– Добрая, милосердная дама! Я был прав, когда говорил…
– Когда говорил Мадлен: «Если бы богатые знали», – не так ли?
– Откуда вы знаете имя моей жены? Кто вам сказал, что я…
– Сегодня с шести утра, – прервал его Родольф, – я прятался на маленьком чердаке, который примыкает к вашей мансарде.
– Вы, сударь?
– И я все слышал, все. Вы превосходнейший и чистейший человек.
– Господи, но как вы туда попали?
– К добру или к худу, но я решил все разузнать о вас лично от вас самих. Я хотел сам все увидеть и все услышать, не выдавая себя. Пипле говорил мне об этом маленьком чердаке и соглашался уступить мне его под дрова. Сегодня утром я сказал ему, что хочу осмотреть чердак, и я пробыл там больше часа и убедился, что трудно сыскать человека более чистого, благородного и мужественного в беде, чем вы.
– Господи, в этом нет никаких заслуг, просто я таким родился и не могу поступать по-другому.
– Я это знаю, а потому не хвалю вас, а воздаю вам должное. Я хотел уже выйти из своего тайника, чтобы избавить вас от приставов, но тут услышал голос вашей дочери. Я намеревался предоставить ей удовольствие быть вашей спасительницей, но, к несчастью, жадность судейских исполнителей лишила бедную Луизу этого невинного удовольствия. И тогда пришлось выступить мне. Вчера мне вернули кое-какие деньги, я мог, в виде аванса вашей благодетельнице, заплатить этот ваш жалкий долг. Но ваши несчастья так велики и вы переносите их с таким честным достоинством, что на этом ее благодеяния не остановятся, вы заслуживаете большего. От имени вашего ангела-хранителя обещаю вам и вашей семье счастливое и мирное будущее…
– Возможно ли это? Но скажите хотя бы ее имя, сударь, как зовут этого ангела небесного. Нашего ангела-хранителя, как вы сами сказали?..
– Да, она ангел. Вы еще говорили, что у больших и малых свои беды…
– Неужели эта дама несчастна?
– У каждого свое горе… Но у меня нет причин скрывать ее имя… Ее зовут…
Но тут Родольф подумал: Пипле знает, что г-жа д’Арвиль спрашивала майора, и может проболтаться. Поэтому, чуть помолчав, он продолжал:
– Я вам скажу ее имя при одном условии.
– Я согласен на все, говорите!
– При условии, что вы не откроете его никому. Понимаете? Никому!
– Клянусь вам!.. Но могу ли я хотя бы поблагодарить эту заступницу бедняков?
– Я спрошу об этом у самой маркизы д’Арвиль и думаю, она не станет возражать.
– Значит, эта дама?..
– Маркиза д’Арвиль.
– О, я никогда не забуду это имя! Она будет моей святой, я буду ей молиться. Когда только подумаю, что благодаря ей моя жена, мои дети спасены!.. Увы, не все, не все… Бедная крошка Адель, ее больше нет… О господи, но мы бы все равно ее потеряли, раньше или позже, потому что она была обречена.
Морель вытер слезы.
– Но следует отдать последний долг этой бедняжке, и я бы на вашем месте… Впрочем, послушайте: я еще не въехал в свою комнату; она просторная, чистая, проветренная. Там уже есть кровать, а все остальное можно перенести, чтобы вы с семьей могли устроиться в этой комнате, пока госпожа д’Арвиль не подыщет вам подходящее жилище. Тело вашей дочери останется на ночь в мансарде, над ним, как полагается, священник будет читать молитвы. Я попрошу господина Пипле заняться этими печальными делами.
– Но, сударь, как можно лишать вас вашей комнаты! Стоит ли? Теперь, когда все успокоились, когда мне больше не грозит тюрьма, наша бедная каморка покажется мне дворцом, особенно если Луиза останется с нами и все приберет, как в былые времена…
– Ваша Луиза вас больше не покинет. Вы говорили, что ее присутствие для вас великая радость, так пусть оно будет вашим вознаграждением.
– Господи, возможно ли это? Мне кажется, я сплю и вижу сны… Я никогда не был особенно благочестивым, но такое чудо провидения… эта помощь, ниспосланная свыше, любого заставит уверовать…
– Ну и верьте на здоровье… Чем вы рискуете?
– Да, правда, – наивно ответил Морель. – Чем я рискую?
– Если бы можно было утешить горе отца, я бы сказал вам: вы лишились одной дочери, зато другая вернулась к вам.
– Да, это так. Теперь Луиза будет с нами.
– Надеюсь, вы займете мою комнату, не так ли? Иначе где установят гроб для ночного бдения? Подумайте о вашей жене… У нее и так с головой не все в порядке, и оставить ее на целые сутки рядом с мертвой дочерью – это слишком жестоко!
– Вы обо всем подумали, обо всем! Как вы добры, сударь.
– Благодарите за все вашего ангела-хранителя, это она меня вдохновляет. Я говорю то, что сказала бы она сама, и уверен, она меня одобрит. А теперь скажите мне, кто такой Жак Ферран?..
Лицо Мореля сразу омрачилось.
– Это тот самый Жак Ферран? – продолжал Родольф. – Нотариус, который живет на Пешеходной улице?
– Да, сударь. Вы его знаете?
Тут новые опасения за Луизу охватили Мореля, и он воскликнул:
– Если вы его знаете, сударь, скажите, имею ли я право его ненавидеть?.. Потому что он… кто знает?.. Моя дочь, Луиза…
И он спрятал лицо в ладонях, не закончив фразы.
Но Родольф понял его страхи.
– Само поведение нотариуса должно вас успокоить, – сказал он. – Ферран хотел посадить вас в тюрьму наверняка из мести, чтобы наказать вашу дочь за ее гордость. Да вообще, у меня все основания думать, что он бесчестный человек. А если это так, – добавил Родольф после мгновенной паузы, – пусть покарает его провидение!
– Он очень богатый и очень двуличный, сударь.
– Вы были очень бедны и очень несчастны, – оставило вас провидение?
– О нет, слава богу!.. Не подумайте, я так благодарен.
– Ангел-хранитель пришел к вам, неумолимый мститель настигнет однажды нотариуса… если он виновен.
В этот момент из двери мансарды вышла Хохотушка, утирая слезы.
Родольф сказал ей:
– Вы слышали, соседка? Я просил Мореля с семьей на время перебраться в мою комнату, пока его благодетель, от имени которого я действую, не найдет ему подходящего жилья.
Хохотушка посмотрела на Родольфа с удивлением.
– Как, вы настолько великодушны!..
– Да, но при одном условии… Тут все зависит от вас, моей соседки.
– От меня?
– Мне надо срочно подготовить отчет для моего хозяина, за ним скоро придут… Бумаги мои у меня внизу… Если вы, как соседка, позволите мне заняться отчетом у вас, где-нибудь на краешке вашего стола, пока вы шьете… Я не буду вам мешать, а семья Мореля сможет сразу перебраться ко мне с помощью супругов Пипле.
– О, если только это, конечно, я согласна! Соседи должны помогать друг другу. Вы первый подали пример, пригласив к себе бедного Мореля. Так что к вашим услугам, сударь.
– Называйте меня просто соседом, иначе я буду стесняться и не смогу принять ваше предложение, – с улыбкой сказал Родольф.
– За этим дело не станет! Я давно могла называть вас соседом, потому что вы и есть мой сосед!
– Папа, мама тебя зовет! Иди скорее! – крикнул один из мальчиков, выбегая на лестницу.
– Ступайте, дорогой Морель, когда комната будет готова, вас предупредят.
Гранильщик поспешно ушел к себе.
– А теперь, соседка моя, – обратился Родольф к Хохотушке, – я попрошу еще об одной услуге.
– Заранее согласна, сосед мой… Все, что смогу.
– Я уверен. Вы превосходная хозяюшка. Речь идет о том, чтобы немедленно купить для Морелей все необходимое: постель, одежду, мебель, потому что у меня там самая скромная обстановка – стол, стул да холостяцкая койка. Как раздобыть поскорее все, что может понадобиться Морелям?
Хохотушка минуту подумала и ответила:
– До двух часов у вас будет все, что вам нужно: готовая прочная одежда, теплая и чистая, белое постельное белье на всю семью, две маленьких кроватки для детей, одна – для их бабки, в общем – все, что надо… Но ведь все это стоит кучу денег!
– Сколько?
– Самое малое… пятьсот-шестьсот франков.
– За все?
– Увы, сами видите, какие большие деньги! – сказала Хохотушка, сделав большие глаза и качая головой.
– И у нас будет все это?..
– До двух часов!
– Может быть, вы фея-волшебница, а, соседка?
– Да нет же, все очень просто… Тампль отсюда в двух шагах, и там мы найдем все, что нужно.
– Тампль?
– Да, Тампль.
– А что это такое?
– Как, сосед, вы не знаете, что такое Тампль?
– Нет, соседка.
– Но ведь там всегда покупают одежду и мебель такие люди, как мы с вами, когда удается что-нибудь сэкономить. Там все не хуже, чем в других местах, зато гораздо дешевле…
– В самом деле?
– Я-то знаю… Ну вот, к примеру, сколько вы заплатили за ваш редингот?
– Право, не могу вам сказать.
– Как, сосед, вы не знаете, сколько стоит ваш редингот?
– Признаюсь вам по секрету, соседка, – с улыбкой сказал Родольф, – мне его подарили… Так что, сами понимаете, откуда мне знать?..
– Ах, сосед, сосед, похоже, вы не очень-то привыкли к точности и порядку.
– Увы, это правда.
– Придется исправиться, если вы хотите, чтобы мы стали добрыми друзьями, а мы будем друзьями, я чувствую, ведь вы такой добрый! Вы не пожалеете, что у вас такая соседка, вот увидите. Вы будете мне помогать, а я вам все чинить и штопать – по-дружески, по-соседски. Я, конечно, буду стирать вам белье, а вы помогать мне, когда понадобится натереть полы… Я встаю рано и могу вас будить, чтобы вы не опаздывали в свой магазин. Я буду стучать вам в перегородку, пока вы не скажете в ответ: «С добрым утром, соседка!»
– Значит, договорились, вы меня будите по утрам, стираете мое белье, а я – натираю полы в вашей комнате…
– И вы будете следить за порядком?
– Разумеется!
– А когда вам нужно будет что-нибудь купить, вы пойдете в Тампль, потому что, к примеру, ваш редингот стоил вам, наверное, франков восемьдесят, не правда ли? А на бульваре Тампль вы купили бы такой же за тридцать франков.
– Да это же чудесно! Значит, вы думаете, что за пятьсот-шестьсот франков эти бедняги Морели…