и повстанческие движения сталкивались с организацией контрповстанческих действий под руководством США и НАТО.».
Арсенал АД, изъятый после ареста Руйяна и Менигон
В феврале 1984 года у нас было несколько вариантов вывода войск. Но из-за важности Бельгии мы решили усилить созданную там группу: присутствие партизан в стране, где находились главные объекты объединенного командования НАТО и ЕС, было фундаментальным для общего проекта.
Мы ехали всю ночь и прибыли на рассвете недалеко от Конде-сюр-Эско. Эту дорогу я знал лучше всего, поскольку ездил по ней регулярно. В начале 1970-х годов старый испанский шахтер организовывал проезд от своей деревни, расположенной в нескольких сотнях метров от границы. Когда мы ехали по извилистому маршруту, его младшая дочь часто вела нас на мопеде через лабиринт жилых рабочих кварталов. Его неизменная верность анархо-синдикализму, существовавшему до его изгнания, заставляла уважать его настолько, насколько это могло вызвать улыбку у двадцатилетних подростков, которыми мы были – как, например, когда он утверждал, что состоит в Федерации либертарной молодежи, хотя ему было уже более пятидесяти лет…
Я уже вмешивался в дела GARI в Бельгии. В 1974 году мы провели около десяти операций против режима Франко. Но это было уже очень давно, и я надеялся, что группа, обосновавшаяся там, обрела знание текущей ситуации. Мы едва успели доехать до Брюсселя на машине товарищей, которые приехали за нами, как меня постигло разочарование. Когда я увидел приближающийся в нескольких сотнях метров фургон, товарищ, сидевший за рулем, объявил: «Осторожно, полиция!» Но когда мы проехали его, то поняли, что это был фургон для эвакуации. Далее он проехал мимо машины, которую принял за машину дорожной службы, а это оказалась полицейская машина. «Я немного запутался во всех цветах этих полос…», – прокомментировал он.
Бельгийский товарищ снял для нас квартиру на улице Бельгика, между собором Кёкельберг и стадионом Хейсел. Без мебели, без отопления, даже без электричества. Мы разбили лагерь, спали в спальных мешках на ковре и варили кофе на маленькой походной газовой плитке. Через несколько дней к нам присоединилась группа RAF. Там был один «старик», который вспоминал ранние дни своей организации в начале 1970-х годов.
Перед началом каких-либо действий мы должны были ознакомиться с жизнью в Брюсселе. К счастью, бельгийские товарищи, которые обучались с нами в Париже, уже начали применять свои знания на практике и приобрели собственный опыт. Вместе мы начали проводить небольшие операции по добыче финансов.
Товарищи, включая Режи, регулярно курсировали между Парижем и Брюсселем, чтобы держать нас в курсе происходящих событий. В начале марта должна была состояться встреча в Эльзасе. Режи, который ждал новостей из Италии, в частности, от своей спутницы Глории, арестованной во время рейдов в начале февраля, объявил, что затем отправится на юг Франции, чтобы быть полезным итальянским товарищам – что показалось нам неразумным.
Но вместе с товарищем он арендовал «Тойоту» в Брюсселе, в гараже возле авеню Луизы, чтобы осуществить свои планы.
Позже мы узнали, что за парижскими товарищами несколько дней следила полиция. Вот как полицейские добирались из Парижа на встречу в Эльзасе. Бельгийский автомобиль, которым управлял Режи, был опознан, и они проследили за ним, таким образом обнаружив в Страсбурге контакты турецких товарищей, которые в течение нескольких месяцев поставляли нам оружие и боеприпасы. Но аппарат потерял след «Тойоты» на дорогах Лотарингии. Режи уехал с другим товарищем, чтобы присоединиться к Хелиетту в Авиньоне, а его второй водитель вернулся в Брюссель один.
Когда он приехал в квартиру рано утром, мы были с Натали одни. Мы сразу пошли с ней в пункт проката. В этот час улицы были пустынны. Первый проход. Ничего подозрительного. Водитель оставил нас в ста метрах дальше, потом пошел вокруг квартала, чтобы вернуть машину. Мы вернулись в агентство пешком. Когда мы отошли метров на двадцать от входа, то увидели, как из него выезжает «Тойота». Но больше всего мы обратили внимание на машину без опознавательных знаков, припаркованную перед агентством. Затем двое мужчин стояли на крыльце здания на другой стороне улицы. Очевидно, это был полицейский наряд.
Мы сгрудились за припаркованным вдоль тротуара фургоном, готовые защищать выход товарища. Ситуация была критической. Мы не знали, заметили ли нас, и не знали ничего о положении товарища внутри. Через несколько мгновений прибежал молодой парень. То, как он натягивал куртку, чтобы спрятать пистолет, не оставляло сомнений в его личности. Он вошел в гараж, не взглянув на нас. Мы последовали за ним. Натали стояла у входа, за колонной, с пистолетом и гранатой в руке. Я последовал за полицейским в офис. Когда товарищ увидел меня с пистолетом 45-го калибра наизготовку, он замер перед полицейским, который, изображая клиента проститутки, – постоянно спрашивал, где босс агентства. Полицай не видел, что я подхожу к нему сзади. Но когда он обернулся, проследив за взглядом товарища, я безжалостно приставил ствол пистолета к его правому глазу. Это, несомненно, был член спецподразделения, с которым я не хотел рисковать: «Не двигаться!». И товарищу: «Обезоруживай его». Но он не реагировал: «Обезоружить его!».
Наконец, товарищ вышел из ступора.
Мы медленно пробирались к гаражу. Товарищ тщетно искал машину с ключами. Ему пришлось бы выйти на улицу вместе с полицейским. Мы надели на него его собственные наручники. А я толкнул его перед собой, приставив пистолет к его голове. Увидев нас, полицейские на противоположной стороне дороги сразу же расступились, а полицейские в машине без опознавательных знаков, припаркованной перед гаражом, включили задний ход и отступили метров на пятьдесят.
Мы медленно пошли по тротуару к углу ближайшей улицы, держась за припаркованные машины. Наконец подъехала машина. Товарищ заблокировал ее. Она остановилась тем более легко, что это была Toyota, в которой находился владелец агентства, возвращавшийся после заправки. Товарищ механически изрыгнул привычный соус: «Полиция! Это внештатная ситуация. Нам нужна ваша машина».
Чаще всего это срабатывает, тем более что люди способны на самые иррациональные реакции на авторитетное лицо. Но здесь менеджер был в полном замешательстве: один из полицейских, пришедших ранее предупредить его об аресте клиента, был в наручниках, а второй теперь представлялся полицейским!
Вдалеке послышался вой сирен. Натали села в машину вместе с полицейским сзади. И мы поехали. Натали ковырялась в его кармане. Она передавала мне вещи по мере того, как мы ехали. Документы, нарукавные повязки и т. д. Он был членом брюссельского отдела по борьбе с преступностью. Я указал ему на то, что он не сделал выстрелов. Он прекрасно меня понял и ответил, что бельгийские полицейские совсем не похожи на своих французских коллег, что они всегда избегают стрелять в тех, кого преследуют.
Сирены были далеко. Мы ехали по направлению к Гар дю Миди.
Я повернулся к нему, направил на него пистолет и спросил, как и почему они оказались там сегодня утром. Он быстро ответил, заверив нас, что все, что им нужно было сделать, это арестовать человека и ждать прибытия французских инспекторов.
После окончательной проверки инспектора мы отпустили. В нескольких сотнях метров дальше «Тойота» была утилизирована на парковке отеля в районе вокзала. Возможно, они подумают, что мы сели на поезд. Затем мы пошли по пешеходным улицам. Мы прошли мимо небольшого, неприметного бара и полчаса просидели в задней комнате. Чуть дальше, на торговой улице, мы наткнулись на магазин подержанных вещей, плакаты в котором призывали к солидарности с борьбой на трех континентах, что придало нам уверенности. Мы переоделись с ног до головы.
Пресса и телевидение передавали наши фотографии в течение двух-трех дней. Мы меняли жилье каждую ночь. Через несколько дней, 13 марта 1984 года, французская полиция начала масштабную операцию против организации.
Режи и Элиетт жили в Ле-Понте, на окраине Авиньона, у дочери испанского товарища, который сдавал им халупу. Накануне вечером они зашли в газетный киоск на вокзале в надежде найти новости о нашем столкновении в Брюсселе. Заметив сильное присутствие полиции, они засомневались. «Это за нами?»
Действительно, бойня в Софителе была еще свежа в их памяти. Вместо того чтобы немедленно вернуться, они прошлись по улицам, чтобы подвести итоги. Но полицейские, заметив их, оторвались от хвоста и поджидали их в убежище.
«Вы окружены, сдавайтесь». Хейлетт боялась, что они устранят Режи. Разорвав его записную книжку и проглотив самые важные страницы, она схватила гранату: «Если они выстрелят в Режи, я выдерну чеку. Таким образом, мы уйдем вместе».
Воспользовавшись этим, полицейские устроили облаву на соседа, старого испанского бойца, который хранил у себя оружие маки, «чтобы не забыть». В Авиньоне арестовали дюжину либертариев. А в Париже были пойманы братья Хальфен с некоторыми из их друзей, включая писателей Пола Жака и Дана Франка. Таким образом, в течение нескольких недель многие товарищи были арестованы во Франции и Италии. Около пятнадцати боевиков из групп прямого действия и еще больше из групп поддержки. Но полиция также обнаружила несколько укрытий, изъяла оружие, взрывчатку и документы.
Наша задача в Бельгии была еще более сложной. С одной стороны, мы должны были успешно внедриться в среду местных левых, пока полиция знала о нашем присутствии в Брюсселе; с другой стороны, мы должны были оставаться в контакте с товарищами, отвечающими за реорганизацию в Париже. За несколько дней, благодаря бельгийским товарищам и боевикам AD, избежавшим облавы, была создана сеть логистики и инфраструктуры. В Брюсселе было арендовано несколько помещений, включая гаражи, и большая квартира в Ньивпоорте, которая служила местом встречи с группами из-за рубежа.