внешних расследований. – А вы можете придумать другое объяснение моему прибытию на корабль?
Кира молчала, подозрительно глядя на него. Бабкин бросил быстрый взгляд на Якова Семеныча. Боцман, как и Муромцев, был свидетелем их встречи на пристани. Уж старик-то не мог не знать, что выступление Илюшина – ложь от начала до конца!
Яков Семеныч казался озадаченным. Но опровергать слова Макара, похоже, не собирался. Муромцев же стоял за штурвалом и вообще не слышал, о чем идет разговор между пленниками и Кирой.
«Что ты задумал? – твердил про себя Бабкин, пытаясь поймать взгляд Макара. – Что ты задумал, Илюшин, рисковая ты скотина?!»
Но напарник смотрел на Киру, а не на него.
– Что у вас со щекой? – вдруг спросила она.
– Выполз на пляж загорать в день приезда и заснул. Дорвался до солнца, называется.
Кира молча рассматривала ожоги на его коже. Бабкин заметил, что пистолет она опустила. Теперь он не упирался в затылок девушке, а был нацелен куда-то ей в печенку. «Один черт, если она выстрелит, русалке не жить».
За бортом неожиданно вздыбилась волна, увенчанная пенной короной, и швырнула ведро воды на палубу. Яна взвизгнула и отодвинулась от набегавших струек.
Кира не обратила на это внимания. Даже то, что бригантина стала ощутимо сильнее вскидываться на волнах, ее не беспокоило.
– Как вас зовут?
– Макар.
– С чего вы взяли, что это было… причинение смерти? Капитан сообщил нам о несчастном случае.
– У капитана свои резоны, – пожал плечами Илюшин. – Всплыли новые факты.
– Какие еще факты?
– Новые, – веско повторил Макар. – Остальное – тайна следствия. Извините.
Кира без лишних слов перевела пистолет на него.
– Про тайну рассказывайте кому-нибудь другому! Что за факты?! И учтите, стреляю я метко!
Казалось, под дулом пистолета Илюшин почувствовал себя еще более расслабленно. Он закинул руки за голову, оперся на мачту и поерзал, устраиваясь поудобнее.
Сергей оцепенел. Мало того, что рядом сидела Маша, так еще и этот идиот сам нарывается на пулю!
– Она же его застрелит… – пробормотал рядом Стефан.
– А потом нас! – истерично поддакнул Нафаня.
Яков Семеныч вполголоса цыкнул на них. Он внимательно прислушивался к разговору между Кирой и Макаром.
– Вообще-то, говоря начистоту, тут и без фактов есть несколько любопытных моментов, – сообщил Макар тоном лектора, вещающего перед широкой аудиторией. – Во-первых, занятно, что именно эту милую девушку вы выбрали заложницей. – Он подбородком указал на Наташу.
Лицо Киры при слове «милую» исказила сардоническая улыбка.
– Во-вторых, – невозмутимо продолжал Илюшин, – есть еще кое-то необычное. Даже, когда вы собирались угрохать половину присутствующих, неизменно обращались к нам на «вы». За одним исключением.
Он взглянул на Владимира.
– Этого джентльмена вы называли на «ты». Если быть точным, вы сказали: «Закрой свой поганый рот».
Бабкин вообще не заметил этого. Но Кира почему-то изменилась в лице.
– Это и в самом деле крайне любопытно, – продолжал Макар тем же невероятно раздражающим Сергея тоном. Ему не хватало только очков, которые он поправлял бы на переносице – тонких, как у Гарри Поттера, и круглых, как у Валерки из «Неуловимых мстителей». – Честное слово, куда любопытнее, чем открывшиеся факты, о которых вы так хотите узнать. Потому что, видите ли, Кира Андреевна, вы интеллигентная воспитанная женщина. Даже если кто-то вздумает резать вас циркулярной пилой, вы все равно будете обращаться к истязателю на «вы».
«Это ему Машка сказала, – вспомнил Бабкин. – «Женщина, с которой можно прожить десять лет бок о бок, и все равно не дождаться от нее «тыканья».
– В этом аспекте ваша внезапная фамильярность выглядит несколько странно, не находите?
Кира молчала. Голубые глаза расширились. Она стала немного похожа на человека, а не на истукана, в которого превратилась с ночи.
– Кто вы такой? – хрипло спросила она.
– Я уже сказал вам, кто я такой. И раз уж я оказал вам такую любезность, вы можете ответить мне встречной.
Бабкин вдруг с изумлением понял, что Илюшин с Кирой выглядят так, будто оружие в руках у него, а не у нее. Роли поменялись.
– Кто он такой? – резко спросил Илюшин, кивнув на Владимира.
Руденко непонимающе таращился на него. Бабкин готов был поклясться, что настолько искреннее недоумение сыграть невозможно. Макар ошибся, привязался к какой-то ерунде! Что он вообще несет?!
Но Кира по-прежнему молчала.
– Чего вы боитесь? – пожал плечами Илюшин. – Пистолет-то у вас, а не у него. Вы можете обращаться на «ты» только к кому-то очень близкому. Так кто он вам? Друг? Любовник? Брат?
Кира стиснула зубы. Сергей бросил взгляд на Владимира и обнаружил, что перед ним живая иллюстрация к выражению «отвалилась челюсть».
Руденко выглядел как человек, узревший восставшего покойника. Челюсть его опускалась все ниже и ниже, пока он не застыл с самым глупым видом, выкатив глаза.
– Нет, не любовник, – констатировал Илюшин.
– Этого не может быть… – прошептал Владимир.
Яна схватила его за руку, забыв про угрозы Киры.
– Что? Что такое?
– Твою мать…
– Что? Володя!
– Едрить твою налево…
– Скажите мне кто-нибудь, что происходит?! – взвизгнула Яна, обведя всех умоляющим взглядом.
– Ша! – подал голос боцман. – Дай им самим сперва разобраться.
Руденко витиевато выругался.
– Это ж Ольга!
– Какая еще Ольга?
– Бывшая моя!
Теперь все уставились на Киру.
Бабкин, решивший под шум выяснения семейных тайн освободиться от проволоки, обнаружил, что это не так-то просто. Любое его движение сразу бросалось в глаза. Кира заметила, что он пытается делать, и покачала головой: