Бокша подтвердил, что отмечал вместе с соседями день рождения Петровича и описал внешность некоей Анечки, привлекшей внимание всего мужского населения дачного поселка.
— Какие у нее бедра, а какие сиськи. — Он мечтательно закатил глаза и изобразил размеры руками.
Я, естественно, впечатлился.
Глава 6
С утра в отделе было подозрительно тихо. Перемена со вчерашнего дня слишком разительная, поэтому я и обратил внимание на зловещую тишину. Никто не бегает, не орет, не разносится по этажу грохот от упавшего на пол металлического станка для сшивания уголовных дел. Не слышен хриплый мат Головачева и гневные вопли Курбанова. Начальства вообще не видно. Тишь и благодать.
— Что-то случилось? — спросил я у вырулившей с главной лестницы Журбиной, когда пытался попасть в кабинет секретаря Головачева Капитолины. Дверь была заперта, и мои манипуляции с ручкой результата не давали.
— Оперативки не будет, — ответила Людмила, не останавливаясь. — Головачев с Курбановым только во второй половине дня подъедут. — Она обернулась. — Пошли. Чего стоишь? Нет там никого.
— Да я уже догадался, — пришлось оставить в покое ручку. — А остальные где?
Кроме нас с Журбиной, в поле зрения никого не наблюдалось. Мы прошли по пустому коридору мимо закрытых дверей. В тишине наши шаги звучали излишне громко.
— Отсыпаются, — пояснила Людмила, сворачивая в наш закуток. — Через пару часов начнут подтягиваться.
— А мы чего так рано пришли? — пожалел я об упущенной возможности поспать подольше.
— А нам серию надо раскрывать, — был мне ответ.
— Понятно. Тогда пошли раскроем пару серий. К обеду как раз справимся, — взглянув на ручные часы, отозвался я.
Кстати, о часах. Надо что-нибудь приличное себе прикупить, а то все времени нет. Совсем заездили на этой службе.
— Ты что-нибудь нарыл? — проигнорировав мой троллинг, поинтересовалась Журбина, заходя следом за мной в кабинет, в котором, к слову, не было Ксении. Значит, все-таки добилась от подружки для себя послабления.
— Нарыл. — Я плюхнулся в кресло. — Сделаешь чай? — спросил я у начальницы. Кофе у нас вчера закончился, а купить его здесь целая проблема, нужно сперва найти, где он продается, а затем отстоять очередь.
Людмила покладисто сунула кипятильник в чайник.
— Манник будешь? — спросила она.
— Конечно, буду, — удивился я вопросу. Как будто я когда-то отказывался от вкусняшек.
Через пару минут Людмила вернулась, неся тарелку с круглым желтым манником. Воодушевившись, я начал рассказывать начальству о результатах расследования и знакомить со своими выводами.
Меня прервал завалившийся в кабинет Скворцов, который тут же жадно накинулся на мой манник.
Пришлось повторять рассказ с начала и не сильно затягивать. Конкурент активно работал челюстями, уменьшая мою долю сладкого.
— То есть ты считаешь, что у вора дача в том же самом кооперативе, что и у потерпевших? — обдумывая услышанное, проговорила Людмила, которая к выпечке не прикоснулась, а просто пила чай с сахаром, за что получила от нас с Вадимом полное одобрение.
Я кивнул, рот был занят куском манника.
— Пятнадцать подозреваемых, — задумчиво сказала она.
— Двадцать, — поправил ее я. — Вором может оказаться также кто-то из потерпевших. Мог инсценировать у себя кражу, чтобы не вызывать подозрений, — пояснил я свою мысль.
— Двадцать — это много, — с набитым ртом глубокомысленно заметил Скворцов.
— Если точнее, то восемнадцать. Супруги Зорины явно не при делах, — уступил я, но, заметив благодушное выражение лица Вадима, тут же добавил: — Но проверить, конечно, надо будет всех. Сынок у Зориных связался с дурной компанией, а те могли научить его плохому, — продолжил рассуждать я.
— А Шашов с Бокшей? — перебила меня Журбина.
— Шашова я еще не видел, так что рано списывать, а о Бокше плохо отзывается Зорин. Считает того жадным. А где жадность, там и корысть, — сделал я вывод, беря очередной кусок манника.
— Не факт, — заметил Скворцов.
— Проверишь и узнаешь, — парировал я.
— А мне более перспективной кажется Анечка. — Заявление Людмилы пресекло наши с Вадимом препирательства. — Я бы с нее начинала.
— С нее и начну, — ухмыляясь, подтвердил я. Вспомнилось, как красочно описывал ее вчера Бокша.
— Ее сперва найти надо, — справедливо заметил Скворцов и тут же, прищурившись, поинтересовался: — Чего лыбишься?
Никак у опера чуйка сработала.
— Сиськи у нее во, — я повторил размах рук Бокши, — а попа… — Я мечтательно закатил глаза.
— Так, все. — Вадим выставил ладонь. — Ты свое дело уже сделал — версию выдвинул. — Он деловито начал объяснять мне расклад. — Дальше очередь уголовного розыска — будем ее проверять.
— Ты же говорил, что сейчас один работаешь, — напомнил я ему его же слова.
— Справлюсь, — уверил он меня. — А ты запросы сделай, собери информацию о подозреваемых. У вас, следаков, всякие писульки лучше получаются, — ухмыляясь, предложил он мне.
Такое разграничение полномочий мне не понравилось.
— Не, он, значит, с этой грудастой будет развлекаться, а я запросы в кабинете писать, — изобразил я негодование, и мы оба заржали.
Журбина обреченно вздохнула.
— Ладно, мальчики, мне ваши пошлости выслушивать недосуг, у меня еще дел полно. — Прихватив пустую тарелку, она нас покинула.
— Довел человека, — упрекнул меня Вадим. — Заладил: сиськи, сиськи.
— Это не мои слова, а Бокши, — оправдался я. — Которые надо будет еще проверить.
— Я проверю. Это моя работа, — заржал Скворцов.
— Угу, а моя работа бумажки и аналитика. Нет в жизни справедливости, — скорбно произнес я.
В дверях Вадим притормозил.
— В выходные, наверно, все на дачи приедут, — предположил он.
— Наверно, — безразлично отозвался я. Анечкины сиськи мне все равно не светили.
— В выходные и рвану, — определился Скворцов.
— В одиночку, что ли? А если преступников двое или больше? Решил мой подвиг повторить? — Теперь уже я над ним насмехался.
Вадим задумался.
— Ладно, еще время терпит. Порешаем, — неопределенно произнес он и вышел из кабинета.
Ксения явилась только к обеду и сразу же потащила меня в столовую.
— Есть хочу, — поделилась она со мной своей печалью.
— Не из дома, что ли? — заинтересованно покосился я в ее сторону.
— Чего это? — заулыбалась она, наливаясь румянцем. — Из дома. Просто позавтракать не успела, — пресекла она мои инсинуации, но ее сияющий вид говорил, что не все так просто.
В столовой к нам присоединились Денис с Ирочкой. По их взглядам друг на друга я понял, что вокруг меня кипит жизнь. Мысли сразу свернули на Ольгу, и стало грустно.
Возвращались вдвоем с Ксенией, так как новоиспеченная влюбленная парочка умотала дышать свежим воздухом на улицу. Возле кабинета мы наткнулись на негромко переговаривающихся между собой Журбину с Акимовой.
— Надо было мне тоже в обед до магазина сбегать. Кто же знал? — расстроенно говорила Акимова.
— Сбегай сейчас, — заговорщическим тоном предложила Люда.
— И нарваться на дисциплинарное взыскание? — Акимова усмехнулась. — Курбанов только и ждет от меня промашек, — зло добавила она.
— О, Альберт, Ксения… — заметили нас женщины. — Я и для вас курицу взяла. — Журбина потрясла авоськой. — Бройлерные, — похвасталась она.
— Курицу? Мне? — не понял я.
Сперва я вообще решил, что мне послышалось, пока не увидел торчащие из авоськи куриные лапы, сами же тушки были завернуты в серую бумагу.
— Спасибо! Ты лучшая начальница на свете! — иначе прореагировала на новость Ксения. Девушка чуть ли не прыгала от восторга.
Так, подпрыгивая, она и переместилась в кабинет, где Журбина начала делить добычу.
— В руки не больше одной курицы давали, но я знаю продавца, моя бывшая потерпевшая, так что удалось урвать три, — похвасталась она.
— Альберт, если тебе не нужно, то я могу забрать, — предложила зашедшая следом за нами Акимова.
Журбина развернула бумагу, и я увидел тушки.
— Нужно, — тут же среагировал я. Это были нормальные курицы, а не те тощие и синюшные, что продавались в магазине у дома.
Разочарованная Акимова со словами, что ей пора работать, покинула наш кабинет.
— А она до вечера не протухнет? — с сомнением поинтересовался я, раскручивая авоську для выделенной мне тушки.
— За окно повесим. — Ксения посмотрела на меня с сочувствием как на не приспособленного к жизни идиота, после чего вырвала из моих рук авоську.
Вечером оперативку также отменили, чему мы с коллегой обрадовались. Опередив меня, Ксения, подхватив свою курицу, унеслась домой.
Припомнив утренний разговор, я понимающе усмехнулся ей вслед и тоже стал собираться.
Когда подошел к вешалке, чтобы надеть куртку, в дверь постучали. Сперва нерешительно, затем напористее и наконец ее открыли. На пороге застыла Зудилина. На сгибе ее руки висел светлый плащ.
— Привет, — произнесла она и сделала шаг внутрь кабинета.
— Привет, — удивился я, глядя на Ольгу подозрительно.
Думал, что это мне придется за ней бегать, а она сама объявилась. Неожиданно. И интересно: с чего бы вдруг?
Повесив свой плащ рядом с моей курткой, женщина вновь повернулась ко мне лицом. Опять этот взгляд как бы вскользь. Старается смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза мне.
Нет, так дело не пойдет. Я легонько щелкнул её по носу.
— Эй, ты чего? — возмутилась она. Потерла переносицу пальцем и отошла.
— Это я так твое внимание к себе привлекаю, — пояснил я, приближаясь.
— Ты меня еще за косички подергай, — проворчала она, отступая, пока не уперлась в стенку.
— Если хочешь, то заплети и подергаю, — предложил я, нависнув над ней.
— Вот еще, — фыркнула она и уперлась в меня ладонью. — Отойди!
— Вот еще, — передразнил ее я, обняв за талию и прижимая к себе.
— Альберт, ты чего творишь?! — Ольга не оставляла попыток отодвинуть меня от себя, но на грудь не давила, из-за чего я догадался, что она знает о травме.