Парижане приветствуют французскую армию на Елисейских полях. 26 августа 1944 года
И в самом деле, правящие круги Англии и Франции руководствовались целью «не мешать гитлеровской Германии напасть на Советский Союз».[237]
Историк В.А. Секистов, например, утверждал, что эти самые правящие круги встали на путь предательства национальных интересов и «превратились в “пятую колонну” немецко-фашистских оккупантов, рассматривая фашистскую оккупацию как меньшее зло».[238]
Позднее стали говорить о том, что во Франции имела место «чехарда» кабинетов, что во главе армии стояли в основном 60–80-летние генералы, костные, медлительные, зараженные духом коррупции и напрочь лишенные патриотизма. Что были среди них и прямые предатели…
По мнению историка П.П. Черкасова, «национальная оборона Франции к началу войны оказалась заложницей разбалансированной политической системы, где межпартийная борьба стала едва ли не самоцелью соперничавших группировок, утративших понимание государственных интересов страны. Налицо были все признаки острого кризиса, охватившего одряхлевшую Третью республику, где в критический момент не нашлось решительного лидера, равного Уинстону Черчиллю.[239]
Ведя «странную войну», французы хотели ограничиться созданием барьера против вторжения гитлеровской армии на их территорию и отсидеться за линией Мажино до более благоприятного для себя момента. А во внешней политике их действия были продолжением «мюнхенского курса на примирение с гитлеровской Германией и организацию совместного нападения на Советский Союз».[240]
Французский историк Люсьен Бели считает, что «французская стратегия была исключительно оборонительной», но при этом территория Франции только «казалась под защитой линии Мажино».[241] А по оценке историка Л.П. Лаврова, французские генералы были чрезмерно самоуверенными, недооценивали роль танков и авиации, рассматривали свою армию как «самую сильную в мире, лучше всех обученную, лучше всех вооруженную и имеющую лучшее командование».[242]
Основанием для этого была победоносная для Франции Первая мировая война, и в генеральном штабе доминировала концепция позиционной оборонительной войны по образцу 1914–1918 гг. Все надежды связывались с линией Мажино (по имени военного министра Андре Мажино) – глубоко эшелонированной системой укреплений вдоль границы с Германией. Это было очень дорогостоящее сооружение, но к началу войны оно так и не была достроено. Кроме того, «главный удар нацисты нанесли совсем не там, где их ждали».[243]
Плюс французские политики (Эдуард Даладье, а затем и Поль Рейно), «поглощенные подготовкой военных авантюр против Советского Союза, уделяли крайне мало внимания укреплению международных позиций Франции и по существу ничего не делали для того, чтобы склонить на борьбу с фашизмом страны, занимавшие нейтральную или неустойчивую, двойственную позицию».[244]
Вот и получилось, что Франция, израсходовав колоссальные средства на строительство сверхмощной линии Мажино, не сумела создать ничего другого, в том числе ни сильной авиации, ни механизированных войск. А пассивно-выжидательный характер стратегии ее генералов заранее отдал инициативу в руки противника.
По мнению историка П.П. Черкасова, «трудно назвать поведение французской правящей элиты в отношении нацистской Германии иначе, чем попустительством, имевшим роковые последствия для самой Франции».[245]
И момент истины настал 14 июня 1940 года. В Париж вступили фашисты, и эта дата в новейшей истории Франции покрыта несмываемым позором.
Французы в очередной раз сдали Париж без боя, а дальше началось то, о чем они очень не любят вспоминать. Так называемая Вишистская Франция превратилась в настоящего сателлита Третьего Рейха. В советские годы нам всем очень любили рассказывать об эскадрилье «Нормандия-Неман» и французском движении Сопротивления, не уточняя, что количество французов, выступавших на стороне Гитлера, в период с 1940 по 1944 гг. в десятки и даже сотни раз превосходило число тех, кто боролся с нацизмом.
26 августа 1944 года
Характерный пример: личный состав эскадрильи «Нормандия-Неман» состоял из 72 французских добровольцев (14 летчиков и 58 авиамехаников), а по данным НКВД СССР, только в советском плену в общей сложности оказались 23 136 французов (речь идет о тех, кто непосредственно участвовал в боях против Красной Армии). И ни о какой подневольности речи не шло. Шарль де Голль из Лондона призывал французов подняться на борьбу с фашизмом, а во Франции с одобрения властей Третьего Рейха был сформирован «Легион французских добровольцев против большевизма». Он вошел в состав вермахта и, что любопытно, воевали его бойцы… под трехцветным знаменем Франции. А летом 1944 года истрепанный потерями Легион влили в новое подразделение – в дивизию СС «Шарлемань», вербовка в которую велась под эгидой правительства в Виши.
В те дни парижане сидели по домам: не могли привыкнуть к немецким солдатам на улицах <…> Одинокий город слышал только непонятные песни немецких солдат да птичий гомон в тенистых скверах <…> Вначале Аньес хотела выбраться из Парижа: манил ее Дакс, где жил отец. Услыхав, что немцы и в Даксе, Аньес насупилась. Что-то в ней дрогнуло, закрылась последняя лазейка; сказала себе: «Значит – жить с ними!..»
Она продавала старьевщику платья, книги, безделки: этим жила. Ее существование, тупое и сонное, походило на зимнюю спячку зверя. Так жила не только Аньес. Так жил Париж; о нем в те дни говорили повсюду, издевались над ним или его жалели. А Париж ничего не чувствовал, как больной на операционном столе, неспособный уже сбросить маску с хлороформом..
Да, кто-то действительно с началом оккупации примкнул к движению Сопротивления или сражался в рядах «Свободной Франции» под руководством генерала де Голля, но таких людей было относительно немного. Во всяком случае, значительно меньше, чем коллаборационистов и прочих «молчаливо сочувствующих» Гитлеру.
Все изменилось в июне 1944 года, когда англо-американские войска высадились в Нормандии и открыли «второй фронт» в Европе. К 15 августа 1944 года войска союзников уже стояли недалеко от Парижа, и Адольф Гитлер приказал любой ценой удержать город, а в случае невозможности – уничтожить его.
Освобождение Парижа началось 19 августа, а уже 24 августа, в 21 час 20 минут, в город сразу с двух сторон начали входить американские войска и 2-я бронетанковая дивизия «Свободная Франция». С помощью артиллерии и танков союзникам удалось почти полностью подавить сопротивление немцев и вишистов.
Взбешенный фюрер приказал взорвать город, однако немецкое командование в Париже ослушалось приказа. 25 августа немецкие оккупационные силы капитулировали. Комендант Парижа Дитрих фон Хольтиц сдался в плен союзникам. Вместе с ним сложили оружие 11 800 немецких и около 4000 вишистских солдат. Париж был освобожден.
Хищники побежали на восток, но их красная тень все еще падала на охваченный огнем город. Немецкий орел наконец-то отпустил свою жертву, которую он держал в когтях на протяжении четырех лет, но которую ему так и не удалось умертвить.
Париж Вуди Аллена
В 2011 году американский режиссер и писатель Вуди Аллен выпустил новую мелодраму «Полночь в Париже» (Midnight in Paris). Лента оказалась успешной, ее отметили престижным премиями «Золотой глобус» и «Оскар» (за лучший сценарий), премией Гильдии сценаристов США, тепло приняли миллионы зрителей многих стран мира.
Этот фильм часто называют интеллектуальной комедией о поиске счастья, о любви и понимании. Но киноведы всегда отмечали скрытые планы в фильмах Вуди Аллена. На поверхности развертывалась не очень счастливая для главных героев, часто забавная будничная суета. Но специалистов уже давно не вводят в заблуждение излюбленные автором комические типажи рефлексирующих неудачников и та «пена дней», из которой они пытаются выплыть, пускаясь на всевозможные ухищрения. Режиссерский замысел у Вуди Аллена всегда имеет глубинное измерение, обращенное уже не к быту, но к личности.
Вуди Аллену всегда интересны попытки, которые предпринимают его герои для того, чтобы вырваться за пределы житейской прозы, обрести свой стиль, свое «Я» посредством некоей культурной или художественной миссии. Это и составляет один из многих аспектов, свойственных подводным течениям, столь характерным для творчества американского режиссера. Они придают особый шарм его кинематографическим текстам.
В культурологическом аспекте можно выделить несколько направлений авторской мысли. И одно из них – сложность существования человека искусства, занятого в сфере литературы, шоу-бизнеса, поп-культуры. В данном контексте особое место принадлежит и фильму «Полночь в Париже».
Он вышел, как уже говорилось, в 2011 году: производство США и Испании, режиссер и сценарист Вуди Аллен, оператор Дариус Хонджи. Исполнители главных ролей Оуэн Уилсон (Гил Пендер), Рейчел Макадамс (Инес), Том Хиддлстон (Фрэнсис Скотт Фицджеральд), Кэти Бэйтс (Гертруда Стайн), Кори Столл (Эрнест Хэмингуэй), ЭдриенБроуди (Сальвадор Дали) и др.
Философский посыл картины указывает на соотношение случайности и необходимости как спутников успеха творческой личности.