И меня буквально впечатали в мужское тело.
- И чего это я змейка? Что ты тут делаешь? И где Костик? – нехотя приподнимаясь, задала я сразу все вопросы, что сейчас занимали меня больше всего.
Эванс ответил не сразу. Разглядывая меня в тусклом лунном свете. Но я чувствовала, что любуется моим склоненным к нему лицом. Потом поднял руку и пропустил ее сквозь мои волосы, что сейчас шелковой завесой укутывали нас.
- Змейка, Софи, ты моя золотая Змейка! – выдохнул он.
А я наоборот задохнулась от той нежности, что искрилась в его глазах.
- И привыкай, золотце мое, я теперь постоянно с тобой буду. Чтобы твоя драконница сумела расправить крылья, тебе нужно много драконьей энергии. А ты у меня девочка разборчивая, от кого угодно энергию не берешь. Лишь от меня! – с особой гордостью произнес он последние слова.
Говоря все это, он проводил большим пальцем по моему лицу, сбивая меня с мыслей
- Так значит, я все-таки дракон?
- Нет, ты красавица! Золотая драконница!
Рывком, меня опрокинули на кровать. И нависая надо мной:
- Моя золотая драконница! – низкий рык Эванса теплой волной растекался по телу, собираясь жарким томлением. – Ммм! – вдохнул дракон. – Какая же ты вкусная! – предвкушающе прорычали надо мной.
- А где Костик? – спросила я, пока мозг еще соображал.
- Ему выделили соседнюю комнату. – Эванс тряхнул головой в левую сторону. – Не переживай, Змейка!
Это «змейка» он пророкотал, хоть в нем и не было ни одного рычащего звука. Отправляя табун мурашек в путешествие по моему телу.
- Ну, раз сын пристроен, значит, мы можем и пошалить! – толкнула я Эванса в грудь вынуждая отодвинутся.
А потом, привстав, опрокинула своего мужчину на кровать. Сегодня мне хотелось почувствовать себя главной! И мужчина меня прекрасно понял. Опрокинувшись на подушки, он горящими глазами с вытянутым зрачком следил за тем, как я, перекидывая ногу, седлаю его.
- Моя горячая девочка!
Я же шалела от этого рокочущего баритона, от своей видимой вседозволенности, от рук, что поддерживали, поглаживая мои бедра.
- Руки убери! – прошептала я, наклоняясь к такому родному и любимому лицу. – Сегодня ты мой! – рыкнула я, нежно прикусывая мочку уха.
- Змейка! – предупреждающий рык был мне ответом.
- Ммм! – перешла поцелуями вниз по шее. Обвела языком косточки ключиц и вернулась к губам.
Проведя языком от одного уголка к другому, я прошептала:
- Что ты хотел сказать, мой дракон!
Глаза Эванса светились.
- Что ты со мной делаешь?! – выдохнул он.
- Терпи! Я только начала! – промурлыкав, я снова захватывая в плен его губы.
А руками сжала и слегка потянула соски.
- Софи!!!
- Ммм! – спустившись ниже, под шумный выдох дракона зализала сначала один сосок, потом другой. Подула на него и снова втянула в рот, слегка прихватывая зубами.
Мой затылок ухватила мужская рука.
- Руки! – рыкнула я.
И рука пропала.
Я же спускалась ниже, перемежая поцелуи небольшими укусами, вырывая из уст любимого стоны. Руки мои бежали впереди, живя своей жизнью, гладили, сжимали, массировали.
Эванс сглатывал, стараясь держаться, но у него с каждым моим движением получалось все хуже и хуже. Дыхание становилось чаще, тело…жарче. А ведь я не дошла еще до самого главного!
- Змейка! – прорычал он, когда я взяла в руки его ствол, чтобы погладить согнутой ладошкой.
- Ммм? – спросила, поднявшись по постели выше, мне было необходимо видеть лицо своего мужчины. И при этом, не прекращая поступательных движений рукой. – Что ты хотел, Сокровище?
Лицо Эванса с закрытыми глазами и в неверном лунном свете выдавало столько эмоций. Сладких, терпких. А вот после моего вопроса он резко открыл глаза.
- Я не могу больше, Змейка! – выдохнул Эванс, опрокидывая меня на подушки. Впиваясь в губы жалящим поцелуем.
Все! Поглавенствовала! – последняя связная мысль перед морем блаженства, даримого губами, руками, языком любимого мужчины
Во мне медленно зарождались и умирали вселенные, согревая своим теплом, а потом, сгорая, одна за другой… внутри становилось все горячее, обжигающе, нестерпимее. И вот очередная галактика взорвалась с такой силой, что подогнулись пальцы на ногах, сводя судорогой. Руки. Сильные. Мужские. Бережно подняли, прижимая к горячей и крепкой груди. И я чувствую гулкие толчки драконьего сердца. Мое сердце тоже частит. Лежу рядом со своим драконом и улыбаюсь.
Мне хорошо!
Господи! Как же мне хорошо!
Ранним утром, когда солнечный луч лишь начинал разгонять ночной мрак, в комнату осторожно юркнул Костик. Тихо, на носочках прошел несколько шагов от двери и остановился, к чему-то прислушиваясь, а затем быстро шмыгнул ко мне под одеяло.
- Мам! Мам, я знаю, что ты не спишь! – сообщил ребенок тихим шепотом. – И папа не спит.
- А ты чего не спишь? – спросила я в ответ.
- Меня вчера к тебе не пустили, сказали, что тебе силы нужны. А я вот сегодня решил не ждать.
- Солнышко ты мое! – не удержавшись, потискала мое маленькое счастье.
- Мам, а ты правда драконница?
- Наверное, правда!
Если честно, я еще сама была в этом не до конца уверенна.
- Даже не сомневайся! – поднявшись за моим плечом, уверенно сообщил Эванс. – Красивая, золотая драконница!
Меня легонько поцеловали в плечо. Но от следующего вопроса шестилетнего ребенка мы с Эвансом слегка опешили:
- А когда я вырасту, мне тоже нужно будет на драконнице жениться? – спросил сын.
- А что тебе драконницы не нравятся? – наконец смог вымолвить Эванса, пока я все еще продолжала хлопать ресницами, не зная, что ответить.
- Ну, не знаю! – задумался ребенок. - Вот мама она даже ничего! А вот остальные… Ну эти Ричардс, например. Они мне не понравились. На такой бы я жениться точно не стал!
- Значит, решено, на Ричардс не женимся! – подытожил Эванс, подмигивая мне.
- Ладно, вы как хотите, а я встаю! – поставила я мужчин перед фактом. – Все равно уже не усну, хоть пойду, побегаю. Только вот в чем?
Да, проблема!
То, что я осталась в замке на ночь, само по себе было фарс мажором. Естественно ни о какой одежде и речи не было. А чью ночную сорочку надели на меня, пока я была без сознания?
- Это Маргарет передала свою. У нее тут остались вещи, которые она носила до замужества, – прочитал мои мысли Рамсей. Или угадал, что вернее, глядя на то, как я разглядываю надетый на меня презент.
- А можно позаимствовать у твоей сестры, что-нибудь спортивное? Или они на ночь не остались?
- Нет, не остались. Но думаю можно попросить служанку, подобрать тебе что-нибудь подходящее.
После этих слов Эванс взялся за артефакт вызова прислуги. Выполненный в виде позолоченного колокольчика, он был магически связан с приемным устройством на половине слуг.
Кстати, допотопный. Современные варианты, выполненные магистром Фирсом, были снабжены и переговорным устройством. Чтобы слугам не приходилось два раза бегать.
Здесь же на звонок герцога пришла молодая девушка в форменной одежде и была отправлена в комнаты молодой госпожи за спортивным костюмом.
Получив желаемое, отправилась в ванную переодеться и привести себя в порядок. Костик уснул н, по-детски сложив обе ладошки под щекой.
Только увидев меня в костюме для гимнастики, Эванс, почему-то, решил пойти со мной. Подумаешь, обтягивающий костюм. Нигде ничего не виднеется, все чинно и пристойно. Да и вообще, не голая, и на то пусть спасибо скажет, гад чешуйчатый! Но дракон даже по пути к площадке порыкивал на проходящих мимо слуг мужского пола, которые зачем-то сразу резко бледнели и пытались мимикрировать под стены или элементы декора.
Чем неимоверно бесил меня. Поэтому не удивительно, что начала я гимнастику в несколько быстром темпе, стараясь не обращать никакого внимания на крутящегося рядом дракона. Только хватило меня ненадолго, минут на пятнадцать максимум. Потому что эта ящерица обсидиановая, решил устроить мне стриптиз. Ну а как еще назвать то, что этот… просто нет слов кто, выделывал, держась на перекладинах с голым торсом.
Нет, я честно пыталась не подсматривать, проводя наклоны и растяжку, даже отвернулась от дракона, стараясь достать рукой то до левой, то до правой стопы. Только каждый раз при очередном наклоне понимала, какой вид открывается перед драконьим взором.
А ведь он отворачиваться даже не собирался!
Пришлось повернуться. Но стоя к Эвансу лицом было трудно не заглядеться на выверенные движения дракона, что выполнял такие трюки, какие земным гимнастам и не снились. При этом не отводил огненного взгляда от моей фигуры.
Когда же я все-таки принялась выполнять наклоны вперед, Эванс лишь один раз заглянул в мое декольте. А затем с чертыханьем слез с перекладин.
- Все доигралась!
Подойдя, он просто перекинул меня через плечо.
Вторую часть гимнастики мы проделали в закрытой от посторонних глаз ветвистым плющом беседке. Третью – в ванной комнате, где Эванс не захотел принимать водные процедуры в одиночестве.
Что и говорить, что к завтраку мы вышли до скрипа чистые, донельзя довольные и жутко голодные.
А вот в столовой нас ждал сюрприз.
В составе сидящих за столом со вчерашнего дня произошли серьезные изменения. Не было ни графинь Ричардс, ни Хатчинсонов, а вот герцогиня Монтероз присутствовала. Рядом с ней сидела еще одна женщина. Она могла бы называться красивой, если бы не выражение лица, с которым эта фифа аристократическая смотрела на меня. А еще в ее взгляде была ничем не прикрытая ненависть. Ненависть по отношению ко мне. Что, согласитесь, было странно. Трудно ненавидеть человека, которого видишь впервые.
Но не это было главным. Ненавистью меня не удивишь! Именно от этой фифы исходил запах некроманта побывавшего в склепе Уильяма Гилберта Маклина, покойного герцога Монтероз.