– Хорошо. Добро пожаловать в отряд, Медуза и Сильвер. Вас ввели в курс дела, сообщили подробности?
– Никак нет, – новички ответили почти хором.
– Отставить официоз. Иначе на нем и засветитесь. Все эти «никак нет» придется забыть на неопределенное время. Но это, конечно, не означает упразднения обычной дисциплины. В действительности она у нас даже жестче той, к которой вы привыкли. Но при этом мы – одна семья.
– Понятно, – не без некоторого усилия сказала Медуза, соскальзывая с запретного официоза.
– Тогда начинайте входить в курс дела прямо сейчас. Вместе с остальными... Итак, нам предстоит приятная командировка в прекрасный город Париж. Мечта идиота. Кафешантаны, бутики, Монблан и так далее. Если выдастся возможность, мы посетим там чудесный музей д'Орсе и полюбуемся полотнами импрессионистов. Но это произойдет лишь в том случае, если мы перед этим успешно посетим особняк, расположенный неподалеку, где осмотрим некий сейф или что-то в этом роде.
Медуза, как школьница, подняла руку:
– Можно вопрос?
– Можно.
– Почему не посетить музей перед особняком? Я так понимаю, что мы поедем под видом туристов. Вполне естественно сначала пойти и посетить музей... а походя оценить особняк снаружи.
Посейдону понравилось, что она ничего не спросила ни о жителях особняка, ни о сейфе, ни о надобности его осмотра.
– Возможно...
Тут вмешался Торпеда, задав вопрос: с какого вообще рожна водоплавающим «Сиренам» лезть в особняк?
– Это сухопутная операция...
То же самое Посейдон недавно говорил Клюнтину.
– А тебя что, Торпеда, никогда не учили штурмовать наземные объекты? Те же базы, например?
– Так то с моря...
– Вот и мы пойдем с моря. С реки. Этот особняк, как мне сказали, настоящая цитадель. В нем обосновался старый нацист Валентино Баутце. Он уже одной ногой в могиле, но продолжает отравлять воздух. В сейфе у него какие-то важные документы, которые и являются предметом нашего интереса. С суши цитадель брать нежелательно, поднимется кипеж. Поэтому мы пойдем с Сены.
– А данные предварительной разведки? – спросил Магеллан.
Ну вот, все как по нотам. Стандартные вопросы... Что ж – на них будут соответствующие ответы.
– Их нет, – повторил Посейдон слова генерала Клюнтина – в точности, вплоть до соблюдения генеральской интонации.
Магеллан поджал губы.
Сообразительный парень.
– Когда выступаем? – осведомился Мина.
– На подготовку нам дали сутки. Так что все основные моменты придется, видимо, анализировать уже прямо на местности.
Магеллан меланхолично продекламировал:
– Ночь. Улица. Фонарь. Аптека...
– Да, – кивнул Каретников, – у тебя правильные образы. Ночь и улица. Правда, не улица, а набережная Анатоля Франса, но это несущественно. Мы не поэты, чтобы выдерживать размер.
– Это круто, – заметил Мина. – Вроде бы и пустячок, зато в центре Парижа, да ночью, да под воду, с оружием, в речку...
– С моста Александра Третьего, – усмехнулся Магеллан.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Флинт. Через коллектор пойдем?
– Именно, – кивнул Посейдон.
– Коллекторы с домами не сообщаются, нельзя не отметить, – задумчиво произнесла Медуза.
– Ну не коллектор – что-то же там есть наверняка. Через это и войдем.
– Если диаметр позволит... Иначе нужно посылать туда отряд мутантов размером не больше крыс...
– Хреново все же без разведки, – не удержался Магеллан.
– Если там цитадель, то они не дураки, – сказал Торпеда. – Наверняка предусмотрели и такую возможность. Стоки тоже укреплены, зуб даю.
– Оставь свой зуб себе. Ясный пень, что они и там наворотили, – не стал возражать Посейдон. – Потому-то нас и посылают, я думаю. Это наша задача – справляться с такого рода трудностями. Важно, чтобы снаружи было тихо. А то, что со дна окажется не легче, – это понятно и ежу.
– Решетками все забрано, – впервые подал голос Сильвер.
– Что нам решетки? – презрительно хмыкнул Мина. – Вот что там дальше – это куда интереснее.
– Что дальше – да дерьмо там дальше, в канализации-то, – объяснил Торпеда. – Фашистское. А что, кстати, старый фашист делает в Париже? Не боится?
– Похоже, что нет. А еще похоже, что за ним должок, – сказал Посейдон. – И должен он непосредственно нам. Похоже, что это именно он заслал на Коневец наших немецких друзей. Так считают в Управлении.
Мина оскалился:
– Старый, значит, в могилу навострился? Жаль, если так... Нельсон-то наш был молодой...
– Нам не вменяют в обязанность трогать этого урода, – Каретников подмигнул. – Отдай его, сказали мне, израильтянам. Перед ними он тоже в долгу, и они действуют параллельно с нами. Но я считаю...
Он замолчал, предлагая «Сиренам» додумать невысказанное.
– Нужно что-то особенное, – заметил Флинт. Старый одуванчик рассыпется, если тронуть его пальцем. А надо, чтобы он осознал и раскаялся.
– Это и в самом деле не главная наша задача, – отозвался Каретников, держа пальцы скрещенными. – Но если выпадет случай, мы его не упустим. Потому что прямого запрета я не получил...
Снова вмешался Сильвер:
– Вы сказали – израильтяне...
– Вообще-то можно и на «ты». Никакого официоза, повторяю. Привыкай.
– Ты сказал про израильтян, – послушно поправился Сильвер. – Означает ли это, что наши с ними пути могут пересечься?
– Ничего нельзя исключить, – Посейдон уже обдумал такую возможность, памятуя о предупреждении Клюнтина.
– Как нам действовать в этом случае? Схлестнуться с Моссадом?
– Указаний не было, – Посейдон говорил раздраженно, с досадой. – Я пока не имею понятия. У нас с ними разные интересы. Им нужен немец, нам – документы. И нам не приходится рассчитывать на поддержку.
– А если нет? – Сильвер гнул свою линию. – Если им тоже нужны документы? Заодно с немцем?
– Тогда... – Посейдон помолчал. – Тогда все просто, – он тяжело вздохнул. – Мы должны доставить эти чертовы бумаги, или диски, или что там еще – во что бы то ни стало! И если Моссаду взбредет в голову нам помешать, пусть рискнут...
– Здоровьем, – добавил Мина.
Посейдон остро взглянул на него.
Мина был хороший человек, но ему, к несчастью, кто-то привил пусть не яркий, зато сугубо животный, пещерный антисемитизм. А может быть, это у него вообще наследственное.
– Мина... – мягко сказал Посейдон.
– А я что?! Я ничего, – вскинулся тот.
– Мина, они имеют право брать этого немца и лезть в это дело. И моральное, и юридическое, и генетическое, и историческое...
– А мы не имеем исторического права?
– Имеем, – устало ответил Каретников. – Но копья ломать из-за доктора Валентино мы не станем, и это приказ... Мы говорим не по делу, давайте перейдем к самой операции. Место действия – зарубежный мегаполис, река. Какие будут предложения по экипировке? Флинт, ты первый.
– Будет отправлено дипбагажом?
– Как обычно. Не в самолет же возьмем.
...Началось рутинное обсуждение деталей. Мина хотел было заказать еще пива, но Каретников не разрешил, и старый диверсант окончательно обиделся.
Глава двенадцатаяОСИНОЕ ГНЕЗДО
Немка молча наблюдала, как отряд Маэстро со знанием дела устраивает погром в ее скромном гнезде.
Ситуация была из тех, в которых Первая боевая группа не церемонилась. У Маэстро и Мадонны было достаточно опыта, чтобы сделать стойку, едва хозяйка открыла рот. И дверь.
Она, хозяйка, разительно отличалась от обычных сельских жителей, хотя и старалась изображать простолюдинку. Именно это ее стремление настроило Маэстро на торжественный лад.
– Ордер, – пробормотала немка, на миг растерявшись, и употреблением этого слова подписала себе приговор.
Вместо ордера перед ней нарисовалась черная, как ужас ночи, рожа Гусара. Лицо немки исказилось от отвращения.
– Посторонись, хозяюшка, – пробасил Гусар. Та не двинулась с места, и Гусар аккуратно поднял ее за плечи и переставил, как куклу.
Ей не оставалось ничего другого, кроме того, как смотреть на цепочку спецназовцев, бесшумно втягивающуюся внутрь дома. Маэстро, замыкавший процессию, тронул немку за плечо и пропустил вперед себя.
Шедшая впереди Мадонна обернулась и бросила на ходу:
– Вам возместят весь ущерб.
А Киндер и Макс уже поднимали половицы. Не прошло и пяти минут, как комнаты приобрели абсолютно нежилой вид. Томас упоенно вспарывал подушки, Гусар гремел чем-то в погребе.
Маэстро же просто спросил:
– Где он?
Его тактика сработала.
Поведение его группы не оставляло сомнений в осведомленности насчет деятельности хозяйки. И она, можно сказать, раскололась. Созналась в факте, хотя, помимо этого, так и не сказала ничего. Маэстро ожидал большего, но не дождался.
Ответила только:
– Достаточно далеко, чтобы вы его не достали.
Брови Маэстро иронически вскинулись:
– Даже так? Неужели? Это если только он на Марсе...
– Я требую остановить произвол, – твердо заявила та. – И я еще раз требую предъявить ордер.
– И прокурора с адвокатом, конечно?
– Желательно.
– Посмотрите, шеф, – Гусар, отдуваясь, вылез из погреба, держа в руках ворох грязной одежды.
Маэстро покосился на тряпки:
– Ну, все понятно. Как же вы так оплошали, хозяюшка, не сожгли? – обратился он к немке. – Промашка вышла.
– Не успела. Собиралась.
Командир тяжело вздохнул. Напрашивался набивший оскомину процессуальный вопрос: «На кого ты работаешь?» Наверное, это прозвучало бы настолько банально, что показалось бы смешным.
Инициативу перехватила Мадонна, решившая, что двум женщинам всегда легче договориться.
Серьезное заблуждение.
– Послушайте, милая. Вы стали соучастницей в тяжком преступлении – и не в одном. Я даже не знаю, какое из них хуже. Я рискую быть тривиальной, но вы можете облегчить свою участь... в общем, вы меня поняли, да?
– Хуже моей участи ничего быть уже не может. Мне все равно. Я ничего вам не скажу, не трудитесь напрасно. Кроме некоторых фактов биографии, если вам интересно. Вам все станет ясно.