я плата, нехватка продовольствия и забастовки еще ожидали Париж.
Долгая и кровопролитная партизанская война с англичанами делала повседневную жизнь Парижа если не невыносимой, то весьма тяжелой. Многие горожане не определились, на чьей они стороне в этом конфликте, играли роль посредников, шпионов, информаторов или просто спекулировали продуктами. А пока суд да дело, английские войска, используя тактику выжженной земли, захватили территории вокруг Парижа; те крестьяне, что не были убиты или не умерли от голода, не имели возможности возделывать землю и добывать себе пропитание; они бежали под защиту стен столицы. Даже самые патриотичные парижане засомневались в правоте своих убеждений. «Эта проклятая война принесла столько горя, что мне кажется, будто за последние двенадцать лет Франция пострадала сильнее, чем за шестьдесят до того, — роптал очевидец событий. — Нами правят юнцы и глупцы». В 1330 году по Парижу прокатилась волна антивоенных демонстраций. Реакция «юнца» на троне не заставила себя ждать, Филипп де Валуа не знал жалости.
Когда в 1348 году к городу подступила Черная смерть, парижане возопили о том, что терпеть нет мочи. Предвестником чумы стал огненный шар, пролетевший по небу над столицей. Вести об ужасах мора опередили знамение — рассказы о последствиях эпидемии, поразившей Марсель, стремительно докатились до Парижа.
Чума мгновенно охватила город, количество смертей исчислялось сотнями в день. Перенаселенный лабиринт улиц вокруг собора Нотр-Дам превратился в смердящий склеп: трупы лежали прямо на улицах, их открыто обгладывали крысы (котов парижане перебили начисто, так как считали, что кошки являются разносчиками заразы). Бушевавшая больше года эпидемия сократила население столицы вдвое и полностью уничтожила речную торговлю. Все было именно так, как свидетельствует историк Ги Буа: «Словно какой-то гигант наподдал ногой по этому человеческому муравейнику».
Мор был смертоносной смесью трех схожих болезней: бубонной чумы, сепсиса и туберкулеза. Болезнь, нашедшую благодатную среду в тяжелых испарениях Сены, по столице разносили блохи черных крыс. Навестивший в 1360 году Париж Петрарка был поражен увиденным. Здания разрушены военными действиями, улицы опустели из-за мора. «Я не узнавал города, — писал он. — Самое процветающее королевство превратилось в горстку пепла, если здание не защищено стенами и бастионами — оно разрушено. Где теперь Париж — великий город прошлого?»
Весь век город бурлил заговорами и казнями, многочисленных бунтовщиков отправляли в ссылку, улицы кишели мелкими мошенниками, вершилось насилие. Карл V, взошедший на престол в 1364 году, был полон решимости навести порядок внутри столицы и по всей стране. Первым шагом в этом направлении стало укрепление и расширение оборонительных сооружений Филиппа-Августа и постройка новой городской стены. На левом берегу Сены возводить новую стену не требовалось, король приказал реконструировать остатки стены Филиппа-Августа; на правом же берегу, на север до Тампля, была сооружена новая крепостная стена, прорезавшая городские кварталы между воротами Сент-Антуан и Сент-Оноре (примерно между нынешними улицами Фобур Сент-Антуан и Фобур Сент-Оноре). Нынешняя вытянутость города следует направлению древней стены; транспорт на правом берегу Сены движется примерно по тем местам, где стояла стена — от ворот Сен-Мартен дороги повторяют ее контур. Аувр перестал быть центральным элементом оборонительной системы Парижа, тем не менее Карл все равно приказал укрепить его башни. В политической нестабильности, царившей в городе из-за войны, голода, разрухи и низких заработков, которых еле-еле хватало парижанам на пропитание, укрепление крепости служило не только для защиты горожан, но и для ужесточения внутригородского контроля. Новая стена оказалась бесполезной: бастионы и рвы стали пристанищем разорившихся крестьян и нищих, дезертиров, шлюх, сутенеров, жуликов, воров и профессиональных убийц. Как Карл ни старался избавиться от бандитов — écorcheurs, ночью они продолжали бесчинствовать на окраинах и в центре города.
Пусть улицы были грязны, темны и извилисты — несмотря на все опасности, они были домом, местом проживания парижан. Во время знаменитого суда об изнасиловании в 1333 году парижан сильнее всего шокировал факт, что десятилетнюю девочку Жеаннетт украли прямо из дома отца. Соседка по имени Жаклин увела доверчивого ребенка и продала насильнику Ломбару. Народ ужаснулся, потому что все жители улицы считали Жаклин доброй приятельницей. Нашумевшая история укрепила мнение, что дьявол селится повсюду.
Вокруг города, ослабляя столичные и провинциальные власти, все чаще вспыхивали крестьянские восстания-жакерии, спровоцированные голодом и высокими налогами и часто бесцельные: их зачинщики не выдвигали никаких конкретных требований. Казалось, ни у кого из преемников Филиппа Красивого не хватало ни ума, ни сил справиться с этими проблемами, предельно осложнявшими управление Парижем. Самым серьезным для королевской власти испытанием на прочность явился в середине XIV века некий почтенный и состоятельный делец, который, несмотря на свое прошлое добропорядочного горожанина, затеял поразительный для того времени бунт и поставил столицу на колени.
Этьен Марсель появился на свет в 1320 году на улице Скорняков на острове Ситэ в семье менял и торговцев мануфактурой. Семья Марсель была давно известна в округе и заработала достаточно средств, чтобы образовать видный клан буржуа, обладавший связями с такими семьями, как Барбе, Кокатри и Даммартен (старшая дочь Даммар-тенов стала женой Этьена). Овдовев, в 1344 году он женился второй раз, породнившись с семейством Дез Эссар, одним из самых богатых и влиятельных в Руане. Благодаря обширным связям, политической хитрости и будучи яркой личностью, Марсель преуспел в делах и расширил свою торговую империю до Фландрии и Брабанта[53].
Марселя привлекала политика, он скептически отзывался о правящем монархе, внешней политике королевства (особенно в отношении Англии) и умении короля вести торговлю. В 1355 году Этьена назначили членом магистрата города, а затем избрали старшиной (префектом) торговой гильдии. Политически значимый и высокий пост префекта издавна доставался лучшим представителям династий буржуа, в том числе Бурдонам и Арродам. Марсель показал себя смелее, динамичнее и амбициознее своих предшественников. Во-первых, он обосновался в самом сердце городской коммерции, на Гревской площади, а во-вторых, выстроил систему управления, фактически лишавшую власти дофина Карла, который был регентом в отсутствие отца (Иоанн Добрый находился в английском плену).
Марсель решил отобрать город у ленивых несостоятельных правителей и вернуть его народу. Он занялся организацией народной милиции на случай, если придется обороняться от англичан. Унижение регента усугубилось образованием Комитета национальной безопасности, полностью поддержанного буржуа. Новообразованный комитет захватил резиденцию регента — Лувр. Ярость масс подхлестнуло то, что Иоанн Добрый подписал с англичанами соглашение, согласно которому передавал им половину Парижа. Верные Марселю люди перебили охрану и советников регента, но, предварительно унизив, пощадили самого Карла: нарядили его в красный с синим колпак (цвета Марселя) и провели сквозь толпы народа. После всего случившегося дофин бежал в Пикардию.
Собрав под свое командование около 3000 бойцов, Марсель взялся за укрепление и продление городских крепостных стен. Став в 1357 году полновластным правителем Парижа, Этьен подумывал о распространении восстания против короля в провинциях, но обнаружил, что Париж окружен и блокирован королевской армией. Марсель был вынужден отступить под защиту почти достроенных стен Парижа, но и тут его настигла армия бежавшего год назад регента, вознамерившегося вернуть столицу в свои руки.
Буржуа переметнулись на сторону короля. Отчасти это случилось потому, что Марсель, обороняя город и поддерживая правопорядок, уж слишком полагался на наемников-англичан. Так и не достигнув критической отметки, волнения парижан сошли на нет. В ночь на 21 июля 1358 года на нынешней Английской улице, где тогда размещались вечно пьяные английские солдаты, тридцать четыре ненавистных чужака нашли смерть от рук вооруженной толпы. Сорок семь оставшихся в живых англичан горожане держали в заложниках до тех пор, пока городские власти не заключили в Лувр четыреста иностранных наемников ради их же блага. 27 июля Марсель совершил роковую ошибку: выпустил заключенных в Лувре солдат всего через несколько дней после того, как англичане по пути в Сен-Клу убили множество парижан.
Даже верный соратник Марселя городской казначей Жан Майяр предал его: обвиняя Этьена в измене и сотрудничестве с англичанами, он обратился за помощью к королю. Именно казначей и его люди разыскали и казнили Марселя, а изувеченный обнаженный труп был выставлен напоказ в церкви Сен-Катрин-дю-Валь-де-Экольер. Наконец регент вступил в город.
Восстание под предводительством Этьена Марселя стало предзнаменованием будущих мятежей и обнаружило все недостатки монархической системы управления Парижем и Францией. Но вызов, брошенный существующему порядку, вдохновлял зачинщиков последующих восстаний. Важен факт, что беспорядки, вспыхнувшие в феврале 1382 года в Париже из-за высоких налогов, порождены вполне «марселевским» нежеланием смиряться с несправедливым судебным произволом. Бунтовщиков тех лет прозвали майо-тенами: идя на бой с властями, они разбирали хранившиеся в Отель-де-Вилль боевые молоты, демонстрируя стремление «замолотить» сборщиков налогов до смерти. Живший тогда в столице флорентиец Буонакорсо Питти писал, что впереди восставших шли «popolo minuto»[54], парижские обыватели, молодые люди, студенты, ремесленники, слуги и безработные. Питти поражала их агрессивность и наглость: толпа нападала и даже убивала менял, богатых буржуа, полицейских и евреев. Воровство, насилие и убийство стали нормой жизни города, покинутого на время волнений представителями среднего класса, которые бежали в Авиньон под защиту папы.