- Ты чего? – тут же насторожился мужчина, потянувшись к связавшей нас нити, чтобы понять, что не так с его женщиной.
А потом собирал губами соленные капли, когда я ответила именно то, что чувствовала:
- Это от счастья!
Я не знаю, сколько мы лежали, приходя в себя, когда Эванс насторожился. А потом резко поднялся и произнес:
- Я сейчас приду! – он стал натягивать брюки, что валялись у кровати
- Что случилось? – я поднялась на колени.
На мне сейчас осталось лишь ожерелье, которое мы так и не сняли.
- Ничего! Просто я кое-что забыл!
- Эванс, я и раньше тебя чувствовала, а теперь ощущаю, как себя! – напомнила я мужу, перебирая не понятные для меня в данном случае эмоции – злость, ревность, переходящая в ярость.
Эванс поднял с пола мое платье. Посмотрел во что превратилось это произведение аморанских портных и… вернувшись, укрыл мои плечи покрывалом.
- Софи, отдохни немного, еще правда есть время. – укутанную, он притянул меня к себе.
Его эмоции сменились на счастливые, стоило только уткнуться мне в макушку.
- Твой запах сводит с ума, даже несмотря на то, что я не чувствую дракона. – удивился Эванс.
- Ты для меня тоже бесподобно пахнешь! – в подтверждение слов я провела носом по мужской ключице. – Ммм! Так куда ты рвался? – не дала сбить себя с толку.
- Нужно одного ушастого на место поставить! – Эванс снова начал закипать.
- Так он же только смотрит? За это тебе не простят дипломатического скандала!
- Вот именно, смотрит! – муж пытался немного остыть. – Он навесил на тебя заклинание «глаз».
- Что!!! Он извращенец? И как давно, активировал? – слегка успокоившись спросила я, еще плотнее закутываясь в покрывало.
- Несколько минут назад. Тогда-то я и почувствовал. Так что, отдохни, а я пойду разберусь.
- Где? Где заклинание? – спросила я. Будучи некромантом, а не боевиком, я не могла ощущать некоторые из них. Точнее могла, но только меняя зрение на магическое. А ведь в повседневной жизни им редко пользуешься.
- На зеркале. – ответил Эванс.
И я, повернувшись, послала на трюмо заклинание «черного огня». Секунда, и трюмо развеялось прахом, вместе с маленькой пентаграммой глаза на стекле. И лишь после этого успокоилась.
- Ну, можно и так! Только морду остроухому я все равно набью!
С этими словами меня ссадили с колен. И, не слушая возражений, Эванс покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Глава 4.
Анхель Морэли Кампос. Империя Аморан.
Задание Владычицы я воспринял довольно спокойно. Ей просто некого было больше отправить. Мужья Матери дроу, хоть и относились формально к нашему Дому, титулов принцев (или «лейтоджи», как меня называли на родине) не имели. Лейтоджи можно было стать лишь при рождении, а сыновья от титула отрекались, отправляясь в Дома своих жен. Чтобы у последних не возникло соблазна позариться на трон, благодаря родству.
Все же я был благодарен своей сестре, которая когда-то позволила мне пойти по пути воина-амрана. Матери, я почти не помню. Она погибла вместе с мужьями в войне Черной и Белой Розы, когда на наш Дом напали воины Дома Аливарес, спасая жизнь сестрам и мне. Мы победили в той войне лишь спустя пятьдесят лет, лишившись еще двух сестер. Риана вырезала оставшихся членов семьи Аливарес, посадив на место Матери Дома, свою боевую подругу, девятую дочь Седьмого Дома. - Марину Рубио Мартин. Единственным условием было принять фамилию Седьмого Дома. Правда, если бы решение принимал я сам – никогда бы не поставил госпожу Марину во главе Дома. Она была талантливым военачальником, но вот к финансам была мало приспособлена. Риану понять можно, заняв престол, она должна была отблагодарить «преданных», а главное - верных людей, но Марина все равно была не лучшим результатом.
Я помнится даже пытался тогда вразумлять сестру. Только кто бы меня слушал! И вот результат, несмотря на всю поддержку Владычицы и неплохие активы, Второй Дом отпускался все ниже и ниже в пропасть. А ведь когда-то именно Второй Дом претендовал на трон вместе с нашим Домом.
Но Риана закрывала глаза на провалы подруги. Верность - главное достоинство Матери дроу. Своих людей она никогда не бросает. В последней попытке поднять репутацию Седьмого Дома, Риана не пожалела и своего сына.
Правда, аукнулось ей это очень сильно. Сын мертв, а подруге она собственнолично и прилюдно снесла голову. Простить такой проступок Владычица не имела право! И пусть сердце Рианы обливалось кровью (кому, как не родному брату лучше знать сестру), рука Владычицы в тот момент не дрогнула.
Это после мужья утешали ее как могли.
Но только брату она могла доверить миссию вернуть тело сына и привезти ту, кто сможет найти убийц ее мальчика, которого Риана Морэли Кампос любила вопреки всем традициям дроу.
Софи Армонд.
Это имя мне ни о чем не говорило. Когда сестра передала мне папку с ее делом, ничего не дрогнуло в душе. Не застучало сердце, не дрогнули пальцы. Ничего.
Но стоило только открыть снимок, с которого на меня смотрела молодая улыбающаяся женщина, бесхитростно глядя в объектив, я пропал. В тот день я засыпал с этим снимком в руках, даже в темноте комнаты прекрасно видя улыбку, морщинки вокруг глаз и доброту, что излучали ее глаза.
Она отличалась от наших женщин как небо и земля. Таких как она я еще не видел! Вчитываясь в сухие данные об этой женщине, я сознавался в самом главном - я что хочу быть с Ней. Да именно так. Она – женщина с большой буквы! С Ней я готов был быть кем угодно! Мужем, другом, слугой. Не важно. Лишь бы с Ней! Лишь бы рядом!
Наверное, смешно почувствовать все это, глядя только на карточку? Но мне было плевать!
Тогда меня не пугало то, что Софи – счастливая новобрачная, что у нее сын. Меня это не заботило. Я должен быть с Ней. Это стало наваждением. Моей целью.
К Ней! Мне нужно к Ней!
Сводил с ума запрет Императора на порталы. Из-за него я потерял больше десяти дней. Просто выбешивала Мария Карраско, выводя из себя своим нытьем. Я даже порадовался, что у Монастыря заказ на эту дамочку. Главным условием которого, было ее устранение после приезда в посольство. Приходилось терпеть ее истерики, благо успокаивать дамочку приходилось не мне, а ее мужьям и госпоже Хосефе Мегелес Пенья. Ну, ничего! Уже сегодня Карраско найдут с перерезанным горлом, и необходимыми знаками на теле, отчетливо говорившем всем дроу, за что был приведен приговор в исполнение. Ее мужья, только спасибо скажут. Второй такой садистки, даже на ТСС было трудно найти.
Но дорога не отвлекала от цели! Ночами я лежал без сна, глядя на снимок. Проводя пальцем по улыбке Госпожи моего сердца. Я представлял ее в живую.
И не знал, что реальность затмит любую фантазию!
Она оказалась чудом. Благословением небес, что ждет любой амран, как только начинает постигать науку жизни. Именно эта вера в предначертанную тебе, особую женщину помогает выстоять все годы обучения. Надежда на чудо!
И это чудо стояло рядом со мной. Моя алмарэя. Моя истинная. И тогда я понял, быть рядом с ней просто кем-то я не желаю. Я должен быть ее мужчиной! Пусть не единственным. Пусть! Но принадлежать ей!
Ее восхищенный взгляд придал сил и уверенности, что у меня все получится. Я просто воспарил, глядя на свою алмарею. Любуясь ее светлым ликом. В мечтах я уже покрывал поцелуями ее глаза, скулы, губы. Каких-то пять метров разделяли нас, и моя душа тянулась к ней.
Я сразу заметил, когда Она стала хмуриться, оглядываясь на своего мужчину. Нити между их душами сплетались в такое яркое полотно.
Это мой дар. И мое проклятие. Видеть человеческие души. Видеть связи между существами. И сейчас я жестоко завидовал этому недодракону, которому моя алмарея посылала такие яркие и такие теплые лучи своей солнечной и чистой души, чувствуя эмоции своей пары.
Но в доме, в который они привели нас, я вообще впал в ступор.
Здесь алмарэя стала солнцем в лучах которого грелись ее домочадцы и слуги. И она щедро делилась теплом своей души, согревая и очищая чужие души и ничего не прося взамен. Ко всем тянулись ее лучики, к домоправительнице, к сыну и к другому мальчишке, с которым у Софи не было родственных связей. Но их так же, как и с этой полной женщиной в годах связывал прочный канат.
Сначала к Софи бросился золотоволосый мальчик. Сын моей алмарэи. Связь матери с ребенком всегда особенная. Эмоции мальчика были такими же чистыми, как и эмоции Софи. Но он бросился в объятия отца, интуитивно понимая, что сейчас нужен отцу, душу которого мучили сомненья.
- А маму поцеловать? – спросила моя алмарэя.
Мужчины подвинулись к ней, и всех троих окутал золотой кокон, сплетенный из счастливых эмоций. Тепло этого кокона доходило и до нас, заставляя непроизвольно улыбаться даже такую темную душу, как у Хосефы.
Именно так выглядела, по моему мнению, счастливая семья!
Как же я хотел сейчас оказаться там, в этом коконе! На месте этого недодракона. Чтобы именно мне дарили это тепло, чтобы моего сына Софи прижимала к своей груди.
Но тут к обнимающейся троице потянулся луч чернильно-черной зависти. Я даже застыл, не веря, что столь мощной силы нить может принадлежать маленькому, тоненькому мальчику с огромными светло-карими глазами. Но нет! Именно внутри него сейчас бушевала буря, грозя выплеснуть на всех нас свои ядовитые эманации.
Зависть – самое разрушающее чувство, что может разъесть душу не только взрослого, но и ребенка. Как часто я это видел за свою долгую жизнь.
Когда я уже хотел броситься наперерез этому лучу, Софи повернулась. И луч застыл, остановившись на полпути.
- А где Брайан? – спросила Софи.
А потом на встречу черному лучу бросился поток золотого света, не снимая его, нет. Встретившись с ним, поток стал менять чернильный цвет сначала на фиолетовый, затем стал темно-малиновый, постепенно словно линяя, пока не принял ослепительно белый. И уже не останавливаясь, несся к мальчику, омывая и успокаивая бурю в его душе.