«Париж все-таки пришелся мне по душе. Чистый город, светлый, свободно двигающийся, и, главное, враг той немотивированной, граничащей с головной болью, мизантропии, которая так упорно преследует заезжего человека в Берлине. Самый угрюмый, самый больной человек – и тот непременно отыщет доброе расположение духа и какое-то сердечное благоволение, как только очутится на улицах Парижа, а в особенности на его истинно сказочных бульварах. Представьте себе иностранца, выброшенного сегодняшним утренним поездом в Париж, человека одинокого, не имеющего здесь ни связей, ни знакомств, – право, кажется, и он не найдет возможности соскучиться в своем одиночестве. Солнце веселое, воздух веселый, магазины, рестораны, сады, даже улицы и площади – все веселое. Я никогда не мог себе представить, чтоб можно было ощущать веселое чувство при виде площади; но, очутившись на Place de la Concorde, поистине убедился, что ничего невозможного нет на свете. И тут же рядом, налево – веселый Тюльерийский сад, с веселыми группами детей; направо – веселая масса зелени, в которой, как в мягком ложе из мха, нежится квартал Елисейских полей. Затем пройдите через Тюльерийский сад, встаньте спиной к развалинам дворца и глядите вперед по направлению к Arc de l’Etoile. Клянусь, глаз не оторвете от этого зрелища. Какая масса пространства, воздуха, света! И как все в этой массе гармонически комбинировано, чтоб громадность не переходила в пустыню, чтоб она не подавляла человека, а только пробуждала и поддерживала в нем веселую бодрость духа!»[93]
Вот и российский император ехал в Париж в очень хорошем настроении: помимо надежды на улучшение франко-российских отношений, ему было интересно посетить выставку, о которой столько говорили, а заодно и послушать знаменитую оперетту Жака Оффенбаха «Великая герцогиня де Герольштайн».
Какой именно прием царь встретил в Париже – точно неизвестно. Д.А. Милютин в своих воспоминаниях пишет, что «на всем пути вся масса народа приветствовала русского императора».[94] Однако французские источники свидетельствуют, что парижане приветствовали Александра II довольно холодно, и слышны были крики в поддержку поляков.
А сами польские эмигранты устраивали манифестации на улицах, площадях и даже во Дворце правосудия. Кучка адвокатов во главе с Шарлем Флоке принялась при появлении Александра II скандировать: «Да здравствует Польша!»
23 мая (2 июня) 1867 года состоялся диалог А.М. Горчакова с Наполеоном III, протекавший внешне в атмосфере полной доброжелательности, в котором был затронут широкий круг вопросов. Император французов старался отмалчиваться, не выдвигая конкретных предложений. По словам Наполеона III, он не имел ничего против осуществленного Пруссией расширения, но считает, что ей следует остановиться на достигнутом. Со своей стороны, А.М.Горчаков не мог скрыть, что главной целью его визита является урегулирование восточных проблем, поскольку лишь в этом случае будет прочно обеспечен мир в Европе.
Выставочный дворец Всемирной выставки на Марсовом поле. Литография 1867 года
Уточнив, что он может говорить «совершенно откровенно», А.М. Горчаков также поведал, что Александр II приехал в Париж не только «нанести визит вежливости», но и «попытаться сделать дело, результаты которого были бы благодеянием для всей Европы».[95]
Беседа А.М. Горчакова с французским министром иностранных дел Лионелем де Мустье также, по сути, не принесла никакой пользы.
А 25 мая (6 июня) 1867 года императора Александра II ждало в Париже еще одно испытание – выстрел Антона Березовского.
Когда российский император только прибыл в Париж на открытие Всемирной выставки, этот человек находился в толпе, приветствовавшей его на вокзале. Он был подданным Российской империи, участником польского восстания 1863–1864 гг., и с 1865 года он жил в столице Франции. К русскому царю, реформатору и освободителю, у него были свои счеты: 25-летний эмигрант хотел отомстить Александру II за подавление восстания поляков, за свою «порабощенную родину», за сосланных в Сибирь отца и брата, тоже участников восстания.
Пьер Тетар ван Эльвен. Император Александр II и императрица Евгения на празднике в честь иностранных правителей 10 июня 1867 года. 1867 год
Купив себе пистолет, в Булонском лесу он стрелял в Александра II, возвращавшегося с военного парада. Вместе с царем в открытой коляске находились его сыновья – Владимир и Александр (будущий император Александр III), а также император Наполеон III. Пистолет террориста разорвало от чересчур сильного заряда, а пуля попала в лошадь сопровождавшего экипаж шталмейстера. Стрелявшему сильно повредило руку. Толпа набросилась на него, и лишь вмешательство русского царя спасло террориста от расправы на месте.
Сразу после выстрела Наполеон сказал Александру: «Если это итальянец, то он хотел убить меня, если поляк – то вас».[96]
Покушение на Александра II 25 мая 1867 года. Лист № 14 из газеты «d'Epinal» 6 июня 1867 года
Отметим, что в Париже в то время находилось много поляков, бежавших после подавления восстания в Польше русской армией. По этой причине, кстати, в Санкт-Петербурге Александра отговаривали от поездки, опасаясь за его жизнь, но его влекло туда даже не желание увидеть какие-то технические новинки, а тоска по возлюбленной. Его роман с Eкатериной Долгорукой находился в самом начале своего развития, и у них была назначена встреча в Париже…
После покушения Наполеон III лично сопроводил царя до Елисейского дворца, выделенного ему в качестве резиденции на время пребывания в Париже. Император французов был крайне раздосадован инцидентом в Булонском лесу, грозившим перечеркнуть все его планы по улучшению отношений с Россией, изрядно испортившихся после 1863 года, когда русская армия подавила восстание в Польше, а Франция фактически выступила на стороне восставших поляков.
В Елисейском дворце Александр II принял императрицу Евгению, которая, разрыдавшись у него на груди, умоляла его не сокращать свой визит из-за этого инцидента. Император согласился. Позже, словно желая вызвать еще большее негодование Александра II и российского общества, адвокат Березовского республиканец Эммануэль Араго на процессе обрушил потоки злобной критики на царя.
Антон Березовский.
Фото 1860-х годов
Предварительное следствие с полной очевидностью обнаружило, что Антон Березовский не имел соучастников и был террористом-одиночкой. А Эммануэль Араго в своей речи говорил о мучениях, которые испытывала Польша, что в 1863 году она была увлечена не революционными устремлениями, а искала справедливости. Этим же стремлениям, по его словам, следовал и Березовский, отец и брат которого были арестованы и высланы в Сибирь. В результате доводы адвоката и общая атмосфера парижского общества сумели повлиять на присяжных заседателей: Березовский был объявлен виновным «с допущением облегчительных обстоятельств» и вместо смертной казни приговорен к пожизненной каторге в Новой Каледонии – французской колонии в Тихом океане. Каторгу Березовский отбывал на небольшом острове Ну.
Как известно, Александр II пережил несколько покушений, а 1 (13) марта 1881 года он все же был убит в Санкт-Петербурге террористом И.И. Гриневицким. Что же касается Березовского, то он пережил Александра II на 35 лет. В 1886 году каторгу ему заменили пожизненной ссылкой. В 1906 году он был амнистирован, остался жить в городке Бурай в Новой Каледонии, где и умер десять лет спустя.
А относительно визита Александра II в Париж в целом можно сказать, что поездка эта не принесла России каких-либо конкретных выгод, поскольку Наполеон III пытался действовать в традиционной для него манере, желая получить поддержку и не давая ничего взамен, а Россия не была готова согласиться на такие условия.
Эйфелева башня
Следующие Всемирные выставки проходили в Вене (1873), в Филадельфии (1876), опять в Париже (1878), в Мельбурне (1880) и в Барселоне (1888). Очередная выставка в 1889 году вновь проходила во французской столице, и увековечена она тем, что к ее открытию инженер-конструктор Гюстав Эйфель (урожденный Бёникхаузен) соорудил башню, носящую теперь его имя.
Гюстав Эйфель родился 15 декабря 1832 года в Бургундии, в городе Дижоне. Его отцом был кавалерийский офицер немецкого происхождения, чьи предки когда-то перебрались во Францию.
С детства Гюстав мечтал быть инженером, и в 1855 году, после получения диплома, он устроился работать в конструкторскую фирму «Шарль Нево», занимавшуюся строительством мостов. Уже в 1858 году он стал компаньоном своего работодателя, но два года спустя ушел, основав собственный завод металлоконструкций в Леваллуа-Перре близ Парижа.
Сразу отметим, что Эйфелева башня – это не единственное творение Гюстава Эйфеля. Еще он построил невероятной красоты мост в городе Порту (Португалия), железнодорожный вокзал в Будапеште, купол обсерватории в Ницце и т. д. Плюс он помогал основному архитектору делать знаменитую Статую Свободы, которая стоит теперь в Нью-Йорке (скульптор Фредерик Огюст Бартольди преподнес ее в дар американскому народу).
Первоначальный эскиз башни Мориса Кёшлена. 1884 год
Гюстав Эйфель работал, не покладая рук, почти тридцать лет. Им было построено более 200 сооружений: мосты, вокзалы, банки, казино, школы, церкви… Почти все из его 36 мостов вошли в учебники как примеры смелых инженерных решений. А известная смелость для инженера тогда требовалась хотя бы потому, что как раз в то время на реке Тайн в Шотландии рухнул из-за резонанса мост, унеся с собой пассажирский поезд. Этот мост в то время был самым длинным в мире, он был торжественно открыт в 1878 году. Протяженность его достигала свыше 3 км, а опирался он на чугунные фермы, установленные на 86 каменных быках. Возводивший мост инженер Томас Буч уверял всех, что это новейшее сооружение из чугуна и бетона не только самое длинное в мире, но и самое прочное, и самое надежное. Когда мост рухнул, эта трагедия стала для британцев настоящим шоком, и с тех пор любой проект металлического моста атаковали со всех сторон. А в случае Гюстава Эйфеля нападки были особенно сильными, поскольку его мосты не имели аналогов. Например, на реке Дору в Португалии, где мягкий грунт не позволял вбить в дно сваи, он устроил единственный пролет длиной 160 метров, что было уникальным для того времени техническим решением. Для этого инженер поставил по обоим берегам реки высокие пилоны и натянул между ними стальной трос, держащий двухшарнирную арку. Но самым дерзким его проектом стал железнодорожный мост Гараби в департаменте Канталь, открытый в 1885 году и перекрывший глубокое ущелье серповидным арочным пр