Конечно, ей было лестно внимание Леона и понравилось жить в «Эрмитаже», что уж тут притворяться? Но это все позади, надо возвращаться из этой романтики в реальный повседневный мир, трезво смотреть на вещи. И к нему тоже — Рене в этом не сомневалась — вернется здравый смысл. Наверное, уже сейчас думает, что они оба вели себя очень глупо, что его симпатия к ней ни на чем не основывается и что она исчезнет из его памяти, как только он вновь увлечется работой.
Словом, за дорогу до Парижа Рене удалось себя убедить, что никто ей не позвонит из салона Себастьена, а поэтому и нечего расстраиваться из-за своего необдуманного поступка.
Когда они приехали в Париж, стало уже темно, и мадам Ламартен тут же затолкала Рене в такси, чтобы ехать в аэропорт Орли, так что города она совсем не увидела. Для нее был забронирован билет на ночной рейс.
За время короткого перелета через Ла-Манш Рене решила вообще ничего не говорить Барри про предложение Леона. И хотя она послала ему телеграмму, сообщив время прилета, в Лондоне ее никто не встретил. Было уже очень поздно, моросил дождик. Усевшись в автобус, Рене подумала, что неразумно было и надеяться, будто кто-то придет ее встречать в такую безбожную погоду; а может быть, Барри все еще сердится из-за того, что она так задержалась. Потом вспомнила, что сегодня суббота и он мог уехать на выходные домой, не получив ее телеграммы.
Когда она наконец устало поднималась в свою квартиру, к ее изумлению, навстречу ей со ступеньки поднялась темная фигурка.
— Рин!
— Крис! Что ты тут делаешь в такое время?
— Пришла попроситься переночевать. Я оказалась без денег, а твой агент сказал, что ты должна сегодня вернуться. Но я уж думала, что мне придется ночевать на лестнице.
Рене отперла дверь, пытаясь догадаться, в какую историю угодила ее младшая сестра. Крис вошла следом за ней. На Крис были джинсы, свитер и драповое пальто; симпатичная мордашка вымазана грязью.
— Иди помойся, а я пока сварю нам кофе, — предложила Рене, включая плиту.
Крис бросила взгляд на свои испачканные руки.
— Да, наверное, стоит немного почистить перышки.
Рене бросила ей полотенце, и девочка удалилась, а она тем временем стала прокручивать в голове самые невероятные ужасы, из-за которых ее сестра оказалась здесь.
Но ее рассказ оказался не таким уж страшным. В Лондон Крис привез Рик на своем мотоцикле. Но, будучи не первой молодости, на обратном пути он сломался. Сейчас мотоцикл в гараже, однако отремонтируют его не раньше понедельника, потому что завтра воскресенье.
— Наших денег хватило только Рику на место в дешевой гостинице, а я решила поехать к тебе, — сообщила сестра. — Позвонила матери, сказала, что я у тебя, и надеюсь, ты дашь мне денег на обратную дорогу.
— А Рик?
— Какое мне до него дело! Но если ты не можешь мне одолжить, в принципе я могла бы добраться на попутках…
— Конечно, я дам тебе денег, — торопливо отозвалась Рене. — Я против того, чтобы ты ездила на попутных машинах.
— Мне почему-то так и казалось. — Крис поудобнее уселась в кресле. — А теперь просто умираю, как хочу услышать о твоей поездке.
— Сейчас уже поздно… — начала было Рене, — и я страшно устала.
— Завтра же воскресенье, выспишься!.. Да, кстати, я дала объявление, что ищу работу секретаршей, мне кажется, здесь на них большой спрос.
Рене попыталась представить сестру в офисе, но не смогла. Крис собиралась жить в комнате под чердаком с еще двумя девочками, а вечерами наслаждаться бурной столичной жизнью, что, возможно, и подтолкнуло ее к этому решению. Рене почувствовала некоторое беспокойство за будущее сестры. Словно догадавшись об этом, Крис успокаивающе произнесла:
— Ну что такого? Ты ведь сможешь за мной присматривать. Ну, а теперь давай про Ла-Боль!
Вся усталость Рене испарилась, когда, рассказывая, она вновь переживала свои недавние приключения. В ее пересказе все получилось еще роскошнее и фантастичнее. Она почти ничего не скрыла от сестры, только опустила инцидент с участием Пьера, потому что не хотела показаться уж совсем бесхарактерной.
— Вот это мужик, этот Леон! — отреагировала Крис. — Наверное, женат. Лучшие всегда рано женятся.
— Представления не имею, но он еще довольно молод, возможно, и не женат. Французы женятся поздно, у них обычно много подружек, и я уверена, Туанетт была из их числа.
— Та, на которую ты похожа? А ты не могла как-то выманить у него постоянный контракт, воспользовавшись этим?
— Честно говоря, он мне сам его предложил, — призналась Рене, слегка краснея.
Крис поставила на стол чашку с кофе, громко ударив ее о блюдце.
— Ты что, хочешь сказать, что отказалась? Ты с ума сошла, Рин?!
— Я подумала, что у меня ничего не получится, и Барри, скорее всего, будет против. — Рене ничего не сказала о листе бумаги с ее подписью, который лежал у нее в сумке и жег ее огнем.
— Ну тогда он настоящая свинья, если будет стоять у тебя на дороге. Ведь тебе выпал такой шанс!
— Крис, ради бога, выбирай выражения!
— Ты знаешь, я терпеть не могу твоего Барри! — Крис задумалась, водя ложечкой по пустой чашке. — Слушай, мне, конечно, не хочется болтать лишнее… — И она замолчала.
— Хочешь сказать, что он уехал домой, не дождавшись меня? — предположила Рене. — Наверное, просто не получил моей телеграммы. Ты его не видела сегодня утром, когда уезжала из дому?
Совсем недавно она была в Ле-Круазик с Леоном. Неужели это было всего несколько часов назад? Ей казалось, что прошел уже целый месяц.
— Да. — Крис нахмурилась. — Я видела его на реке, он осматривал там какую-то лодку. И не один. С ним была Салли Гибсон.
— Салли Гибсон? — изумилась Рене. — По-моему, она работает в больнице в Лондоне.
В Вудлей все знали Салли, с ее мини-юбками и яркой косметикой. Семейство Гибсонов вздохнуло с облегчением, когда она уехала в Лондон учиться на медсестру.
— Им там, в больнице, дают отпуск, знаешь, да? И, как видишь, он явно совпал по времени с приездом Барри домой на выходные.
— Это наверняка была просто случайная встреча, — решительно запротестовала Рене, — он всегда плохо отзывался о Салли.
Крис вытянула длинные ноги в грязных джинсах.
— Все мужчины такие: плохо отзываются, однако не теряются, когда девочка им доступна.
— Оставь свои грязные намеки! — вскинулась Рене. — Барри не такой, и мне не нравятся твои шутки по его поводу.
— Ты должна это знать. — Крис не хотела, чтобы Рене страдала, но всегда считала, что Барри не тот мужчина, который ей нужен. — Салли бегает за каждым мужиком, которого встречает, — добавила она.
— Вот именно, но на Барри она не может произвести впечатления.
Крис, решив не спорить дальше, зевнула:
— Знаешь, что-то мне спать хочется.
Когда они улеглись, Рене еще долго лежала без сна. День был таким длинным и насыщенным, что она переутомилась. Сообщение Крис потрясло ее больше, чем Рене желала показать. Ей так трудно было представить Барри и Салли вместе, однако он почему-то ее не прогнал. Впрочем, эта новость подоспела вовремя — теперь у нее появилось свое оружие защиты, если Барри станет ее упрекать за запоздалое возвращение.
От него ее мысли постепенно перешли на Леона Себастьена. Сейчас он, должно быть, уже вернулся в Париж и стал постепенно о ней забывать. А скоро она совсем изгладится из его памяти, и тогда никаких проблем из-за этого листка бумаги, который она так безрассудно подписала, не возникнет.
Но он всю ночь преследовал ее во сне.
Барри позвонил Рене поздно вечером в воскресенье и стал многословно извиняться. Ему пришлось поехать в Вудлей в пятницу, чтобы договориться насчет той моторной лодки, о которой он ей говорил, поэтому увидел ее телеграмму, только вернувшись в город. Барри мимоходом спросил ее про поездку, которая его ничуть не интересовала, а все остальное время расписывал достоинства лодки, у которой было название «Сириус». И естественно, ни словом не обмолвился про встречу с Салли. Они договорились встретиться на следующий вечер.
Кристина уехала поездом в воскресенье, а в понедельник утром Рене встречалась со своим агентом по поводу съемок в рекламных роликах на телевидении, что для нее было совершенно новой сферой деятельности, потом отправилась в редакцию «Бурной жизни», чтобы забрать свой гонорар. Вместе с деньгами, которые ей перевел через журнал Леон, он составил довольно внушительную сумму.
Она застала Аву рассматривающей фотографии, сделанные во время поездки в Бретань, и почти урчащей от удовольствия.
— Вот подумываю сделать статью о Леоне Себастьене и его коллекции, — поделилась Ава. — С его портретом. По-моему, он неплохо смотрится, как тебе? — И она передала фотографию Рене.
Леон был снят на ней по грудь, улыбающимся, одна бровь приподнята со знакомой полунасмешкой. Ее сердце тут же куда-то провалилось.
— Себастьен сейчас восходящая звезда, — продолжала между тем Ава, — я слышу о нем отовсюду только положительные отзывы. Предан высокой моде, как и его отец. Знаешь, я ведь довольно близко знала Жака Себастьена… — Ее жесткие глаза смягчились; повернувшись, она уставилась в окно. — Они очень состоятельные люди и помимо дизайнерского бизнеса владеют немалой собственностью, недвижимостью и все такое. Я познакомилась с Жаком в Париже, когда приехала туда помогать устраивать международный показ, он был само очарование. Ах, Париж, весна! — И она вздохнула.
Рене с удивлением взглянула на нее; трудно было представить, что эта циничная деловая женщина когда-то испытывала нежные чувства к парижскому модельеру.
Ава повернула голову и, поймав ее удивленный взгляд, горько улыбнулась:
— Я ведь тоже когда-то была молодой.
Рене осторожно положила на стол фотографию Леона.
— Если старший месье Себастьен был также очарователен, как его сын… — начала она и смутилась. — Я хочу сказать, у этих иностранцев такие обаятельные манеры…
— Очень, очень! — с воодушевлением подхватила Ава. — Но самое главное — не поддаваться их обаянию. Потому что на самом деле все это только игра.