– Постой, Лика. Давай-ка на «ты», – я начала что-то соображать. – У него у самого шоры-шторы. Псих ненормальный. Он что, не мог мне сам сразу сказать, что ты его сестра?
– Да, а вы… а ты ему и возможности-то не дала. Ну и потом мне кажется, что он хотел, чтобы ты поревновала. А когда ты ночью приехала неизвестно откуда в купальнике, и потом этот случай с угоном… Ну и еще этот шотландец, или ирландец, или скандинав… Андрей был очень сердит. А сегодня в столовой… Это не я его уговорила, он сам все решил. Лариса, не оставляй все так, как есть, пожалуйста. Не оставляй Андрея…
Анжелика еще продолжала объяснять, когда я схватила первого попавшегося официанта за грудки и рявкнула: «Счет за третий стол, быстро. Промедление смерти подобно!»
– Счет оплачен, – промямлил он, выдирая лацканы пиджака из моих пальцев.
– Кем оплачен? Кто посмел?
– Господин Абдулла Саид Акшемсеттин-оглы. Выписал чек на всю сумму, – официант вырвался и убежал, по дороге опасливо оглядываясь.
Идти отказываться или же благодарить шейха заняло бы кучу времени. Время терять было нельзя.
– Я им все объясню, – Анжелика поняла мое смятение. – Ты езжай. Он дома.
– Спасибо! – крикнула я ей уже с улицы, останавливая такси.
«Стройная молодая женщина в черном вечернем платье взбежала по лестнице и остановилась перед дверью. Она попыталась успокоить стучавшее, как маятник, сердце».
Мне действительно пришлось воспользоваться лестницей, потому что лифт, как назло, не работал. К тому же, как всегда, не было света, и я взбиралась, держась за стенку. Запыхавшись, я добралась-таки до нужного этажа, выскочила с черной лестницы на темную площадку, потеряла по дороге туфлю и пребольно ударилась щиколоткой об батарею.
– Черт побери, натыкали всяких железяк. Уроды, блин! – не удержалась я от ругательств.
– Что ты здесь делаешь? – Андрей стоял в проеме, освещаемый слабым желтоватым светом лампочки Ильича. Он был в клубном пиджаке и при галстуке и собирался куда-то идти. Похоже, я поймала его как раз вовремя.
Я выпрямилась, держа туфлю в руке. Посмотрела на него внимательно и еще раз поняла, как я его люблю. Как я его по-настоящему люблю!
– Примеряю обувку. Есть какие-то возражения?
– Ааа. Можешь примерять дальше, – он прошел мимо меня и стал спускаться вниз по ступенькам.
– Андрей! – не выдержала я.
– Что, размерчик не подошел? – Его голос был уже этажом ниже.
– Андрей, подожди! – Я поскакала на одной ноге за ним.
– Извини, но я не умею надевать на дамские ножки башмачки, – двумя этажами ниже.
– Андрей, я сейчас упаду к чертовой матери, навернусь с лестницы и сломаю шею. Стой уже, урод! – Я и правда поскользнулась.
– Право, я никак не могу увязать твой элегантный внешний вид с подобными выражениями, – издевался он откуда-то с третьего этажа.
– Андрей! – закричала я. – Ну стой же, немедленно! Я хочу поговорить.
– Говори, я отсюда хорошо слышу, – он не собирался останавливаться.
Я все еще прыгала по ступенькам за Андреем вслед и приговаривала:
– Ты, – ступенька, – ты, – ступенька, – подлый, – ступенька, – эгоист, – ступенька, – и, – ступенька, – испорченный, – ступенька, – самовлюбленный, – ступенька, – шотландский, – ступенька, – сеттер, – площадка.
– Если это то, о чем ты хотела поговорить, то, извини, у меня нет времени. К тому же я все это слышал раз сто.
Стукнула подъездная дверь.
– Андрей! Я люблю тебя! – завопила я так, что наверняка напугала всех соседей.
– Ах, так. Тогда другое дело. Это можно обсудить, – его голос раздался совсем рядом.
– Ай! – взвизгнула я и швырнула в него туфлей, все еще бывшей у меня в руке, – Так можно меня дурочкой сделать.
– Боюсь, я уже давно с этим опоздал, – он поднял туфлю с пола. – Ты что-то говорила, продолжай.
– Тебе послышалось, – фыркнула я, надевая туфлю.
– Лариса, – его тон стал серьезным, – или продолжай до конца, или я пойду. Я не хочу больше игр с уходами, возвращениями, угонами чужих иномарок и сценами в офисе. Мы взрослые люди, и, поверь мне, я уже устал доказывать тебе это. Если ты пришла, чтобы в очередной раз сначала дать мне надежду, а затем отобрать ее, – то лучше давай сразу расстанемся.
– А разве мы не расстались, разве это не ты сказал, что все кончено? – начала задираться я.
– Ооппа! Лыко-мочало – начинай сначала. Счастливо оставаться.
– Нет, ну почему ты не сказал мне про Анжелику? Заставил меня натворить кучу глупостей. Вместо того чтобы обвинять меня в непоследовательности, посмотрел бы лучше на себя.
– А ты что-нибудь спросила? Ты вообще что-нибудь кроме себя видела? Ты мне слово не давала сказать. И даже если и давала, то все равно не верила. Кстати, откуда ты знаешь про Лику?
– Она сама раскололась. Если бы не она, я бы сейчас развлекалась вовсю в «Максиме», а не сидела бы с тобой в темноте на заплеванных бомжами ступеньках.
– Так я и знал, что Лика не выдержит и все разболтает, – рассмеялся он, – а насчет непоследовательности – в этом стоит разобраться. Ты что-то кричала мне вслед, давай же последовательно – последовательно повтори. Повтори, – Андрей сжал мои запястья в своих ладонях и требовательно заглянул в глаза. – Повтори, Лариса, или я уйду. Это не игра, это очень и очень серьезно.
И я поняла, что это серьезно, потому что так же серьезно это было и для меня. И я поняла, что сейчас не время для капризов, потому что это мой самый-самый последний и решающий ход. И хотя вредный чертенок внутри меня все еще копошился, я повторила тихо:
– Андрей, я люблю тебя, – и еще раз, уже громче и увереннее: – Я люблю тебя.
Он смотрел на меня пристально и ласково. Поднял мои руки к губам, поцеловал. И сначала я прочла это в синих глазах, а затем и услышала:
– Я люблю тебя, Лариса. Не знаю, правда, за что, но это неважно. Чудовище, я очень люблю тебя.
Мы вышли в звездный июль, держась за руки. Я закружилась в пятне лунного света, засмеялась и запела от переполнявшего меня чувства. Андрей с восхищением смотрел на меня.
– Ты самая красивая в мире сумасшедшая поэтесса.
– А ты самый симпатичный шотландский сеттер.
– Странное сравнение. Давно заметил, что ты меня так называешь, и все не мог спросить, почему. Хотя быть шотландским сеттером гораздо приятнее, чем избалованным кобелем неизвестной породы, – сыронизировал он.
– Это так, ерунда, моя личная классификация, ничего интересного, – не стала я вдаваться в подробности. – Да, а куда это ты направлялся?
– В «Максим». Платить по счету за одну проигравшую глупое пари особу.
– Тогда поехали, мы еще успеем.
Рука об руку мы вошли в шумный огромный зал. Нас не ждали, но, увидев, не удивились.
– Разобрались? – заплетающимся языком поинтересовался Митрич.
– Да! – ответили мы хором.
– Больше никаких вопросов не осталось? – Митрич выглядел не особо трезвым, но его все же распирало любопытство. Остальные тоже оставили на время прием спиртного и ждали ответа.
– Не осталось, – заявила я.
– У меня есть. Один, – Андрей повернулся ко мне и четко произнес: – Лариса, а как насчет того, чтобы нам все-таки пожениться?
– Ааах, – раздался общий, и последний в этой истории, вздох.
И только сообразительный Митрич вставил:
– Но пари вы все равно проиграли. Опоздали на несколько часов, плюс место не то.
Я подумала лишь полмгновения. Может, даже меньше.
– Знаешь, Андрей, а я не против. Черт вас всех возьми, я согласна! Только, умоляю, не орите «горько», а то все испортите.
– Все-таки поцелуйтесь, а то как-то не по правилам получается, – Серафима не выдержала.
И, чтобы не обижать Серафиму, я подставила Андрею губы, чем он, естественно, не преминул воспользоваться.
Мы принимали искренние поздравления, а меня мучил маленький финансовый вопросик. Никто-никто не мог на него ответить, кроме моего братца.
– Андрюшка, дай мне на секунду твой мобильный. Надо срочно позвонить домой, – попросила я.
Он удивленно взглянул на меня, но, ничего не сказав, протянул телефон.
– Але, – раздалось в трубке. – Ночлежка для сексуально озабоченных беспризорников подросткового возраста, – чем-то мой братец был похож на меня.
– Привет, Владик. Это я.
– Привет, Лошарик. Чем обязан?
– Тинейджер, ты случайно не знаешь, почем сегодня собачий корм «Чаппи»?
– Завтра узнаю. А что? – Братец зевнул.
– Да решила тут завести себе шотландского сеттера. Зовут Андреем. Сомневаюсь, смогу ли его прокормить в нынешних условиях кризиса.
– Предки! Проснитесь! – завопил истошно братец. – Проснитесь же! Не поверите, но эта шизанутая и всем нам надоевшая старая дева наконец-то выходит замуж! Лариска, я перетаскиваю свое шмотье в твою комнату, лады?
Эпилог
Во всех романах должен быть эпилог. И я тоже решила быть как все, хотя бы на этот раз. Обычно начинают так: прошло несколько лет. Или так: спустя десятилетие, или даже: двадцать лет спустя (впрочем, это уже будет не эпилог, а продолжение). Итак, прошло несколько лет. Нет, не лет, пусть будет месяцев.
ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ.
Офис: переехал на Волоколамку. Состав не изменился. Все как обычно, кто-то работает, кто-то халтурит, кто-то читает любовные романы.
Митрич: получил повышение и нарастил волосы на лысине.
Ленка: купила норковый полушубок и теперь копит деньги на машину.
Наташи: ходят на аэробику, чтобы похудеть, и в театр, чтобы пополнить культурный багаж.
Анечка: увлеклась чтением детективов и поэтому забросила бухгалтерию.
Юленька: собирается в Штаты учиться. Фирма обещала оплатить обучение.
Светлана Денисовна: вставила в огромную грудь силиконовые мешки, что сделало ее грудь колоссальной.
Серега: продал «жигуль» и купил у Гарика красный БМВ.
Серафима: села на диету, сбросила пятнадцать кг, чем привлекла шофера Федю.