- А маму поцеловать!?
Но сын слезать не стал. Мужчины оказались значительно хитрее – Эванс просто подвинулся в мою сторону. И я тут же оказалась заключена в двойные объятия – сына и мужа. Меня чмокнули в обе щеки сразу.
- А где Брайан? – спросила я Костика, но оглядываясь на двери.
Брайан стоял у дверей в гостиный зал, рядом с Гэлбрейтем и смотрел на нас таким завистливым взглядом.
- А ты почему не идешь за своей порцией обнимашек? – спросила я маленького некроманта.
И Брайан, не веря своему счастью, осторожно двинулся в нашу сторону. За несколько шагов до нас мальчишка замер, и тогда мы с Костиком не выдержали. Сын слез с отцовских рук, а я шагнула навстречу. И обняв нашего «приемыша» с обеих сторон, запечатлели на покрасневшим словно маков цвет, но таком довольном мальчонке по поцелую.
Никогда не пожалею, что забрала Брайана себе! Более отзывчивого и справедливого мальчишку трудно найти. За такой короткий срок, он умудрился стать для Костика старшим братом, а для меня еще одним сыном.
Подошедший Эванс разлохматил каштановые кудри мальчишки.
- Мальчики, у нас гости! – выплыла в холл Аманда, - Как нужно здороваться с гостями? – строго спросила она.
И мальчишки тут же приняли строгий вид, отдернув пиджачки, и склонившись в положенном в Империи поклоне, хором произнесли.
- Рады приветствовать Вас на землях Империи!
Я с удовольствием посмотрела на Далласа, только он мог научить мальчиков этому. На что оборотень мне хитро подмигнул.
Во всей этой суматохе, я совершенно забыла о наших гостях. И лишь сейчас оглянулась в их сторону.
- Рада, проявленному гостеприимству! – улыбнулась мальчикам Хосефа.
- Хосефа, познакомься это мои мальчики – Константин и Брайан. А это гости нашей империи – леди Хосефа Мегелес Пенья и лорды Анхель Морэли Кампос и Кристобаль… - тут я замолчала, но Хосефа пришла мне на помощь
- Мегелес Пенья. Кристобаль – мой Первый муж.
«Да! А по отношению больше на раба похож!»
Но свои умозаключения я предпочла оставить при себе.
- И просто господа. – добавила дроу. – У наших мужчин не бывает титулов.
- Совсем? – растерялась я.
- Совсем.
- Что ж. – я бросила взгляд за спину Хосефы, где стояло еще трое мужчин, но знакомить их с нами никто не посчитал нужным. – Тогда пройдемте. – пригласила я дроу.
- Мальчики, вам показали ваши комнаты? – спросил Эванс у детей.
- Да! – ответил за обоих Костик.
Тут мое внимание привлек дворецкий, что уже давно стоял в дверях, ловя мой взгляд и ожидая указаний.
- Разместите наших гостей в гостевом крыле! – к сожалению, я не знала, как зовут старика. – И проследите, чтобы у них было все необходимое.
- Да, Герцогиня! – тут же поклонился гостям старичок в ливрее дворецкого, в поклоне умудряясь показать направление. - Прошу Вас!
- Как у вас тут дела? – я подошла к Далласу, дотронулась до плеча оборотня.
- Все хорошо, Софи! – мою руку поймали и, перевернув ладонью вниз, аккуратно поцеловали кончики пальцев.
По коже табунами поскакали мурашки от теплого дыхания мужчины. И тут же я почувствовала жгучую, практически осязаемую ненависть. Повернув голову, увидела Анхеля. Он стоял на лестнице и прожигал Далласа взглядом ревнивого мужа, смотрящего на потенциального соперника. Увидев мой взгляд, он развернулся и перепрыгивая сразу через две ступени стал быстро подниматься наверх.
Задуматься о поведении дроу я не успела. Мои плечи накрыли мужские руки. Эванс. От нежного поцелуя в шею мурашки заплясали канкан.
- Тебе самой не мешает отдохнуть, Софи! – бархатным голосом напомнили мне. – перемещая руки с плеч на талию. Поглаживая и не пропуская по пути ни миллиметра моего тела. Но и не отрывая от оборотня, что все еще продолжал держать меня за руку.
Я же смотрела в глаза Гэлбрейта и тонула в новых, неведомых мне доселе, но таких ярких и пряных ощущениях.
Крылья носа оборотня затрепетали и, перевернув мою ладонь, Даллас запечатлел на ней поцелуй, пристально глядя мне в глаза.
- Рамсей, уводи ее. Ей нужно отдохнуть. – выпрямившись бросил он моему мужу.
- Пойдем, Софи! – меня тут же потянули прочь.
А Даллас Гэлбрейт остался. Его взгляд я еще долго ощущала на своих лопатках, пока не скрылась за поворотом второго этажа.
В комнате лишь только закрылась дверь, я прошла к туалетному столику, чтобы снять ожерелье, давящее на меня своей тяжестью все утро. Но замочек не хотел расстёгиваться.
А в комнате вдруг стало тихо.
Я бросила взгляд в зеркало, чтобы увидеть, что делает Эванс. Муж все еще стоял у двери, смотря на меня исподлобья.
Странный взгляд, незнакомый мне. Такой, от которого мурашки по коже пробегают. Он медленно ласкал мое тело, от макушки до самых пяточек. И я чувствовала, что мужу нравится то, что он видит. Это был взгляд гурмана на свое самое любимое лакомство. Нежность вперемешку с адским голодом. Как это сочеталось в одном взгляде?
В ответ ощутила, как мое тело напрягается, наполняется огнем, как в предвкушении поджимаются пальцы ног, захватывая длинный ворс ковра. Лодочки я сбросила еще по пути сюда.
Эванс почувствовал мой отклик, его взгляд встретился с мои в мерцающей глади зеркала. Я увидела довольную, самоуверенную мужскую улыбку.
Взгляд мужчины, что знает себе цену.
Но обидно не было, нет. Свою цену я тоже знала!
- Помоги! – томным голосом попросила я, наблюдая, как мой мужчина сглатывает. От этого двигается его кадык. И он нервно расслабляет бант на шее красивыми длинными пальцами. О! Руки Эванса – это мой фетиш! Руки пианиста с шероховатыми мозолями на пальцах и ладонях! От воспоминаний, что могут вытворять эти длинные пальцы, становится влажно и мокро. Я резко разворачиваюсь, но приходится прислонится к столику. Иначе меня поведет. Чтобы удержаться, впиваюсь в край стола одной рукой.
- Помогу! – бархатный голос мужа заставляет задохнуться от предвкушения, разгоняя враз ставшую огненной кровь по моим венам. Этот жар первым делом ощущается на моих щеках.
- Люблю, когда ты смущаешься, Ящерка! – в голосе мужа проскальзывают нежные нотки.
- Мы так и будем разговаривать? – мне ужасно хочется дотронутся до него. А он все еще стоит так далеко от меня!
- Нетерпеливая!
Эванс наконец-то развязывает бант, срывая атласный шарф со своей шеи. И наощупь, не отрывая от меня взгляда закрывает дверь на ключ.
- Чтобы не мешали!
- Угум! – киваю я.
Меня поедают взглядом, терпким, жгучим, огненным. И это предвкушение. Желание прикоснуться ко мне, которое Эванс, я чувствую кожей, преодолевает лишь силой воли.
Он все также стоит у двери. А я плавлюсь, еще немного и растекусь по туалетному столику. Пожар разносится по телу, становится тесно в груди и начинает тянуть низ живота.
Но Эванс не торопится. Он, глядя на меня, берется за верхнюю пуговицу парадного сюртука.
О! Меня порадуют стриптизом!
Меня, наверное, выдает ехидная усмешка, потому что сюртук летит на пол в тот же момент, так же, как и сорочка. Пуговицы бисером разлетаются по полу.
- Не могу! Хочу тебя! – Эванс достигает меня за долю секунды. Но вопреки своим словам останавливается в миллиметре от моего тела. Настолько близко, что я дышу только его запахом. Впитываю его, словно наркоман. Заворожено глядя в родные глаза. В них тьма из желания и страсти. Но мужчина нежно проводит большим пальцем по моим губам, чуть надавливая. И я обвожу палец кончиком языка, глядя как мгла в глазах Эванса начинает клубиться. Он сводит брови. Ему, как и мне, уже больно сдерживать демонов страсти. Но мужчина не сдается.
И тогда я сама притягиваю его к себе, обхватив руками за шею, и закинув ногу на поясницу мужа.
Меня впечатывают в мужское тело и спустя миг я уже сижу на столике, бесстыже разведя ноги. Мой стон. И Эванс впивается в губы жадным поцелуем.
А потом слегка отстраняется, чтобы снова заглянуть мне в глаза. Его взгляд прожигает щемящей нежностью и бездонной тоской.
- Ты мне нужна, Софи! – прошептали его губы. - Ты моя, Софи! Моя! Никому тебя не отдам, слышишь, никому!
- Не отдавай!
Зачем мне кто-то, когда у меня есть он!
И страсть сменилась нежностью. Такой доверчивой и беззащитной! Было ощущение, что вот сейчас, именно сегодня мы заново открыли друг друга. Столкнулись и оголились душами. Без прикрас и без всей этой ненужной мишуры.
Мы отдавались друг другу без остатка, пили дыхание. И нам было глубоко плевать на весь мир за стенами нашей спальни!
Я чувствовала, как меня затягивало торнадо. Как я забываю саму себя, чтобы раствориться в Эвансе, в его чувствах. Их я сейчас ощущала, как свои. Так же, как и Эванс чувствовал меня.
И мы сходили с ума от того, насколько наши чувства совпадали!
Нежность вновь перерастала в страсть, принося желание раствориться в своем мужчине.
Когда мы очутились в постели, я не запомнила.
Я просто отпустила себя. Яростно впиваясь в страстном поцелуе. Так же, как и он. Отдавая всю жажду. Сходя с ума от вкуса его дыхания, от ощущения, что он настолько близок ко мне.
Мы оба рычали. Или это только казалось. Даже боль от его укусов приносила сейчас невероятное удовольствие. Эванс сжимал мою грудь, терзал ставшие невообразимо чувствительными соски, впивался в них и стискивал так сильно, что я выгибалась, запрокидывала голову и постанывала от чувственной пытки.
Я хаотично гладила его широкие плечи, щеки, сжимала сзади затылок и сходила с ума еще больше от искаженного, словно болью, лица. Путалась пальцами в волосах, целовала лоб, глаза и подавалась навстречу бедрами, когда его голодные и жадные руки подняли платье наверх.
Застонала от резкого толчка его плоти в себе, запрокидывая голову назад, закатывая глаза и судорожно сжимая его изнутри. Пульсируя в точке невозврата.
- Софи! Моя! – хрипло застонал Эванс и у меня захватило дух от сумасшедшей радости в его голосе. А по щекам покатились капельки слез.