Я открыла глаза. Потом заметила, что он наблюдает за мной, и смущенно слизнула лишний сахар со своих губ. Джейсон шумно выдохнул. Затем он нахмурился.
– Разве тебе не положено зачесывать волосы назад и носить костюм с застегнутым до самого верха воротником? – он показал рукой на горло. – И эта твоя взъерошенная прическа… – он замолчал и махнул рукой в мою сторону. – Я не узнаю тебя.
Его беспокойство заставило меня рассмеяться, и я намеренно перебросила волосы через плечо, наслаждаясь тем, что хотя бы раз в жизни я заставила его смущаться, а не наоборот. Я отхлебнула кофе, глядя на него поверх стаканчика. Тут до меня дошло, что именно видят наши коллеги по работе. Он был красив, такой типаж бунтаря, и всегда улыбался. Насколько я знала, он никогда не выходил из себя и не впадал в истерику, в отличие от многих других мужчин, с которыми мы работали, а еще он всегда уделял внимание окружающим.
Он знал, как зовут каждого из наших сотрудников, что они любят есть или пить, какие у них хобби, женаты ли они и есть ли у них дети. Я всегда думала, что Найтли просто манипулирует всеми, притворяясь хорошим ради получения собственной выгоды, но теперь я задалась вопросом: может быть, он и в самом деле отличный парень?
– Не вижу здесь никакой проблемы. Поскольку я не знаю, когда вернусь в АОО, а ты, в свою очередь, уже успел связаться с Элеонорой, то это была бы отличная возможность для тебя встретиться с Северином и прояснить все моменты по поводу заключения сделки.
– Вчера вечером ты, кажется, думала, что у меня есть скрытые мотивы на этот счет, – сказал Джейсон.
– Возможно, я была немного не в себе, – ответила я. – Мне очень жаль, что так вышло. Внутри меня постоянно борется за существование помешанный на контроле фанатик. Я думаю, что завтрашний ужин – это хорошая возможность для тебя установить контакт с Северином, так как, вероятно, предстоит заключать сделку.
Глаза Джейсона расширились:
– Ты и вправду уходишь?
Я пожала плечами:
– Я не знаю.
– Ну ладно. Может быть, нам стоит немного подготовиться, чтобы поразить Северина своими идеями?
Я посмотрела на свой телефон.
– У меня есть пара свободных часов, которые я могу потратить, чтобы ввести тебя в курс дела.
– Отлично, – согласился Джейсон. – Поскольку у меня нет крутой презентации в PowerPoint или записей, то я могу просто рассказать тебе, о чем я думаю и какие у меня есть идеи.
– Хорошо, – сказала я, доев булочку и взяв кофе. – Мне нужно принять душ, прежде чем мы начнем. Я не могу думать, пока не выпью кофе и не приму душ.
– Разумно, а как насчет сегодняшнего вечера? Хочешь, сходим в музей или, еще лучше, осмотрим катакомбы?
– Не могу, – сказала я, – у меня есть планы.
– Еще одно свидание?
– Не твое дело.
– Да ладно тебе, – вкрадчиво произнес Джейсон, – ты можешь мне рассказать.
– Нет.
– Как там его зовут, напомни? Пьер?
– Если ты не можешь вспомнить, зачем тебе вообще это знать?
– На случай, если ты снова пропадешь. Я должен знать его имя, если мне придется тебя разыскивать.
– У меня уже есть телефон, – сказала я. – Со мной все будет в порядке.
– Значит, у тебя все-таки свидание! Какой-нибудь сексуальный Гастон?
– Его зовут не так, и он француз… и конечно же он сексуальный. Все французы сексуальные. Это у них в ДНК или что-то вроде того.
– Итак, свидание с Луи. Как оно прошло? – спросил Джейсон. – Ты выследила его?
– Он не Луи, опять мимо. И повторюсь: это не твое дело.
– Да, не мое, – согласился он, – но мне интересно, какой тип мужчин тебя привлекает, – он посмотрел на меня из-под своих удивительно длинных ресниц. – Да ладно тебе, Мартин. Просвети меня.
– Нет. Может, тебе лучше потратить это время на поиски жилья? Мне нужно позвонить родственникам. Встретимся здесь через час, хорошо? Отлично.
Я встала и направилась внутрь, не дожидаясь его ответа. Но это не помешало ему крикнуть мне вслед:
– Так что, тебя привлекло в Анри его чувство юмора, да? Мне кажется, ты бы клюнула на парня, который заставляет тебя смеяться.
Я слегка улыбнулась его бесконечной настойчивости, но ничего не ответила. Мне нужно было морально подготовиться, так как сегодняшний вечер мог оказаться очень важным для меня. Я была как рыба в воде на корпоративных вечеринках, потому что на этих мероприятиях у меня всегда была цель. Но на этот раз мне предстояла вечеринка в модной индустрии, где я не знала никого, кроме Жан-Клода, а также не очень хорошо говорила по-французски. Возможностей для катастрофы было сколько угодно, и я хотела прокрутить все возможные сценарии в голове, чтобы быть полностью ко всему готовой.
– О, Мартин, – Найтли просунул голову в квартиру с веранды. – Тебе доставили посылку. Она лежит на кофейном столике.
Посылка? Это, должно быть, то самое платье! Взволнованная, я обогнула диван и обнаружила на низком стеклянном столике большую белую коробку с темно-синим бантом. Сверху курсивом было нацарапано название «Абсалон». К посылке была прикреплена крошечная карточка. Мужским четким почерком на ней было написано: «Для mon chou, с любовью».
Я почувствовала, как мое сердце бешено заколотилось в груди. Джейсон стоял в дверном проеме, наблюдая за мной, поэтому я сохраняла бесстрастное выражение лица. Я не стала открывать коробку при нем на тот случай, если Жан-Клод вдруг прислал вместе с платьем какое-нибудь сексуальное нижнее белье. С Найтли и так было достаточно сложно справиться, не стоило давать ему в руки такое оружие. Я помахала рукой, показывая, что ему надо уйти. Испустив притворный вздох, Найтли направился к входной двери.
– Обломщица, – сказал он.
Я проигнорировала его, ожидая, пока за ним закроется дверь, прежде чем поднять крышку. Под бело-голубой папиросной бумагой в горошек было спрятано самое изысканное платье, которое я когда-либо видела. Я осторожно вытащила его из «гнезда», словно оно было сделано из паутины. Платье было без рукавов и почти наглухо закрытым спереди, зато с глубоким вырезом сзади, и с длинным разрезом справа до середины бедра. Оно было ослепительно-белым и расшито крошечными серебряными бусинками вдоль выреза и подола – очень тонкая работа. Оно выглядело скромным, пока ты не пошевелишься в нем, и тогда оно становилось очень сексуальным, струилось и переливалось, и заставляло людей останавливаться и, не отрываясь, смотреть тебе вслед – по крайней мере, я бы смотрела. Я даже не хотела знать, сколько может стоить такое платье. На самом деле я просто отказывалась об этом думать, надеясь, что его забраковали, что это из нераспроданных остатков коллекции, которые никому не нужны. Иначе я бы так нервничала, что обязательно оставила бы на нем пятна пота.
Понимая, что время идет и мне нужно позвонить домой, я отнесла платье наверх. Аккуратно повесив его на вешалку, я провела пальцами по бусинам на вырезе. Они были великолепны, я никак не могла прийти в себя. Сегодня вечером я буду чертовой Золушкой и я уже с нетерпением ждала предстоящего бала.
Аннабель не ответила на мой звонок. Это не было большим сюрпризом, так как она частенько пропускала вызовы, позволяя им переходить в голосовую почту. С отцом мне повезло еще меньше. Не потому, что никто не снял трубку – да, он тот самый последний человек в современном мире, у кого еще стоит стационарный телефон, – с тех пор как у него вырубили электричество во время январской метели 2015 года, он считает, что мобильного телефона недостаточно. Нет, в отличие от Аннабелль, на мой звонок ответили. Шери.
– Алло? – спросила она.
Пораженная, я попыталась собраться с мыслями. Но у меня ничего не вышло.
– А Глен Мартин рядом?
– Мне очень жаль, но нет, – сказала она. – Могу я ему что-нибудь передать?
Я застыла, охваченная паникой. Признаться ли, что это я, его дочь Челси? Придется ли мне тогда продолжать с ней разговор? Да и что я вообще могла ей сказать? Я даже не была уверена, как много мой отец рассказал ей о причинах моего отъезда. Вероятно, все. А если не он, то, скорее всего, разболтала Аннабель. Моя семья не могла похвастаться способностью хранить тайны.
– Алло? Вы еще здесь? – спросила Шери.
– Ну да, – отозвалась я. – Это… эм… я, Челси.
– О, – произнесла она. В этом единственном слоге был десятитомный набор невысказанных разговоров. – Как поживаешь, Челси?
– Хорошо, очень хорошо, – ответила я. – Я звоню только для того, чтобы сообщить папе, что мне вернули сотовый и он может позвонить мне в любое время.
– Отлично, это его успокоит, – сказала она. После нескольких секунд молчания она продолжила: – Надеюсь, ты не против, что я ответила на его звонок. Если бы я знала, что это…
Шери замолчала. Несомненно, она понимала, что закончи она фразу – если бы она знала, что я нахожусь на другом конце провода, то она бы не ответила на звонок, – ситуация станет еще более неловкой.
– Все в порядке, – произнесла я. – Я имею в виду, конечно, я не против. В конце концов, вы выходите за него замуж.
Да, я сказала это, поскольку крошечная часть меня все еще пребывала в глупой надежде – я хотела услышать от Шери, что они пришли в себя и передумали вступать в брак. Но она этого не сказала.
– Я рада, что ты все понимаешь, – сказала она.
Я действительно не знала, что на это ответить, потому что, по правде говоря, ничего не понимала. Я абсолютно ничего не понимала.
– Да, отлично. В принципе, я могу вас отпустить, – ответила я. Меньше всего мне хотелось продолжать этот разговор.
– Челси, если ты когда-нибудь захочешь поговорить… о чем угодно… я действительно хороший слушатель, – произнесла Шери.
Может быть, она просто была со мной вежлива, но мне показалось, что это перебор. Это выглядело так, будто женщина, которая собирается стать твоей мачехой, предлагает называть ее мамой и печь вместе с ней печенье. Этого никогда не случится. И все же я сохраняла хладнокровие.
– Спасибо, я ценю это, – сказала я и закончила разговор до того, как он мог переместиться на какую-либо другую неизведанную территорию. Приняв душ и натянув бежевые капри и черную термокофту, я решила дать волосам высохнуть на воздухе и не утруждать себя макияжем, так как в тот день у меня была назначена встреча в салоне. Я решила оставить это дело экспертам.