Фамилии он не назвал... но с этим агент готов был смириться. Не выпуская пистолета, свободной рукой он подсунул нож террористу под кадык. Бишенте дернулся, запрокидывая голову.
— Уже хорошо, — проговорил американец. — А теперь расскажи мне о «Черном пламени».
Молчание. Бишенте трясся, как лист, молодея на глазах. Джон осторожно провел клинком по щеке юноши, чуть вдавил лезвие в кожу. Баск попытался шарахнуться, но в машине было тесно.
— Я не хочу тебя убивать, — заметил агент. — Давай лучше поговорим культурно.
Бишенте сморщился. Джону показалось, что его пленник переживает некую душевную борьбу. Внезапно решившись, агент убрал нож. Рискованно, но порой психология дает лучшие результаты, чем грубая сила.
— Послушай, — проговорил он, покручивая нож в пальцах, — мне нужны сведения. Ты слишком молод для этих игр. Расскажи о себе. Как ты вообще связался с «Черным пламенем»?
Он сложил нож и убрал его. Взгляд Бишенте растерянно скользнул вслед оружию — очевидно, такого юноша не ожидал.
— Они убили... убили моего брата, — признался он.
— Кто его убил?
— Гражданская гвардия... в тюрьме.
— Твой брат был среди вожаков «Черного пламени»?
Бишенте кивнул.
— И ты хочешь пойти по стопам брата. За Страну Басков.
— Он был солдатом... мой брат. — В голосе юноши звучала гордость.
— А ты хочешь стать таким же, — понял Джон. — Сколько тебе лет — девятнадцать? Восемнадцать?
— Семнадцать.
Смит едва подавил вздох. Парень еще моложе, чем показалось вначале, — сущий мальчишка.
— Когда-нибудь ты наберешься ума настолько, чтобы делать глупости сознательно. Но явно не скоро. Тебя используют, Бишенте. Ты ведь нездешний?
Юноша назвал своей родиной глухую деревушку на севере Испании, в баскском краю, знаменитом разве что овцами, овчарками и горными пастбищами.
— Пастух, да?
— Вырос пастухом. — Юноша замолк и через секунду с тоской добавил: — Мне нравилось.
Джон снова окинул его взглядом. Сильный, выносливый, неискушенный — идеальный кандидат в экстремисты.
— Я всего лишь хотел поговорить с вашими людьми. Когда мы с тобой закончим — можешь отправляться домой. К завтрашнему дню будешь в безопасности.
Бишенте промолчал, хотя явно немного успокоился.
— Когда «Черное пламя» собралось снова? Если верить досье, власти прекратили слежку за бывшими членами группы, когда ее руководство оказалось в тюрьме или на том свете.
Юноша виновато опустил взгляд:
— Когда Элизондо выпустили. Он из стариков единственный живым из-за решетки выбрался. Он собрал всех прежних бойцов и набрал новых.
— И чем, по его мнению, взрыв в Париже поможет делу независимости басков?
— Мне особенно-то не объясняли, — пробормотал Бишенте, не поднимая глаз. — Но я слышал — вроде как мы сейчас работаем на кого-то. Нам обещали денег. Много. Чтобы сражаться снова.
— Вам заплатили, чтобы вы подбросили бомбу в Пастеровский и похитили Терезу Шамбор?
— Вроде как. Ну, это по слухам так выходит. — Юноша вздохнул. — Наши многие не хотели. Говорили, раз уж сражаться, так за Эускарди[6]. Но Элизондо объяснял, что война требует денег. Их у нас не было. Поэтому мы и проиграли в первый раз. Чтобы сражаться за Эускарди, нужно много денег. И вообще, устроить взрыв в Париже — хорошо потому что наших много по ту сторону границы. Это покажет нашим братьям и сестрам за горами, что мы за них и мы победим!
— Кто нанял Элизондо? И зачем?
— Не знаю я! Элизондо говорил, нам и знать не положено, к чему это. Так и надо. Все равно это ради денег, ради Эускарди. Это не наше горе. Чем меньше знаем — тем лучше. С кем он там дела вел — бог ведает. Я только слышал название такое... «Щит полумесяца» или что-то вроде. А что за щит — без понятия.
— Почему они похитили женщину, ты тоже не слышал? Куда ее отвезли?
— Точно не знаю. Но, по-моему, она где-то в городе... вроде.
— Обо мне разговора не было? — поинтересовался агент.
— Зумайя говорил, что вы убили Хорхе в Париже. Вот и решили, что вы приедете в Испанию, — это потому, что Хорхе облажался. А потом Элизондо кто-то стукнул, что вы и на Толедо вышли. Вот мы и приготовились.
— Это у Хорхе был пистолет с тисненой рукояткой?
— Ну да. Если бы вы его не убили, его бы Элизондо сам прикончил. Нам не положено ставить герб куда ни попадя, а уж на оружие — тем более. Элизондо и не узнал бы, только ему Зумайя уже после наговорил.
Иными словами, баски и ведать не ведали, что есть на свете такой Джон Смит, пока агент не бросился выручать несчастную Терезу Шамбор. Джон хмуро покосился на поникшего Бишенте.
— Как вы меня опознали? — спросил агент.
— Нам прислали ваш снимок. Я так слышал. Кто-то из наших в Париже не то видел вас, не то слышал, не то вообще следил... не знаю. В общем, это он прислал. — На лице юноши отразилось потрясение. — Они хотят вас убить. От вас слишком много проблем. Это все, что я знаю, правда! Вы сказали, что отпустите меня! Я могу идти?
— Скоро. Деньги у тебя есть?
Бишенте поднял на него недоуменный взгляд.
— Нету.
Джон вытащил из бумажника сотенную купюру и сунул юноше:
— На дорогу хватит.
Бишенте неохотно запихнул доллары в карман. Страх покинул его, но спина была все так же виновато ссутулена.
— И помни, — сурово проговорил агент (он решил перестраховаться — мало ли, вдруг мальчишке в голову придет предупредить товарищей), — вы устроили взрыв и похитили человека ради денег, а не ради свободы. А тебе, раз ты не смог затащить меня в тот дом, вообще стоит больше опасаться своих приятелей, чем меня. Если ты вернешься к ним, тебя начнут подозревать... а если дашь повод себя заподозрить — убьют. Тебе бы лучше скрыться с глаз долой.
Юноша с трудом сглотнул.
— Я... отсижусь в горах, выше деревни.
— Вот и молодец. — Джон вытащил из чемодана моток нейлоновой бечевки и катушку липкой ленты. — Сейчас я тебя свяжу, а нож оставлю рядом, чтобы ты смог освободиться. Это чтобы у тебя было время подумать над моими советами. — А у самого агента — время скрыться, на случай, если Бишенте передумает и решит вернуться к террористам.
Юноше такое предложение явно пришлось не по душе, но ничего другого, кроме как кивнуть, ему не оставалось. Американец ловко связал его, заклеил рот лентой, а нож бросил под заднее сиденье, посчитав, что в лучшем случае у парня уйдет полчаса, чтобы переползти назад, вытащить нож и разрезать веревки. Машину агент запер, чемодан, компьютер и плащ уложил в багажник, ключи сунул в карман и торопливо зашагал прочь. Если Тереза Шамбор где-то рядом, то вместе с ней может находиться и единственный в мире ДНК-компьютер.
Глава 12
Ночь превратила городок в сцену для исторического спектакля: черные тени, желтые огни фонарей, плывущая в теплом воздухе испанская музыка. В этот поздний час, когда толпы зевак растаяли, Толедо изменился. Торжественно-тихий, он напоминал лунные пейзажи Эль Греко. Только отдельные памятники были подсвечены безжалостными прожекторами.
Агент вышел на тесную площадь, откуда прежде наблюдал за логовом террористов, рассчитывая обойти квартал с другой стороны. Но, едва нырнув в переулок, он заметил, как из хаоса подворотен и переходов вынырнули четверо. Одного он узнал — это грубое рябое лицо он видел в ту ночь, когда была похищена Тереза Шамбор. Знакомым оказался еще один баск — тот, чье лицо напоминало фотографию арестованного террориста. Это были боевики «Черного пламени», и они искали Джона Смита.
Когда четверо террористов взяли агента в полукольцо, он громко, чтобы те услышали, бросил по-испански:
— Кто из вас Элизондо? Нам нужно поговорить. Ты не пожалеешь. Выходи, Элизондо!
Ответа не было. Кольцо сжималось. Мрачные боевики готовы были в любой момент, выхватив пистолеты, открыть огонь. Древние здания высились за их спинами, точно зловещие гости из преисподней.
— Стоять! — предупредил Джон, выхватывая свой «зиг-зауэр».
Но нападавшие лишь чуть замедлили шаг. Полукруг сжимался неумолимо, точно гаррота. Однако агент уловил взгляды, брошенные террористами на своего главаря — жилистого мужчину средних лет в алом баскском берете.
Агент промедлил еще миг, просчитывая шансы. Затем он бросился наутек. Из бокового проулка на его пути выступил пятый боевик, очевидно, намереваясь задержать беглеца. Джон метнулся за первый же угол и ринулся прочь. Сердце его отчаянно колотилось, а за спиной топотали по мостовой башмаки преследователей и плыла в ночном воздухе музыка.
В глубокой нише у дверей закрытой эстансио -табачной лавки, — откуда сочилось благоухание ее ароматного товара, прятался рослый немолодой мужчина. Черная сутана англиканского священника надежно скрывала его в ночной темноте. Присутствие незнакомца выдавала только тень снежно-белого воротничка.
Этот мужчина следил за басками с той минуты, как те покинули дом своего арестованного в Париже товарища. А когда террористы попрятались по подворотням, случайный прохожий, случись таковому брести мимо лавки, был бы удивлен вырвавшимися у незнакомца словами, вовсе не подобающими лицу духовному:
— Твою мать! Что за черт?!
Псевдосвященник надеялся подслушать разговоры на собрании террористов — ради этого он и прилетел в Толедо. Но собрания все не было. По следам боевика-баска Элизондо Ибаргуэнгоиция, опознанного им в Париже, шпион добрался до Сан-Себастьяно, а оттуда — до Толедо, но до сих пор не нашел и следа похищенной женщины, равно как и улик, подтверждающих подозрения его начальства.
Эта нелепица начинала ему надоедать. Опасная для жизни нелепица — собственно, поэтому в руках он сжимал предмет еще менее подобающий доброму пастырю — «глок» калибра 9 мм, с глушителем.
В этот раз, однако, долго ждать не пришлось. Со стороны площади послышались шаги, и мимо пробежал высокий, плечистый мужчина.
— Ч-черт! — ругнулся, не сдержавшись, псевдосвяшенник.