31.05. «Попробую описать то, что произошло вчера ночью в Орлеане. Последняя остановка перед Парижем. Улица к нашему отелю внезапно оборвалась стройкой. На хаотично сваленных бетонных блоках восседал огромный десятиглазый страж, весь в клубах пара и инфернального дыма. Всеми своими десятью выпученными чёрными глазами с яркими, неестественно огромными белками Аргус нехорошо рассматривал нас: чистеньких пришельцев с дорожной поклажей. Мы побежали. Мимо ночной забегаловки, огромной лысой негритянки, что-то жарившей на вонючем масле, мимо уличного интернет-кафе, где все места были заняты такими же темнокожими, мутноглазыми Аргусами, привстававшими при нашем внезапном появлении. На улицах Орлеана не было ни одного белого, ни одного полицейского. Мы были здесь пришельцами. Чужими в центре ночной дремлющей родины героической Жанны. Три пришельца: француз, испанец и русская — плохой анекдот».
Юлия Викторовна перевела дыхание, чтобы продолжить чтение.
«Хосе бежал впереди с моим чемоданом и рюкзаком. Франсуа держал меня за руку. — Vamos! Vamos! Оглядываясь, я всякий раз видела этих парней. Словно гигантская акула, они не торопились и не отставали. Загоняли, как мелкую рыбёшку. С другой стороны улицы появилась такая же плотная кучка. Перекрёсток. Мигающий светофор. Железные ставни, исписанные граффити. Подняв глаза, я вдруг не увидела впереди Хосе. Сердце ухнуло, а уже в следующую секунду я почувствовала боль, кто-то схватил за свободную руку и грубо дёрнул. Франсуа инстинктивно потянул к себе. Взрыв боли, распята между улицей и чёрным зевом незнакомого подъезда. Тот невидимый оказался сильнее. Намного сильнее. Поняла, что произошло, только когда оказалась в небольшом холле дешевого хостела. Франсуа влетел за мной. Хлопнула дверь, щёлкнул замок. Падаю-качусь в туманную полуобморочную жижу. Вижу только мелкие-мелкие кудряхи-мухи, склоняющиеся надо мной. Хосе успевает подхватить меня. Дальше не помню».
Юлия Викторовна покачала головой. Приём «Адреналиновый укол» часто используется в кинематографе, романах и, конечно, в психотерапии. Дальше обычно бывает какой-то резкий и неожиданный поворот сюжета. Жбан машинально скопировала отрывки дневника своей ученицы. Озаглавила: «Страсти нашего рацио».
Последняя запись в дневнике была совсем короткая: «Проснулась посреди ночи. Хотелось пить. Хосе с Франсуа спустились в бар, снимали стресс. Гостиница какая-то поистине мопассановская, узкие коридорчики, старомодная мебель, душа нет, ставни вместо стёкол. Но и это очень хорошо, даже не хочу представлять, что было бы с нами, если бы Хосе не увидел это пристанище. В соседней комнате, и, кажется, этажом ниже крики и гогот: играют в карты. Есть в этом как будто что-то литературное».
Юлия Викторовна проговорила одними губами: «Как будто! Эх, Вера-Вера. Учишь вас учишь, как об стенку горох».
«— Этот мир и так ужасен, зачем делать его ещё хуже? — Хосе ввалился в мой номер весёленьким и развёл дешёвую философию мачо-гедониста. Насилу выставила. Что бы я делала с этим krasavchikom после?!»
Жбан сделала пометку жёлтым: «поворот не любовный».
«Франсуа вернулся только под утро. Ужасно мрачный. Уже даже как будто трезвый. Впервые в жизни наорал на меня, разбил пепельницу и выбросил в окно вазу. Не знала, что алкоголь и стресс так разрушительно действуют на него. Метался по комнате, но теперь уснул. Жду пробуждения, чтобы объяснил своё поведение».
Жёлтым: «вот и поворот».
VII
Юлия Викторовна дотошно проверила все новые документы на диске, больше от Веры ничего не приходило, но больше было и не нужно. Насилу дождалась утра.
— Юрий Геннадиевич? А вы могли бы дать мне полный список слушателей на ваших с Верой курсах для нефтяников? Да, и французов, и испанцев. А лучше подойдите сегодня на кафедру. Я понимаю, что отпуск.
Фролов обещал. Елизавета Андреевна и так сегодня дежурит по кафедре. Все в сборе.
— Был некто Юсуф Аделино. В группе его звали Хосе для простоты. Появлялся редко, потому что кутил и бухал по-чёрному. Рассказывал, что его мать из Арабских Эмиратов и у него золотая нефтяная карта. Сам, кстати, арабским не владел, зато сносно говорил по-турецки. В общем, мутный чувак. Какие-то басни рассказывал.
— Он много чего рассказывал, — усмехнулась Жбан.
Через собственные контакты в службе международного отдела университета заведующая уже установила, что из России в Барселону Вера и Франсуа летели с пересадкой в Москве, и всё время их сопровождал человек по имени Юсуф Аделино. Юлия Викторовна покосилась на внезапно молчаливую сегодня Лизу, которая демонстративно уткнулась в какие-то бумаги и делала вид, что очень занята.
Фролов пояснил.
— А почему вы заинтересовались этим Аделино? — спросил Фролов.
— Сейчас поймёте.
Жбан держала паузу, но Елизавета Андреевна не реагировала. Пришлось позвать.
Девушка ахнула, как будто только что очнулась от работы.
— Елизавета Андреевна, сколько задолжал Юсуф Аделино в заведениях вашего отца? — с места в карьер поинтересовалась завкафедрой.
Елизавета Андреевна сделала непонимающее лицо.
— Лиза, перестаньте кривляться! — возмутилась Юлия Викторовна. — Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сопоставить два и два. Прекратите держать меня за дуру! Меня сразу насторожила ваша осведомлённость о планах Веры и Франсуа. Ребята держали помолвку в тайне во избежание лишних толков и пересудов. Вера даже конференцию специально подобрала в Париже: приятное с полезным и подозрений никаких. Сначала я решила, что Вера сама вам сообщила, но из переписки в мессенджере поняла, этого не может быть. От меня вы узнать не могли. Значит, ваш источник не связан с Верой, он связан с Франсуа. И им оказался сотрудник компании, в которой работал Франсуа Коле, Хосе-Юсуф Аделино, по совместительству завсегдатай ночного клуба «Красавчик», принадлежащего вашему отцу.
— Откуда такие сведения? — нахмурилась Лиза.
— Город у нас небольшой, — иронично улыбнулась заведующая. — У друЖбана много друзей. Так ведь про меня говорят? А ещё говорят, что кутил Аделино в России, как в последний раз. Не далее как на прошлой неделе дико проигрался в подпольном казино «Красавчика». Там-то вы его и сцапали? Правильно? И договорились о небольшой услуге взамен прощения долга. Верно, Лиза? После этого Хосе-Юсуфу немедленно понадобилось лететь в Барселону, потом ехать в Париж, он употребил всё своё природное обаяние и навязался в компанию к Вере и Франсуа. Только скажите мне на милость, зачем это вам? Вы сами имели виды на Франсуа? Ну так теперь он женат на другой.
— Это только домыслы, — тихо и зло проговорила Елизавета Андреевна, вставая из-за стола. — У вас нет и не может быть доказательств.
— Не сомневаюсь, что камеры ваш отец почистит, но есть свидетели. Вы знакомы с Аделино.
— Это ничего не доказывает, — пожала плечами девушка.
— Подождите, я ничего не понимаю! — возмутился Фролов. — Юлия Викторовна, что за голословные обвинения? Либо объясните толком, либо я согласен с Лизой…
— Юрий Геннадиевич, я понимаю ваше рвение, но обвинения не голословны, к сожалению. Хосе-Юсуф путешествовал в Париж с Верой и Франсуа. По дороге в Орлеане заманил ребят в казино, настоящую бандитскую малину, где Франсуа проигрался в пух и прах да ещё и под расписку. Чтобы состояние осталось в семье, Франсуа был вынужден спешно жениться на родственнице и переписать на неё фамильное имущество. А Вера — то, что случилось с Верой, — действительно ужасно. Она стала заложницей бандитов.
Лиза неожиданно выступила вперёд:
— Юлия Викторовна, но… это. Это совсем… Девушка сбилась, а в глазах заблестели слёзы.
— Совсем не то, на что вы договаривались с Юсуфом прекрасным?
— Вы что, серьёзно? — в растерянности пробормотал ассистент Фролов.
Жбан молчала, давая Лизе высказаться, но та уже рыдала крокодильими слезами:
— Я собиралась рассказать, но… так всё запуталось. Когда она пропала, я очень испугалась. Я ведь хотела, только чтобы он потроллил нашу безупречную Веру. Нельзя быть такой расчётливой и заносчивой. Я хотела, чтобы он просто соблазнил, вызвал ревность, как он обычно делал. У Веры всё всегда под контролем, я хотела ткнуть её носом. Никто не совершенен. Это должна была быть шутка, ну эксперимент, если хотите.
Завкафедрой развела руками:
— Лиза, по части теории материалистического обмена в отношениях я с вами даже согласна, но, согласитесь, вы выбрали весьма странный способ оппонирования в этом споре. Условия психологического эксперимента должны быть контролируемы. Неужели вам даже в голову не пришло, что у человека с такими наклонностями, образом жизни и кругом знакомств, как у этого Аделино, может появиться свой интерес в поездке? Вы фактически подали ему идею, как развести богатого жирного гуся, подобравшись через невесту.
— Юлия Викторовна, — взмолился Фролов. — Так это правда или нет, я уже ничего не понимаю!? И самое главное — что с Верой?
— Зрите в корень, ассистент Фролов. Ответить Юлия Викторовна не успела — зазвонил телефон.
— Да, да. Это я… Слава тебе, Жанна д'Арк!!! — выдохнула Жбан. — А можно её услышать? Да, переключаю на громкую связь.
— Юлия Викторовна, спасибо, — раздался голос Веры на том конце провода. — Я в посольстве, всё в порядке. Франсуа уже здесь. Я не сомневалась, что вы догадаетесь, писала про Сену для вас и для Франсуа. А этой сучке передайте, что я её убью!
Лиза внезапно перестала плакать.
— Сама ты сучка! — закончила высокоинтеллектуальный спор и выбежала из кабинета.
Жбан положила трубку и наконец присела, чувствуя, что бессонная ночь и утро, полное переговоров и телефонных звонков, не прошли бесследно. Из состояния блаженного молчания её вывел вопрос Фролова:
— Как вы поняли, что Веру удерживают? Начинаю думать, что вы владеете телепатией.
— Я владею своей профессией и давно живу на свете, — откликнулась женщина. — Я сразу поняла, что фраза