Удостоверившись, что все идет по плану, Головачев плюхнулся на свое место, подхватив вновь наполненный бокал. Так-то он предпочел бы водку, но отлаженный годами ритуал предусматривал употребление именно коньяка, а менять традицию в таком важном деле, как направление уголовных дел в суд, начальник следствия ни за что бы не рискнул.
— Борис Аркадьевич, у нас по одному делу обвиняемый заявил ходатайство о применении меры пресечения в виде залога, — зачем-то завел не предусмотренный планом разговор Курбанов.
Головачев, отвлекшись от коньяка, посмотрел на своего зама неодобрительно и тут заметил, что Митрошина от услышанного вообще перекосило.
— Руслан, ну не сейчас же это обсуждать! — перебил он подчиненного, спасая ситуацию. Раздраженный зампрокурора на таком ответственном мероприятии был ему совсем не нужен.
— Да я только хотел спросить, почему Борис Аркадьевич не утвердил постановление Панкеева, ведь там точно такой же случай, как был в деле Чапыры, — не вняв посылу начальства, все же договорил Курбанов.
— Чапыры? — Взятый Митрошиным тон Головачева насторожил, уж слишком резким тот вышел. — И как служит этот ваш Чапыра? — Голос зампрокурора выровнялся, но вот взгляд приобрел жесткость.
— Отвратительно, — опередил подполковника Курбанов.
Головачев поперхнулся, коньяк зашел не в то горло.
— Что так? — проявил интерес Митрошин.
— Приказы игнорирует, дисциплину нарушает, — заложил молодого следователя Курбанов. — Два дня вообще неизвестно где шлялся.
— Товарищ майор! — откашливаясь, гаркнул Головачев, охреневший от того, что его подчиненный так вдохновенно принялся выносить сор из избы.
— Что, действительно такой плохой сотрудник? — развернулся к подполковнику Митрошин.
— Да нормальный он сотрудник, — поспешил заверить зампрокурора Головачев. Он чувствовал, что этот Чапыра очень непростой кадр, в карьере которого заинтересованы не последние лица города, да и сам Митрошин не просто же так стал им интересоваться. — Альберт расследует серию краж, вот и крутится.
— Слова Чапыры, что он к потерпевшим ходил, надо еще проверить, — встрял Курбанов. — Да и разрешения пропускать оперативные совещания ему никто не давал. Вообще, предлагаю его за это наказать.
— Руслан! — вновь пришлось прикрикнуть. — Отстань ты от Чапыры, у него и так сейчас непростой период.
— Да он здоровее нас с вами, — фыркнул Курбанов, решив, что речь идет о полученной Чапырой травме.
Поскольку Митрошин все так же изображал заинтересованность, подполковнику пришлось пояснять свои слова:
— Непосредственный начальник Чапыры сказала, что у того были какие-то личные проблемы. То ли с девушкой поругался, то ли она его бросила. В общем, какая-то несчастная любовная история.
— И что, это оправдывает его недисциплинированность? — возмутился Курбанов.
— Что за девушка? — Интерес Митрошина к личной жизни молодого следователя удивил майора, заставив того прервать обвинительную речь, и подтвердил предположение подполковника, что с Чапырой не все так просто.
— Без понятия. — Головачев пожал плечами. Если бы он только знал, что ему потребуется информация о пассиях Чапыры, то, конечно, выпотрошил бы Людмилу по полной, но кто мог предположить, что это может кого-то заинтересовать. — Журбина сказала, что видела ее лишь раз, когда приходила к Альберту в больницу.
— Понятно, — проворчал Митрошин и, резко утратив интерес, уткнулся в следующее уголовное дело.
Головачев с Курбановым непонимающе переглянулись.
О странном внимании заместителя прокурора к личной жизни Чапыры Головачев вспомнил на следующий день, когда увидел, как его подчиненный выходит из здания РОВД вместе с адвокатом Зудилиной. Они с Курбановым как раз только что вернулись из управления и курили возле крыльца.
Сперва его внимание привлекло поведение майора, который стоял лицом к зданию. Тот как-то сразу подобрался и, играя желваками, с подозрением на кого-то уставился. Подполковник обернулся, желая узнать, чем вызвана такая реакция зама. Вот тогда он и увидел эту парочку, что направлялась к припаркованному неподалеку автомобилю.
— Ольга Васильевна, добрый вечер. — Курбанов рванул им наперерез. — Так поздно работаете?
— Задержалась немного, — улыбнулась женщина.
Головачев подметил, что Курбанов из последних сил сдерживается, чтобы не вспылить. Зудилина, несмотря на улыбку, тоже была напряжена. Лишь Чапыра к встрече отнесся спокойно, знай себе раскручивая в руке авоську с торчащими из нее куриными лапами.
— Ольга Васильевна любезно согласилась подвезти меня до дома, — проинформировал он Курбанова и подошедшего следом Головачева.
— Подвезти?! — Вопрос прозвучал как угроза.
Но на Чапыру рык Курбанова впечатления не произвел, все так же невозмутимо молодой следователь объяснил:
— Ребра разболелись, пешком, боюсь, не дойду, а на автобусе в час пик давка.
— Мне несложно, — обворожительно улыбаясь, подтвердила слова Чапыры адвокат. — Хотя и не по пути, — вдруг добавила она, чем вызвала на лице своего спутника проявление хоть каких-то эмоций. Правда, всего лишь на миг.
— Не стоит утруждать Ольгу Васильевну, — скалясь, ухватился за предоставленный шанс Курбанов и, развернувшись к Головачеву, спросил: — Илья Юрьевич, вы ведь не против, если нашего немощного сотрудника довезет до дома Егор? — Слову «немощного» майор придал особый эмоциональный окрас.
— Не против, — усмехнулся Головачев, с интересом наблюдая за развернувшимся перед ним представлением. — Альберт, тебя на служебной доставят. — Он кивнул в сторону «Волги», возле которой курил водитель.
Чапыра, не выказав досады, поблагодарил начальство за заботу и, вежливо попрощавшись со всеми, пошел в сторону служебного авто.
— Мне тоже уже пора, — решила распрощаться с ними Зудилина, когда «Волга» отъехала.
— Ольга Васильевна, позвольте вас на пару слов? — Курбанов еще ближе подошел к женщине.
— Руслан Тахировач, давайте в другой раз, — взмолилась Зудилина, отступая. — Я сегодня очень устала. Извините.
— Да, конечно, это я должен просить прощения за настойчивость, — сразу же сдал назад Курбанов.
Провожал уезжающую Зудилину майор с тоской во взгляде.
— Не верю я ему, — неожиданно произнес он мрачным тоном, оторвав подполковника от дум.
Тот сперва даже не понял, о чем идет речь.
— Симулирует этот Чапыра, — убежденно заявил Курбанов и со злостью затоптал ботинком выброшенную им сигарету. — Притворился больным, чтобы подбить к Ольге клинья.
Головачев усмехнулся. Ларчик-то просто открывался. Он все гадал, в каком месте Чапыра его первому заму дорогу перешел. Оказывается, все дело в бабе.
— Скорее всего, он действительно просто решил воспользоваться ее автомобилем. — Подполковник предложил Курбанову, как ему казалось, более реалистичную версию и, метко запулив окурок в мусорную урну, двинулся к входу в здание.
Глава 7
На утренней оперативке Курбанов то и дело кидал на меня подозрительные взгляды, я отвечал непониманием и изображал легкую нервозность. Не мог же простой следователь игнорировать пристальное и ничем не объяснимое внимание начальства. Позволить себе открытую вражду с заместителем начальника следствия я не мог. Высокий статус противника и мое подчиненное положение призывали меня затаиться. Еще и тылы не прикрыты. Не вовремя я утратил расположение Митрошина. Но, надеюсь, эта проблема в скором времени разрешится. Не зря же я дистанцировался от его дочери. По задумке прокурор мою «жертву» должен оценить.
— Чапыра, как твое здоровье? — отвлек меня от размышлений вопрос недруга.
— Нормально, — ответил я и немного напрягся, почувствовав, что этот гад задумал какую-то гадость.
— Отлично! Значит, завтра выходишь на дежурство, — порадовал он меня.
— По графику я дежурю на следующей неделе, — напомнил я, переведя взгляд на Головачева.
— Радостев заболел, — скалясь от удовольствия, пояснил Курбанов.
Головачев безучастно прикурил новую сигарету.
— Понятно. — Чтобы не выдать раздражения, я уставился в окно.
Краем уха уловил облегченный выдох коллег — пронесло. Злиться на них смысла нет, сам бы на их месте был рад. Лучше подумаю на отвлеченные темы, но, как назло, кроме как о вчерашнем обломе, ни о чем не думалось.
Вернувшись с оперативки, я, воспользовавшись несколькими минутами, когда Ксения застряла у Журбиной, засел за телефон. Набрал номер юридической консультации, но тут же сбросил. Рано, сперва нужно обдумать, как мне поступить с Ольгой. Походу, я вчера пережал и еще больше ее отпугнул, а это значит, что с наскока ситуацию не выправить. Придется действовать осторожно и не спеша.
Я усмехнулся нелепости ситуации, в которой оказался. В той жизни женщины мне не отказывали. Более того, они сами искали моего расположения, а когда находили, всеми силами старались меня к себе привязать. И уж точно, никто из них от меня не бегал. А здесь нарвался на недотрогу.
Или у нее тактика такая. Влюбляет меня в себя таким манером. И результат уже есть — веду себя как ревнивый идиот. Или, может, я ей просто не нравлюсь. Такое тоже случается.
Я вновь зацепился взглядом за телефонный аппарат. Захотелось услышать ее голос. К счастью, в кабинет зашли Ксения с Людмилой.
— Что же ты, начальница, меня не прикрыла? — укорил я Журбину.
— А что я могла сделать? — Она пожала плечами. Раскаяния в голосе не улавливалось. — Ты самый молодой в коллективе, к тому же после распределения, так что привыкай.
— И сразу готовься, что будешь дежурить во все праздники, — еще одну ложку дегтя добавила Ксения, показав мне язык.
— Шоколадку будешь? — помахала перед моим носом «Аленкой» Журбина, видимо решив подсластить горечь моего положения.
Первый шаг к примирению всегда начинается с извинений. Даже если ты ни в чем не виноват, будь добр, соблюдай ритуал. Поэтому в обеденный перерыв я рванул на рынок. Заказал у Гурама доставку букета с запиской: «Прости, был не прав. Страдаю».