В общем, я трусливо сбежала к себе. Но успела лишь закрыть дверь, когда по коридору донёсся не человеческий крик боли.
«Господи, если ты все-таки есть, помоги ей, пожалуйста!» - шептала я стоя у двери и зачем-то зажмурив глаза. Я так и не приняла местных богов и в трудную минуту молилась земным. Крик превратился в стенания. Жуткие и мрачные. Но тем страшнее было то, что я знала причину. Потерять сына, пусть и взрослого…
О, Боже, Костик! Оторвавшись от двери, кинулась к кристаллу связи. Дома было все спокойно. У меня аж от сердца отлегло. Аманда успокоила, рассказав, что мальчики поели и легли спать.
- Волков тоже покормила, мистрис! – добавила нянюшка, как всегда немного ворчливо. Но именно это ворчание и успокоило меня лучше всего. – Эти паразиты, натаскали в дом грязь! Представляете, все полы натоптали! Пришлось, постелить у входа тряпку и со скалкой в руках заставлять вытирать лапы!
Моя экономка, на том конце провода кипела праведным гневом. А я представила ее со скалкой в руках, над оборотнем, что в звериной шкуре доставал ей до груди, и меня отпустило. После всех тревог сегодняшнего дня. Я лишь сейчас поняла, главное, чтобы дома все было в порядке! А все остальное? Все остальное, я как-нибудь переживу!
С такими мыслями приняла душ, а потом немного посомневавшись, залезла к Эвансу под одеяло.
А что, врачи не запрещали. Кровать большая. Да и не могу я уже без своего дракона!
Эванс никак не реагировал на мои манипуляции. Казалось, он просто спал. Только следы на запястьях, ссадины и порезы на коже, говорили, что это не совсем так. Господи, ведь будь его дракон с ним, они бы зажили за пару часов. Я прижалась к нему боком, положив руку на грудь мужа. Грудь спокойно подымалась и отпускалась, ритмичные удары сердца перекачивали кровь. Но… Это только оболочка, смертная человеческая оболочка – заворочалась во мне драконница.
- Нет! – я произнесла это вслух. – Это мой мужчина!
- Наш! – спустя минуту согласилась драконница. – Только нужно помочь!
- Как?
- Не сейчас. Рано. – ответила она мне.
- Ну рано, так рано! Главное, чтобы поздно не было! – прошептала я, проводя ладонью по мужской груди. То тут, то там натыкаясь на ссадины. Мне хотелось помочь, залечить. Но что я могу? Я не лекарь, я - некромант. Меня даже зло взяло на местных эскулапов. Консилиум проводили, а какие-то ссадины залечить не могли!
Желание видеть Эванса таким как прежде было таким сильным, что внутри снова зародился золотистый вихрь. Только на этот раз он легко и играючи перебрался на ладонь. А с ладони на кожу мужа. Растянулся, окутав мужчину полностью, и… Впитался, не оставив следа. Но залечив все раны, на теле мужа! Все, все от порезов, до синяков!
Нда! Это точно не свойственно некромантии. А вот спросить не у кого. Если только у отца, или у тетушки. Но им сейчас не до меня. Ладно, не к спеху. Может найду время для библиотеки.
А сейчас нет сил даже рукой пошевелить. Уткнулась носом в мужское плечо, и, вздохнув такой родной, пусть и изменившийся запах, провалилась в сон.
Но и утро не принесло облегчения. С кровати я поднялась словно дряхлая старушенция, будто бы и не отдыхала вовсе, а всю ночь разгружала вагоны.
Хотя нет. Вспышкой сознания высветился сон. Горы, величественные вершины в лучах заходящего солнца, и моя драконница парит над этим великолепием, отсвечивая золотой чешуей.
Секунда, и красота сменяется кошмаром!
Драконница раз за разом врезается в невидимую стену, пытаясь пробить ее. Делает новый разворот и снова из-за всех сил бросается грудью на преграду. Она бьется, зовя свою пару. Пытается пробить брешь в невидимой стене, расплавляя ее своим огнем. Но преграда не поддается. Рев драконницы раздается над горами. Она кричит, она снова зовет свою пару. Но лишь завывание ветра и дыхание могучих гор становится ей ответом.
Драконница спускается ко мне на утес, ее силы не бесконечны. Но тяга к истинной паре зовет ее туда, за эту невидимую преграду. Он там. Наш суженный. Наш дракон.
- Ничего, моя девочка! Мы попробуем завтра! – глажу я морду с золотыми чешуйками. – Не получится завтра, попробуем послезавтра. Вот увидишь у нас получится.
Драконница закрывает глаза, отдаваясь нехитрой ласке.
И как награда за старания до нас доносится слабый и далекий рык дракона. Нашего дракона.
Драконница тут же вскидывает морду, оглушая меня своим ревом.
- Спасибо, Господи, спасибо! Живой!
Слезы текут по лицу, но я улыбаюсь.
«Живой!»
Рывок. И какая-то сила выбрасывает меня из сна.
Еще даже солнце не встало. В комнате по-прежнему сумрачно. Правда уже видны окружающие меня предметы.
Я все так же лежу, уткнувшись в теплое плечо мужа.
Неподвижного мужа.
Моя подушка мокрая от слез, которые продолжают стекать по лицу.
- Эванс, Эванс, пожалуйста, проснись!
С остервенением пытаюсь растолкать его. Тряся за плечи. А осознав, покрываю лицо поцелуями:
- Прости, прости. Только вернись, пожалуйста, вернись. Несносный, упрямый дракон! Вернись, ты мой, слышишь, мой! Я тебя никуда не отпущу! Я тебя и на том свете достану! Понял! – молочу кулаком по не в чем не повинной подушке. - Ты нужен мне! Нужен Костику! Слышишь! Я люблю тебя, чертов Рамсей! Люблю, слышишь!
Моя истерика продолжается не долго.
Выплакавшись и приведя себя в порядок, я выхожу из комнаты.
В комнате Маклинов никого нет. Хоть им и было выделены соседствующие апартаменты. Ночь они, скорее всего, провели у постели сына.
Да, так и есть.
Тетушка спит в кресле. Уильям все также неподвижен на постели. И лишь Норман Маклин сгорбившись стоит у окна, глядя как медленный солнечный диск появляется над горизонтом.
Увидев меня он, тяжело опираясь на трость и стараясь не шуметь, направляется к двери. Выходит в коридор и аккуратно прикрывает за собой дверь.
- Как она? – спрашиваю я.
- Уснула. – отвечает герцог.
В этом ответе все. Вся горькая правда семьи Монтероз. Любовь и горечь потери.
Я не знаю слов, чтобы поддержать. Да и помогут разве слова?
- Держитесь! – дотрагиваюсь я до запястья дракона, глядя в глаза.
- Спасибо, Софи! – герцог перехватывает мою руку, и накрывает ладонь своей.
Говорят, глаза – зеркало души.
Наверное, это так. Но как же тяжело смотреть в глаза сильного мужчины и видеть в них страх. Нет, не страх перед опасностью, а страх потерять. И где найти силы, чтобы не обозначить тоже самое в своих глазах?
Мгновение, и вот передо мной вновь уверенный аристократ в энном поколении.
- Сегодня в начале магическое сканирование. – я тоже становлюсь по-деловому сухой. – Ритуал проведем после обеда.
- Хорошо! Я буду ждать. – герцог откланивается, оставляя меня в коридоре одну.
Что ж, самое время проведать отца.
Из его комнаты выходит дворецкий.
- Отец у себя?
- Да, госпожа, он ждет Вас. – кланяется мне слуга отца.
Отец все еще лежит в постели. При виде меня, он пытается встать.
- Лежи, лежи! – останавливаю я его. – Как ты?
- Уже нормально. Софи, прости меня, доченька.
- За что? – я аккуратно присаживаюсь у отца в ногах.
- Я столько лет был слепым! Я же сам защищал ее. Перестал общаться с сестрой. С единственным родным человеком, как казалось тогда. Нет, я не терял надежду найти вас с Валенсией. – тут же поправляет себя отец. – Просто. Понимаешь Лорна всегда устраивала скандалы, чтобы я вышвырнул Шерил из замка. Мол нечего держать любовницу в доме жены. Но она никогда… Никогда не была моей любовницей! И она… Я думал ей некуда идти. Этот взгляд… как у побитой собаки. Я всегда считал себя виноватым в ее судьбе…
- Не вини себя! - я погладила отца по ладони. – Самая злобная тварь может скрываться за личиной ангела. А что случилось сейчас?
Отец смутился. Опустив голову на грудь.
- Я одинокий богатый мужчина. И по меркам драконов еще совсем не стар. Если бы была жива твоя мама. У нас еще могли бы быть дети. Ты знаешь, я преподаю в местной Академии.
- Знаю.
- Так вот. Я пользуюсь некоторой популярностью у студенток. – смущаясь произнес отец. А я посмотрела на него немного другими глазами. Да, седой. Но это не портило отца. Подтянутая фигура взрослого, развитого мужчины. Гордый разворот плеч и вскормленная молоком матери аристократичность. Красивые глаза. Волевой подбородок. Да, студенток понять можно. – Ты не подумай, долгие годы я с головой уходил в науку. После Валенсии мне никто не был нужен. Ведь она моя пара! – даже рассказывая о маме отец менялся, становился мягче, что ли. А в глазах появлялась поволока. – Но эта студентка – Катрин де Клерк. Она очень… настырна!
Говорил он о студентке горячо и сердито. Но видать чем-то зацепила она отца.
- А она красивая? – спросила я, устав слушать обо всех выходках неизвестной мне девушки.
- Да ты что! Сущая пигалица!
- Да ну! – не поверила я. – Прям вот уродина уродиной?
- Нет конечно. Вполне мила…
- Так пигалица или миленькая? – поддела я.
- О, Праматерь! Дело совсем не в этом!
- Так что случилось в последний раз?
- Шерил увидела, как я целую Катрин. – тихо сознался отец.
- Значит, все-таки миленькая, если у вас до поцелуя дошло! – констатировала я факт.
- Да, просто это был единственный способ заставить де Клер замолчать на тот момент! – в сердцах выпалил отец.
- Пап, ты сам себя слышишь? – улыбнулась я. – Никогда не придет в голову целовать постороннего человека! Вот Шерил ты бы поцеловал?
- Наверное, нет! Она для меня осталась кузиной Валенсии. Никак иначе я ее и не воспринимал все эти годы.
- А Катрин, она тоже среди жертв?
- Нет, когда Шерил взбесилась. – взгляд отца помутнел, - я успел сжать портальный камень и отдать его Катрин. Я толкнул ее в портал. Но сам не успел. Меня приложило.
- Эх, папа, папа! Все с тобой понятно. Такой большой, а в женщинах совершенно не разбираешься!