Анализируя действия героев романа, можно утверждать, что «не только человек поглощает вещи, но еще больше вещи пожирают человека; не только человек потребляет вещи, но еще больше вещи потребляют и опустошают человека, а затем отбрасывают его в сторону».[195]
Париж – это яркий, залитый светом город со множеством красочной рекламы. «Праздник, который всегда с тобой» – так когда-то написал о Париже Хемингуэй, и город действительно может создать ощущение праздника.
Что же касается наружной рекламы, то до 2010 года во Франции действовал закон о регулировании наружной рекламы, принятый в 1979 году. Он подразумевал ограничение рекламных установок по размеру и месту расположения. Например, нельзя было размещать рекламу размером более 8 кв. м на зданиях и сооружениях, являющихся памятниками культуры, в исторических кварталах и в зеленых зонах. Если учесть, что вышеперечисленных мест в Париже великое множество, становится ясно, что рекламе в городском пространстве остается совсем немного места.
Сейчас в Париже очень многое изменилось, и типичный пример тому – Елисейские Поля. С назойливой рекламой ведется постоянная борьба: в Париже есть Союз наружной рекламы (L’Union de la Publicité Extérieure – UPE). Не дремлет и своеобразная французская организация – Национальный союз предприятий пейзажа (L’Union Nationale des Entreprises du Paysage – UNEP), которая следит, чтобы рекламные конструкции не испортили какого-либо чудесного вида. Есть и различные движения «антирекламщиков» – начиная от антиглобалистов и заканчивая экологическими организациям. Но борьбу за свои «права» ведут и рекламщики. Они отвоевали себе возможность размещать крупногабаритную «наружку» на строительных сетках, выполненных в виде имитации фасада скрытого под ней здания. Наружной рекламой усеяны остановки городского транспорта и метро.
Правила размещения наружной рекламы сейчас строгие, но рекламы все равно очень много. Особенно в метро, где много крупных рекламных изображений и рваных плакатов, выглядящих крайне непрезентабельно.
Еще один интересный факт – в Париже по-прежнему популярны так называемые колонны Морриса (или тумбы Морриса). Это чисто парижское изобретение – уличная высокая тумба цилиндрической формы для вывешивания рекламных афиш, носящая имя парижского печатника Габриэля Морриса, получившего в 1863 году разрешение городских властей устанавливать такие тумбы по городу и клеить на них концертные и театральные афиши. Внутри таких тумб городские дворники прятали инструмент – метлы, совки, лопаты и прочее. Со временем такие колонны стали обычными для многих городов мира. Что касается Парижа, то здесь эти конструкции оказались одними из эффективнейших элементов наружной рекламы. В 1986 году их выкупила фирма JC Decaux, и теперь они часто комбинируются со встроенными туалетами или газетными киосками, иногда могут вращаться или обладают механизмом для периодической смены изображений.
Эжен Виолле-Ле-Дюк. 1844 год
Но, конечно же, главное место для рекламы в Париже – это витрины. Куда же без этого? Как говорил французский культуролог Жан Бодрийяр, в современной цивилизации не существует рационального потребителя, самостоятельно осуществляющего выбор, этот выбор навязывается различными структурами, заинтересованными в сбыте товаров. Так вот, действие романа Жоржа Перека происходит в 60-е гг., а это было время, когда «рекламное послание впитывается с наслаждением».[196]
В романе парижская реклама «неистовствует» и охватывает весь город, тем самым навязывая жителям определенный образ жизни, формируя их мировоззрение и ценностные установки. Вот и Жером с Сильвией стараются уподобиться выдуманному образу успешного человека, и любые несоответствия рождают дисгармонию в их душах. Жорж Перек пишет: «С утра до вечера все кругом – объявления, рекламы, неон, освещенные витрины – твердило, вопило о том, что они стоят довольно низко на ступенях общественной лестницы».[197]
Городской пейзаж, яркий, интересный, изобилующий рекламными плакатами, будто создан для обеспеченных людей и тем самым отображает жизнь, не соответствующую возможностям Жерома и Сильвии: «В мирке, к которому они принадлежали, как правило, все желали большего, чем могли себе позволить».[198]
Получается, что Жером и Сильвия чувствовали себя уязвленными, когда не могли заставить себя войти в дорогой магазин. И Париж как бы провоцировал их, с помощью контраста указывая на их истинное социальное положение.
Париж 60-х гг. ХХ века – это отражение своего времени, а то время было отмечено формированием во Франции «общества потребления», характерными признаками которого являются культ материального благополучия, развитие развлекательной индустрии и рост роли рекламы при любом выборе.
Жером и Сильвия – это типичные представители этого общества. Их отношение к Парижу можно охарактеризовать как утилитарное: они видят во французской столице лишь собрание мест, способных удовлетворить неуемную жажду потребления. Париж для Жерома и Сильвии играет роль испытания, которое они не могут преодолеть ввиду своей духовной несвободы.
Столица моды
Парижский стиль
Есть такое понятие – парижский стиль. Впрочем, может быть, это очередной миф? В этом невозможно разобраться, если не понять, почему Париж так долго оставался «столицей моды».
Париж и в самом деле сыграл в истории моды очень важную роль. А как же иначе? Не зря же этот город очень долгое время вообще считался (и по праву) столицей мира. Не зря же, говоря о французском стиле, мы мысленно переносимся именно в Париж – в город, до сих пор считающийся высшим воплощением моды. Не зря же парижанок считают (особенно люди, которые в Париже были очень давно или не были никогда) законодательницами мод, обладающими безупречным вкусом и непревзойденной женственностью.
Понятно, что сейчас Париж сдал свои позиции. У Парижа появилось множество соперников. Во всех областях, в том числе и в области моды. Тут достаточно назвать Нью-Йорк или Милан. А ведь есть еще и Лондон, и Токио, и Шанхай, который с недавних пор называют «Парижем Востока».
В самом деле, Париж уже давно не единственный центр моды. Это, скорее, какой-то символ, с которым людям тяжело расставаться, как тяжело расставаться со всем, что было актуально и практически бесспорно на протяжении многих веков.
Разнообразные визуальные образы и тексты, ассоциированные с парижской модой, не всегда легко поддаются интерпретации, поскольку миф о Париже слишком глубоко укоренен в европейской культуре. Париж – не только реальный, но и мифический город. На протяжении столетий он славился своими бесчисленными художниками и литераторами. Именуя Париж «городом Света», мы вспоминаем не только о сияющих витринах магазинов, театров и кафе, но и об эпохе Просвещения, о Париже как оплоте свободы. Париж – не просто столица Франции. Это столица мира, место, где все достижения цивилизации, от авангардного искусства до элегантной моды, обретают свое самое полноценное воплощение.
Таким образом, место Парижа в современной мировой системе моды обусловлено долгой историей.
Но вот вопрос: а когда Париж заслужил репутацию модной столицы?
Точно не в XIV–XV веках. Это была эпоха, когда французский королевский двор еще не считался образцом европейского стиля. Правда, уже тогда была Аньес Сорель, любовница французского короля Карла VII – там самая женщина, которой принято приписывать введение таких новшеств, как ношение бриллиантов некоронованными особами, изобретение длинного шлейфа, ношение весьма вольных нарядов, открывающих одну грудь. Ее поведение и открытое признание связи с королем часто вызывало негодование, однако ей многое прощалось благодаря ее совершенной красоте.
Заслужил репутацию модной столицы Париж и не в XVI веке, когда буквально во всем доминировала Испания.
Вероятно, пальму первенства в вопросах моды Франция перехватила в XVII веке, когда она превратилась в самую богатую и могущественную европейскую державу.
Великий Жан Батист Кольбер, фактический глава правительства Франции при Людовике XIV, говорил: «Мода для Франции – это то же, что перуанские шахты для Испании».[199] Наверное, именно тогда иностранцы стали следить за парижской модой, и все начали использовать французский термин – «la mode», который произошел от латинского «modus», что значит «образ», «правило», «предписание». По сути, это совокупность привычек, ценностей и вкусов, принятых в определенной среде в определенное время.
Французы говорят: быть одетым «по моде» (à la mode), и это восходит именно к XVII веку, когда парижская придворная мода стала образцом для всех европейских стран, причем это касалось не только одежды, но и причесок и аксессуаров, которые обычно принимают участие в создании модного образа.
И тут не поспоришь, двор «Короля-Солнце», правившего во Франции с 1643 по 1715 гг., служил образцом стиля для всей европейской аристократии.
Конечно, открытая грудь от Аньес Сорель – это перебор. Но зато очень распространенной новинкой женского гардероба стало облегающее платье с декольте. Французский историк моды Огюстен Шалламель охарактеризовал это так: «Мужья жалуются, священники осуждают».[200]
В конце XVII века парижская индустрия моды была уже довольно хорошо развита. В Париже было много умелых мастеров и ремесленников: производителей текстиля, портных, шляпников, швей, изготовителей вееров и т. д. Город славился своими торговцами и владельцами модных магазинов. А газеты и периодические издания, например, журнал «