Я услышала замечательные истории о воссоединении Восточной и Западной Германии — с точки зрения немецких шекспироведов. До того, как в 1989 году пала Берлинская стена, было два шекспировских общества, по одному в каждой Германии — со своим председателем, правлением, собранием эссе и конференциями. Мы, ученые, очень трепетно относимся к своей иерархии — и тем не менее после падения стены двум шекспировским обществам пришлось объединиться. Сегодня у воссоединившихся шекспироведов умеренно жизнерадостный вид — как у супружеской пары, которая заключила повторный брак после долгих лет развода.
Пока я слушала основательные, глубокие доклады о Шекспире, Алессандро опробовал бассейн, рекомендованный отелем. По прибытии туда он обнаружил, что это фактически «свободное от тканей» спа — стыдливое описание места, предназначенного для забав голышом. В спа имеется большое количество саун — свыше пятнадцати, — причем там предлагаются разные услуги: например, есть «Гималайская сауна» или «ТВ сауна». По моему мнению, само количество саун свидетельствует об эротике. Но Алессандро забрел в «Сахару» и увидел, что она уже занята респектабельной (пусть и нагой) парой средних лет. Они просто сидели, потея вместе. Бассейн в форме почки явно предназначен для того, чтобы расслабиться, а не для шалостей. Алессандро отважно бродил там, прикрываясь полотенцем, и сказал позже, что было бы гораздо веселее, если бы с ним была я. По-видимому, все остальные пришли парами. Так вот, если это вам интересно: я отказалась туда сходить.
Возвращаясь в Париж на поезде, мы сидели позади американской супружеской пары, которая яростно ссорилась из-за того, что муж высмеял походку жены. Хочу добавить в свое оправдание, что невозможно было не подслушать — так громко они спорили. Она была полной и несчастной, и я ей сочувствовала. Правда, несколько раздражало то, что она часто употребляла слова, на букву Е — и глагол, и существительное, и прилагательное. Кажется, они были женаты три года. Наконец жена прошипела: «Ты ничего не значишь в моей жизни» — и удалилась. И тут мне стало по-настоящему ее жаль из-за того, что она питала такие чувства к человеку, за которого вышла замуж. Алессандро очень много значит в моей жизни. Но справедливости ради добавлю, что ему никогда бы не пришло в голову высмеивать мою походку. У него сильно развит инстинкт самосохранения.
После вчерашней печальной истории в поезде я задумалась о браке. Ничего не поделаешь, с ним связаны и лучшие, и худшие минуты нашей жизни. На днях Алессандро взглянул на меня и спросил: «Ты собираешься выйти из дому в таком виде?» И я почувствовала, что готова совершить убийство. Но вчера ночью он обнял меня и сказал: «Не худей. Мне нравится, когда ты пухленькая». Я была так рада, что не убила его!
Мы с Алессандро обнаружили чудесный магазин на улице Ламартин, в котором продаются produits alimentaires exotiques et d’Orient.[85] Как в какой-то пиратской пещере, тут множество полок с загадочными банками; огромные мешки с мелкой оранжевой чечевицей, ячменем и кукурузной мукой; высокие контейнеры с оливками в рассоле и пять сортов феты. В одном отделе — турецкие лакомства: с ароматом розы, фисташковым вкусом и двойным фисташковым вкусом. На полке в углу сверкают банки с серебряным съедобным драже разной формы, которым украшают блюда. Они в самом деле выглядят, как пиратская добыча.
Мы решили на несколько дней забрать Анну из школы, потому что «центры досуга» открыты, и один день там дает гораздо больше, чем три месяца уроков французского в школе. Мы вошли в комнату, где царил хаос и носились дети. Анна крепко держала меня за руку, и тут вышел учитель, играя на гитаре. Все бросились к нему, как в истории о Крысолове в Гамельне. «Анна!» — позвал учитель с улыбкой, и, отпустив мою руку, она пошла к нему.
Сегодня я повела друзей в Музей Жакмар-Андре. Это был мой второй визит, но прежде я не заметила изумительную фарфоровую статуэтку «Похищение Ганимеда», которая нашла место в глубокой нише на верхней площадке большой лестницы. Ганимед был юношей, которого похитил Зевс и сделал своим виночерпием. Поскольку он был самым прекрасным юношей на земле, его изображения часто проникнуты сладострастной чувственностью. Здесь же это стройный, задумчивый мальчик, который вот-вот покинет родной дом.
Еще одно открытие: прекрасный Паоло Учелло, «Святой Георгий и дракон» во Флорентийской галерее. На этом панно пятнадцатого века принцесса, спасением которой как раз занимается святой Георгий, стоит позади дракона, у которого хвост штопором. На ней платье из красного бархата с узорами из жемчужин и оранжевые туфельки. Однако все это великолепие не вяжется с покорным выражением ее бледного лица и с позой: она погружена в молитву. Принцесса даже не помышляет о бегстве, и я невольно подумала, что она очень уж верит в то, что Святой Георгий сможет убить рептилию. К счастью, Святой Георгий ловко пронзает дракона.
Через дорогу от нашего дома есть маленький отель «Пейри опера».[86] В Париже тепло и пахнет весной, так что сегодня ресторан отеля выставил перед входом три маленьких столика, покрытых белыми скатертями, на которых стоят розовые бокалы и розовые же цветы. Я должна сидеть за компьютером, но больше всего на свете мне хочется надеть платье и туфли на каблуках, спуститься вниз и выпить вина на солнышке.
О рисе и людях[87]
В 1990 году рис и любовь навсегда переплелись в моем сознании. Мужчина, с которым я встречалась десять лет, разорвал наши отношения, и моей реакцией на горе было желание научиться готовить ризотто. Несколько месяцев спустя я пошла на свидание «вслепую» с Алессандро, а через некоторое время оказалась во Флоренции, где состоялось мое знакомство с будущей свекровью, любимым блюдом которой было ризотто. Рис и любовь.
Когда прервались мои длительные отношения, я жила в крошечной квартирке в кампусе для аспирантов в Нью-Хейвене, Коннектикут. В свободное время я стряпала, плакала и читала. Моей любимой поваренной книгой была «Кухня Chez Panisse» Пола Бертолли,[88] где был и рецепт ризотто. Я стояла над кастрюлей, помешивая ее содержимое, как рекомендует Поль, одновременно читая роман из публичной библиотеки и проливая слезы, если у героинь жизнь складывалась лучше, чем у меня. Через пару месяцев такого времяпрепровождения я научилась очень хорошо готовить ризотто и начала более благосклонно подумывать о мужчинах. Это привело к свиданию «вслепую» с Алессандро, который тогда был аспирантом итальянского отделения, с черными кудрями и фигурой пловца. Он пригласил меня к себе домой на обед. На мне было очень короткое черное платье и зеленые замшевые сапоги до колена. Вечер удался, и я в ответ пригласила Алессандро к себе. Ему понравилось мое ризотто. И только спустя годы, когда я ела восхитительное ризотто его матери, я поняла, что эта маленькая деталь была решающей для всей нашей дальнейшей жизни.
Хотя существует множество рецептов ризотто, я советую прочесть книгу Бертолли. Для его ризотто требуются лук, немного чеснока, рис, чашка белого вина и домашний бульон. Но этот рецепт как любовь: вы должны смаковать каждый шаг. Когда запах лука возвестит, что он стал мягким, но еще не подрумянился, добавьте чеснок. Почувствовав аромат чеснока, всыпьте рис и помешивайте, пока он не приобретет матовый блеск. Когда из кастрюли вам в нос ударит запах вина, наконец влейте бульон. Поль прав: бульон нужно добавлять медленно, ложку за ложкой. Все время помешивайте. Я теперь слушаю плеер, помешивая ризотто, а не читаю романы, как когда-то, но это не меняет дело: кастрюля на медленном огне — и я помешиваю и снова помешиваю.
Ризотто Бертолли явилось, когда у меня было разбито сердце, и привело прямо к итальянцу, обожающему ризотто, в которого я влюбилась и за которого вышла замуж. А это, в свою очередь, привело к его матери с ее деревянной ложкой и страстью к бульону, и к моей дочери, любимая еда которой — ризотто с жареными кабачками.
У Луки очень требовательный учитель истории, который предпочитает метод Сократа. Естественно, как только он объявляет, что сейчас будет interrogazione,[89] все ученики отпрашиваются в туалет. Укрывшись в кабинке, Лука спросил друга: «Кого вызвали?» — и получил ответ: «Только начинает». Лука: «Он закончил?» Молчание. Лука не мог оставаться в туалете вечно, так что в конце концов вернулся в класс и увидел, что его бедный друг с несчастным видом мается у доски.
«Он настолько француз, — сказал Алессандро о Флоране сегодня, вернувшись с их собеседования. — Он все говорит и говорит о Полин: какая это безумная страсть и как он влюблен. Но сказал ли он ей об этом? Нет». По словам моего мужа, если бы Флоран был не французом, а итальянцем, то уже давно регистрировался бы в отеле в свой медовый месяц. Вспомнив о стиле ухаживаний Алессандро, я с этим согласилась.
Вчера вечером воздух был такой теплый и чудесный, что мы с Алессандро совершили гораздо более долгую прогулку, чем обычно — мы шли мимо джентльменов с претензией на аристократизм, которые наслаждались шампанским на лужайках Лувра, через Тюильри, к Опере… и наконец приземлились в «Кафе де ла Пэ», где позолоченный потолок несколько аляповатый, но красивый. Я заказала шоколад, и мне принесли два серебряных кувшинчика: в одном был шоколад, темный и густой, как лава, во втором — горячее молоко, от которого шел пар. Божественно!