Госпожа Жорж любовалась своим сыном и Хохотушкой с глубоким, всевозрастающим блаженством.
Луиза Морель, после тщательного расследования и вскрытия трупа ее ребенка, была освобождена из тюрьмы по решению уголовного суда. Красивые черты лица дочери гранильщика под влиянием пережитого горя изменились, приняли выражение нежной покорности и печали. Благодаря великодушию Родольфа и заботе врачей мать Луизы Морель, которая сопровождала ее, совершенно выздоровела.
На вопрос привратника о цели приезда в Бисетр госпожа Жорж ответила, что один из врачей палаты для душевнобольных назначил ей и сопровождающим ее лицам свидание в половине двенадцатого. Госпоже Жорж было предложено подождать врача в его приемной или на большом дворе, усаженном деревьями, о котором мы уже говорили. Она предпочла двор и, опираясь на руку сына и продолжая разговор с женой гранильщика, стала прогуливаться по аллеям сада. Луиза и Хохотушка шли позади них.
– Как я рада встретиться с вами, дорогая Луиза, – сказала гризетка. – Как только мы прибыли из Букеваля, мы сразу же направились навестить вас на улице Тампль, я хотела подняться к вам, но муж меня не пустил, сказав, что для меня это слишком высоко: я ждала в фиакре. Ваш экипаж ехал вслед за нашим; и вот я впервые встречаю вас, после того как…
– После того как вы пришли в тюрьму утешить меня… Ах, мадемуазель Хохотушка, – растроганно воскликнула Луиза, – какое доброе сердце! Какое…
– Прежде всего, милая Луиза, – сказала гризетка весело, прерывая дочь гранильщика, чтобы избежать благодарности, – отныне я не мадемуазель Хохотушка, а госпожа Жермен; не знаю, известно ли вам… я дорожу этим именем.
– Да… я знала… вы замужем… Но позвольте мне поблагодарить еще за то…
– Но наверняка неизвестно, милая Луиза, – возразила госпожа Жермен, снова прервав дочь Мореля, с тем чтобы изменить тему разговора, – что я замужем благодаря великодушию того, кто стал для всех нас истинным провидением, для вас и вашей семьи, для меня, для Жермена и его матери!
– Господин Родольф! О, мы благословляем его каждый день!.. Когда я вышла из тюрьмы, адвокат, пришедший ко мне от его имени, чтобы дать мне советы и подбодрить меня, сказал мне, что благодаря Родольфу, который уже так много сделал для нас, Ферран… – и несчастная не смогла произнести это имя без содрогания… – Ферран, чтобы умалить свою жестокость, обеспечил меня, а также моего бедного отца рентой, отец мой все еще здесь… но благодаря богу ему лучше и лучше…
– И он сегодня возвратится вместе с вами в Париж… если надежда этого достойного врача подтвердится.
– Да будет угодно небесам!..
– Да, так оно и будет… Ваш отец такой добрый, такой честный! И я уверена, что мы его увезем отсюда. Врач теперь считает, что нужно чем-то ошеломить его, и внезапное свидание с людьми, которых он привык видеть до того, как потерял рассудок, должно привести к полному излечению… Я хоть и мало понимаю в этом, но мне кажется, что это наверняка так и будет…
– А я еще не могу в это поверить, мадемуазель…
– Госпожа Жермен… Госпожа Жермен… если это вас не затруднит, моя милая Луиза… Но, возвращаясь к тому, о чем я говорила вам, вы не знаете, что представляет собой господин Родольф?
– Он – добрый гений для несчастных.
– Так… а еще? Вы не знаете… Ну так вот, сейчас скажу…
Затем, обратившись к мужу, шагавшему впереди под руку с матерью и разговаривавшему с женой гранильщика, Хохотушка воскликнула:
– Не спеши так, мой друг… Ты утомишь нашу маму… к тому же я хочу, чтобы ты был поближе ко мне.
Жермен обернулся, немного замедлил шаг и улыбнулся Хохотушке, которая украдкой послала ему воздушный поцелуй.
– Какой он славный, мой милый Жермен! Не правда ли, Луиза? И притом какой благородный… Какая красивая фигура! Правильно я решила, отдав ему предпочтение перед другими моими соседями – коммивояжером Жиродо и Кабрионом. Ах, господи! Кстати, о Кабрионе… Пипле и его жена, где же они? Врач сказал, что они тоже должны прийти сюда, потому что ваш отец часто произносил их имя…
– Сейчас придут… Они до меня вышли из дома.
– О, тогда не опоздают; что касается точности, то Пипле – это настоящие часы… Но поговорим о моей свадьбе, о господине Родольфе. Вы представляете себе, Луиза, что именно он отправил меня в тюрьму с уведомлением об освобождении Жермена. Вообразите себе, как мы были счастливы, когда вышли из этой проклятой тюрьмы. Мы пошли ко мне, и с помощью Жермена я приготовила обед… обед для настоящих гурманов. Правда, для нас это была не главная радость, мы все равно ничего не ели, ни он, ни я, мы были счастливы, очень счастливы. В одиннадцать часов Жермен ушел, мы условились встретиться на следующее утро. В пять часов я уже встала и принялась трудиться, так как за два дня у меня накопилось много работы. В восемь часов кто-то постучал, я открыла дверь; кто же входит? Господин Родольф… Прежде всего я начала благодарить его от всего сердца за все то, что он сделал для Жермена; он не позволил мне договорить. «Милая соседка, – сказал он, – сейчас придет Жермен, вручите ему это письмо. Вы с ним возьмете фиакр и сразу же поезжайте в маленькую деревню Букеваль, близ д’Экуена, дорога на Сен-Дени. Прибыв туда, вы спросите госпожу Жорж… и получите большое удовольствие…» – «Господин Родольф, позвольте сказать, у меня еще один день пропадет, я не упрекаю вас, но получится три дня, как я ничего не делаю». – «Успокойтесь, милая соседка, вы найдете работу у госпожи Жорж; я вам предлагаю отличное занятие». – «Ну, если это так, то в добрый час, господин Родольф». – «До свидания, соседка, до свидания». – «До свидания, и благодарю вас, мой милый сосед!»
Он уезжает, приходит Жермен; я рассказываю ему, что произошло, господин Родольф не стал бы нас обманывать; мы садимся в экипаж, счастливые до безумия, мы-то накануне такие несчастные… Посудите сами… Мы приезжаем… Ах, дорогая Луиза… Смотрите, я и теперь заливаюсь слезами… Эта госпожа Жорж, которую вы видите перед нами, она – мать Жермена.
– Его мать!!!
– Господи, да… его мать, у которой его похитили, когда он был еще ребенком; он и не надеялся больше ее увидеть. Представляете счастье обоих? После того как госпожа Жорж вдоволь наплакалась, обнимая своего сына, наступила моя очередь. Господин Родольф сообщил ей в письме лестные отзывы обо мне, так как, целуя меня, она сказала, что знает, как я отнеслась к ее сыну. «Если вы пожелаете, матушка, – обратился к своей матери Жермен, – Хохотушка будет также вашей дочерью». – «Хочу ли я, дорогие дети! От всего сердца; я отлично знаю, никогда ты не найдешь жены лучше и милее Хохотушки».
Вот мы и устроились на прекрасной ферме с Жерменом, его матерью, моими птицами, которых мы привезли туда, чтобы они, бедные маленькие птички, тоже были с нами. Хотя я и не люблю деревню, но время пролетело так быстро, как будто во сне; я работала лишь для своего удовольствия, помогала госпоже Жорж, совершала прогулки с Жерменом, пела, прыгала, просто с ума сойти…
Наконец день свадьбы был назначен; венчание состоялось две недели тому назад… Накануне кто приезжает к нам в красивой карете? Высокий толстый мужчина, лысый, благородного вида, он привозит мне по поручению господина Родольфа свадебную корзину. Представляете себе, Луиза, большой сундук из розового дерева с надписями золотыми буквами на голубой фарфоровой дощечке:
«Труд и благоразумие, любовь и счастье». Я открываю сундук, и что я в нем нахожу? Небольшие кружевные чепчики, какие я ношу, отрезы на платья, драгоценности, перчатки, этот шарф, роскошную шаль; словом, это было как в волшебной сказке.
– Действительно как в волшебной сказке, но по-настоящему доставило вам счастье… то, что вы добры, трудолюбивы.
– То, что я добрая и трудолюбивая… дорогая Луиза, это я не нарочно стараюсь… такой уж я родилась… тем лучше для меня… Но этого мало: на дне сундучка я обнаружила чудесный бумажник с надписью: «Соседке от соседа». Я открываю его, там лежат два конверта: один для Жермена, другой для меня; в конверте Жермена я нашла документ, в котором сказано, что он назначается директором банка для бедных с жалованьем в четыре тысячи франков; в моем конверте я нашла чек на сорок тысяч франков… оплачиваемый в государственном банке… Да, это было мое приданое… Я хотела отказаться, но госпожа Жорж, которая вела беседу с высоким лысым господином, сказала мне: «Дитя мое, вы можете, вы должны принять чек; это вознаграждение за ваше благоразумие, за ваш труд… и за вашу преданность тем, кто страдает… Ибо, работая по ночам, рискуя заболеть и потерять единственные средства существования, вы шли утешать своих несчастных друзей…»
– О, это правда, – воскликнула Луиза, – во всяком случае, другой такой не найдешь… мадему… госпожа Жермен.
– В добрый час!.. Я сказала толстому лысому господину: «Все, что я делала, я делала для своего удовольствия», а он мне ответил: «Это не имеет значения, господин Родольф исключительно богат; ваше приданое – знак уважения, дружбы с его стороны; ваш отказ глубоко огорчит его; к тому же он будет присутствовать на вашей свадьбе во что бы то ни стало и заставит вас принять его дар».
– Какое счастье, что такое огромное богатство досталось столь милосердному человеку, как господин Родольф.
– Несомненно, он очень богат, но если бы он отличался только этим. Ах, милая Луиза, если бы вы знали, что такое монсеньор Родольф!.. А я-то позволяла ему носить мои пакеты!!! Но потерпите… вы все узнаете… Накануне свадьбы… поздно вечером толстый высокий лысый господин приезжает на почтовых; господин Родольф не смог приехать… он заболел, но толстый лысый господин заменил его… Именно тогда, моя дорогая Луиза, мы узнали, что наш общий благодетель был… догадайтесь кем?.. Принцем!
– Принцем?
– Что я говорю, принц… Его королевское высочество, великий герцог, подобие короля… Это мне объяснил Жермен.
– Господин Родольф?
– Да, моя бедная Луиза! А я его попросила, чтобы он помог мне натереть пол в комнате!
– Принц… почти что король! Вот почему у него такая возможность делать добро людям.