Пария — страница 31 из 44

– Разреши им присесть. Столики рядом все пустые.

– Пусть стоят, – рявкнул Эдвард, – работа у них такая.

Потом, словно извиняясь за грубость, произнес:

– Они вчера вечером отличились. Хотя, – он махнул рукой, – они не причем… Все марионетки в его руках. А я безвольная кукла…

Я молча ждала продолжения, видя, что Эдвард немного не в себе. Хочет что-то сказать и не решается. Он отводил взгляд, нервно мял салфетку, скатывая ее в жгут и распрямляя обратно. Сейчас он был похож не на высокомерного наследника престола, а на задерганного озлобленного мальчишку. Иногда мне казалось, что в его нестабильном настроении и вздорном нраве виновата безумная кровь Ремов, доставшаяся от предков. Тогда я говорила себе, что я у него единственный друг, ему больше не с кем поговорить, открыть душу.

– Что-то случилось? – поинтересовалась тихо, когда молчание уже можно было резать ножом. – Рассказывай.

Эдвард еще раз коротко на меня взглянул и опустил глаза. Он что смущается?

– Надоело, – сдавленно произнес Эдвард, – как же мне все надоело… – немного помолчал и продолжил, не поднимая глаз. – Вся моя жизнь – расписанные по минутам события, я не могу ничего изменить. Я не принадлежу себе. Меня, как тряпичную куклу, дергают за веревочки, заставляя делать вещи неприятные мне, иногда даже мерзкие.

– Например? – тихо поинтересовалась.

Да, я догадывалась, что с наследником не все так просто. Его скачущее настроение, высокомерный холодный, иногда даже озлобленный тон. Бывало, он пропадал на день и не приходил даже в библиотеку, хотя мы всегда договаривались заниматься вместе. У него была другая жизнь, тайная жизнь наследника престола, в которую мне хода не было.

– Например? – повторил за мной Эдвард, горько улыбнувшись. – Например, даже элитных куртизанок приводят по расписанию. Не знаю, кто его составлял – отец или королевский врач? Кто сказал, что в четырнадцать лет я должен стать мужчиной и раз в неделю спать с женщиной? Не больше и не меньше.

Я растерянно покусывала губы, старалась ничем не выдать своего замешательства.

– Вчера вечером я отказался и попросил вывести девушку, – продолжал он, – но они, – он кивнул на телохранителей, – просто впихнули ее в комнату и закрыли дверь.

– А если ты?.. – румянец неумолимо наползал на щеки, подобные темы мы с наследником еще не обсуждали.

– «Если» не случается, – фыркнул парень, – они все профессионалки, приближенные ко двору. Вчера она даже театрально всплакнула, пожаловавшись, что если не сделает свою работу, то ее накажут.

– И как они входят? В школу же не пускают чужих, – я балансировала между смущением и любопытством.

– Ко мне пускают. Через черный вход, – принц был хмур и озабочен, но а я с трудом сдерживала улыбку, потом не удержалась и хихикнула в кулак. Эдвард поднял голову и с изумлением уставился на меня.

– Представила, как она крадется по узкой винтовой лестнице для слуг, вся такая красивая, закутанная в шелка, чтобы ублажить твое высочество… А высочество нос воротит.

Брови принца сошлись на переносице, потом лоб разгладился, и он тихо засмеялся вместе со мной. Громче, еще громче. Через мгновенье мы хохотали во весь голос. На нас начали озираться студенты, еще сидевшие в столовой.

– Боги, лекция! – воскликнула я.

Мы, никого не замечая, схватились за руки и, хихикая, побежали на занятия.

Судья затаился. Прошло несколько месяцев после похищения, а от него не было ни слуху, ни духу. Неужели забыл про меня? Или отвлекли важные государственные дела? Я читала о громком процессе над шпионажем в пользу граничащей на востоке Фракрии. Там была замешала верхушка ариев. Дипломата Фракрии выслали из страны, а два ария были лишены дворянства, состояния и сосланы на север.

От Кассана, наконец, пришло письмо. Я проглотила за секунду несколько корявых строчек, спотыкаясь об орфографические ошибки. Он коротко написал, что хорошо устроился, купил дом и начал строить кузницу. А еще они с Виоликой ждут ребенка. Вот и все.

Последняя новость в письме мне напомнила еще об одном ребенке, куда более знаменитом, рождение которого ожидало все королевство. Ребенке Дария и Сорти. Журналисты гадали, проявится ли магия в наследнике Зоргов или этот род станет еще одним, лишившимся ее? А мне было интересно, как Зорги будут проверять силу у младенца. Я не помню, как было это со мной. Родители рассказывали, что дали мне в ручку серебряную ложечку, когда я гневно кричала, требуя молока, а когда я сжала пальчики, на металле появились отметины.

Как бы там ни было, я порадовалась за них. Я следила за громкими делами Зоргов в королевстве. Где-то они прорыли тоннель в скале, чтобы построить дорогу в горные деревушки. Где-то выровняли каменистую пустошь, где-то изменили береговую линию в бухте так, чтобы кораблям было удобнее заплывать. Нечасто, но мы обменивались с Дарием письмами. Увы, легкость в общении прошла. Он коротко описывал, чем занимается, я в основном рассказывала об учебе и своих достижениях в магии. Не жаловалась и не писала о своих проблемах с судьей.

Постоянная зубрежка и в будни, и в выходные выматывала, я скучала по общению, работе в кузнице, особенно в те дни, когда Эдвард куда-то пропадал. Мои прогулки ограничивались периметром забора школы. И почему-то всегда, проходя мимо хозяйственных построек, я вспоминала младшего Хорна. Его хриплый шепот, проникающий под кожу, заставляющий сладко замирать сердце, губы на расстоянии вздоха, сильные руки, прижимающие к груди, уносящие прочь из особняка его отца.

Я слишком часто стала о нем думать, это пугало. Он пустышка, балабол, папенькин сынок, привыкший к роскоши, вседозволенности, всеобщему поклонению. Да, он спас меня, но лишь потому, что сам хотел сделать меня любовницей. Об этом я мысленно твердила, случайно сталкиваясь с ним в коридорах школы, пытаясь заглушить в себе теплую волну признательности, которая непроизвольно охватывала меня, а еще… Странное чувство близости, возникшее в сердце из ниоткуда.

– Что у тебя с младшим Хорном? – однажды спросил Эдвард за обедом. Я удивленно подняла голову. – Торус не отрывает от тебя взгляд, как только ты вошла в столовую. И это не в первый раз.

Я с трудом подавила желание повернуться и посмотреть. Проверить, так ли это. Сообразив, что ложь наследник почувствует сразу, решила сказать правду. Да и не смогла бы я врать единственному другу.

– Он предложил стать его любовницей, я отказалась, – равнодушно произнесла и вернулась к супу, краем глаза замечая, как пальцы принца судорожно сжали ложку, так, что побелели фаланги. Молчание затягивалось. Я подняла голову и вопросительно уставилась на его высочество.

– Если хочешь, я поговорю с ним, – лицо наследника было непроницаемо, но в глазах плескалась злость.

– Не нужно, после отказа он не пристает, – если я и покривила душой, то лишь немного. Плохо лишь то, что он заметил интерес Хорна. А если заметил он, то заметили остальные студенты. Оттана тоже не дура. Ну хоть пакости делать перестала. Или мои угрозы о кольце повлияли, или заключив официальную помолвку ей стало все равно. Словно для нее главное не сердце парня, а статус его невесты.

Мы молча доели суп и принялись за второе. Я поддела вилкой завитушку красиво нарезанной тушеной морковки, принц кромсал стейк, словно тот был виноват в чем-то.

– Я много думал, как оградить тебя от внимания судьи, – вдруг глухо произнес он, со звоном бросая нож на стол, – боюсь, тебе не понравится мое предложение, но другого способа пока нет. Судья слишком силен, я не смогу напрямую на него повлиять или приказать.

Я терпеливо ждала продолжения, удивляясь его нервозности. Аппетит пропал, и я отложила в сторону приборы. Студенты потихоньку покидали столовую, спеша на занятия, нас с принцем тоже ждала важная лекция по праву, но он почему-то притих и не спешил открыть то самое предложение. Неужели оно мне так не понравится?

– Тебе нужно встретиться с отцом, – тихо произнесла я то, что давно вертелось на языке. – Ты же часто бываешь во дворце, неужели нет никакой возможности увидеть его величество? Меня по-прежнему не покидает мысль, что судья правит страной не просто так, и на самом деле ты давно являешься главой королевства. Тогда и смысла…

– Ты думаешь, я не пытаюсь?! – рявкнул Эдвард, перебивая меня.

Я инстинктивно втянула голову в плечи. На нас начали оборачиваться.

– Каждый раз, когда я бываю во дворце! – он даже не заметил моего испуганного «Тише, нас могут услышать». – Каждый раз, мрак его раздери! – у меня мурашки побежали по спине, таким сильным и повелительным стал его голос. Лицо принца побледнело от гнева. Я мысленно порадовалась, что гнев направлен не на меня. Умение властвовать у парня было в крови.

– Хорошо, – примирительно сказала я и дотронулась до его руки, – пока оставим эту тему, что за идея насчет меня?

– Я представлю тебя ко двору, как свою фаворитку, – быстро произнес Эдвард, отвозя взгляд в сторону, – это официальный статус. Что-то типа замены жены для особы королевской крови пока он холост. Он оградит от притязаний других, но накладывает множество обязанностей, пока я не обзаведусь женой. Хотя и после того, как женюсь, первая фаворитка должна быть возле меня. Но нам нужно будет делать вид, что мы вместе спим, – добавил тише, почти шепотом.

За столом воцарилось молчание. Я даже забыла о лекции, так была ошарашена.

– Может быть, поищем другие способы? – робко поинтересовалась. Не слишком я горела желанием становиться любовницей друга, даже на словах. Почему-то перед глазами некстати всплыло лицо младшего Хорна.

– Я не нашел, – отрезал Эдвард, поднял голову и впервые прямо на меня посмотрел. В его глазах было много всего. И смущение, и робость, и страх. И… ожидание?

Страшное подозрение охватило меня. Сердце заколотилось, по коже побежали мурашки, съеденный обед встал в животе плотным комком. Только этого не хватало. Эдвард мой друг! Лучший и единственный!

– Давай еще подумаем, – выкрутилась я, переводя взгляд на часы и с грустью отмечая, что лекция уже началась и придется ее пропустить, так как герра Шанти не впускает опоздавших в аудиторию, – впереди полгода, если не найдем ничего лучшего, я стану твой фавориткой. Фиктивной, конечно, – криво улыбнулась в конце.