Париж (1924-1925) — страница 3 из 7

                            к нам

                                  подходит

                                           Поль Сезан:

                        "Я

                           так

                               напишу вас, Верлен".

                        Он пишет.

                                  Смотрю,

                    210                   как краска свежа.

                        Monsieur,

                                  простите вы меня,

                        у нас

                              старикам,

                                        как под хвост вожжа,

                        бывало

                               от вашего имени.

                        Бывало -

                                 сезон,

                    220                 наш бог - Ван-Гог,

                        другой сезон -

                                        Сезан.

                        Теперь

                               ушли от искусства

                                                 вбок -

                        не краску любят,

                                         а сан.

                        Птенцы -

                                 у них

                    230                 молоко на губах, -

                        а с детства

                                    к смирению падки.

                        Большущее имя взяли

                                             АХРР,

                        а чешут

                                ответственным

                                              пятки.

                        Небось

                               не напишут

                    240                   мой портрет, -

                        не трут

                                понапрасну

                                            кисти.

                        Ведь то же

                                   лицо как будто, -

                                                     ан нет,

                        рисуют

                               кто поцекистей.

                        Сезан

                    250       остановился на линии,

                        и весь

                               размерсился - тронутый.

                     Париж,

                               фиолетовый,

                                           Париж в анилине,

                        вставал

                                за окном "Ротонды".

                        [1925]


                                 NOTRE-DAME

                        Другие здания

                                      лежат,

                                             как грязная кора,

                        в воспоминании

                                       о Notre-Dame'e {*}.

                        {* Собор Парижской богоматери (франц.).}

                        Прошедшего

                                   возвышенный корабль,

                        о время зацепившийся

                                             и севший на мель.

                     10 Раскрыли дверь -

                                         тоски тяжелей;

                        желе

                             из железа -

                                         нелепее.

                        Прошли

                               сквозь монаший

                                              служилый елей

                        в соборное великолепие.

                        Читал

                     20       письмена,

                                        украшавшие храм,

                        про боговы блага

                                         на небе.

                        Спускался в партер,

                                            подымался к хорам,

                        смотрел удобства

                                         и мебель.

                        Я вышел -

                                  со мной

                     30                   переводчица-дура,

                        щебечет

                                бантиком-ротиком:

                        "Ну, как вам

нравится архитектура?

                        Какая небесная готика!"

                        Я взвесил все

                                      и обдумал, -

                                                   ну вот:

                        он лучше Блаженного Васьки.

                     40 Конечно,

                                 под клуб не пойдет -

                                                      темноват, -

                        об этом не думали

                                          классики.

                        Не стиль...

                                    Я в этих делах не мастак.

                        Не дался

                                 старью на съедение.

                        Но то хорошо,

                     50               что уже места

                        готовы тебе

                                    для сидения.

                        Его

                            ни к чему

                                      перестраивать заново -

                        приладим

                                 с грехом пополам,

                        а в наших -

                                    ни стульев нет,

                     60                             ни орг_а_нов.

                        Копнёшь -

                                  одни купола.

                        И лучше б оркестр,

                                           да игра дорога -

                        сначала

                                не будет финансов, -

                        а то ли дело,

                                      когда орган -

                        играй

                     70       хоть пять сеансов.

                        Ясно -

                               репертуар иной -

                        фокстроты,

                                   а не сопенье.

                        Нельзя же

                                  французскому Госкино

                        духовные песнопения.

                        А для рекламы -

                                        не храм,

                     80                          а краса -

                        старайся

                                 во все тяжкие.

                        Электрорекламе -

                                         лучший фасад:

                        меж башен

                                  пустить перетяжки,

                        да буквами разными:

                                            "Signe de Zoro" {*},

                        {* Знак Зоро (франц.).}

                        чтоб буквы бежали,

                     90                    как мышь.

                        Такая реклама

                                      так заорет,

                        что видно

                                  во весь Boulmiche {*}.

                        {* Бульвар в Париже (франц.).}

                        А если

                               и лампочки

                                          вставить в глаза

                        химерам

                                в углах собора,

                    100 Тогда -

                                никто не уйдет назад:

                        подряд -

                                 битковые сборы!

                        Да, надо

                                 быть

                                      бережливым тут,

                        ядром

                              чего

                                   не попортив.

                    110 В особенности,

                                       если пойдут

                        громить

                                префектуру

                                           напротив.

                        [1925]


                                  ВЕРСАЛЬ

                        По этой

                          дороге,

                                        спеша во дворец,

                        бесчисленные Людовики

                        трясли

                               в шелках

                                        золоченых каретц

                        телес

                              десятипудовики.

                     10 И ляжек

                                своих

                                      отмахав шатуны,

                        по ней,

                                марсельезой пропет,

                        плюя на корону,

                                        теряя штаны,

                        бежал

                              из Парижа

                                        Капет.

                     20 Теперь

                               по ней

                                      веселый Париж