Студенты закивали головами. Все они изучали повадки животных и знали, например, что, когда молодой лев становится новым вожаком прайда, он перво-наперво убивает всех детенышей. Причина этого естественна и очевидна: подчиняясь природным инстинктам, самец стремится распространить свой генофонд как можно шире и убивает чужих детенышей, чтобы самому покрыть самок, освободившихся от забот по уходу за детенышами других самцов.
Вероятно, в стае велоцирапторов тоже всем заправлял один самый сильный самец, вожак. Грант еще раз с сожалением подумал, насколько же мало людям известно о динозаврах. После ста пятидесяти лет раскопок и исследований, проводившихся во всем мире, ученые все равно почти не представляют, какими же на самом деле были эти древние ящеры.
– Если мы хотим успеть в Чотиу к пяти, нам пора ехать, – сказала Элли.
Хаммонд
Секретарша Дженнаро поспешно вошла в офис, неся новую дорожную сумку, с которой еще даже не оторвали магазинную этикетку.
– Знаете, мистер Дженнаро, – сказала секретарша, – когда вы забыли собрать вещи в дорогу, мне подумалось, что эта поездка вам не очень-то по душе.
– Может, ты и права, – согласился Дженнаро. – Я не смогу попасть на день рождения своего ребенка.
В эту субботу у Аманды будет день рождения, и Элизабет пригласила на праздник два десятка крикливых четырехлетних сорванцов – друзей и подружек Аманды, – а также клоуна Каппи и чародея-фокусника. И жена вряд ли будет в восторге, узнав, что он на выходные уезжает из города по делам. Аманда наверняка тоже огорчится.
– Ну, так я собрала вам все, что смогла найти за такое короткое время, – сказала секретарша. – Здесь спортивные туфли вашего размера, легкая рубашка и шорты цвета хаки, набор для бритья. Еще – джинсы и свитер на тот случай, если вдруг похолодает. Машина уже ждет внизу, вас отвезут в аэропорт. Чтобы успеть на самолет, надо выходить прямо сейчас.
Секретарша удалилась. Дженнаро пошел вниз, в холл, по пути сдирая с сумки магазинные наклейки. Когда он проходил мимо конференц-зала с полностью стеклянными стенами, оттуда вышел Дэн Росс.
– Желаю удачно съездить, – сказал он Дженнаро. – Я хочу, чтобы ты ясно представлял, что мне нужно. Не знаю, насколько плоха ситуация на этом острове, Дональд, но, если там действительно крупные неприятности, я хочу, чтобы ты сжег там все дотла.
– Господи, Дэн!.. Речь идет о таком крупном капиталовложении…
– Не сомневайся. Просто не думай об этом. Не думай – делай. Ты меня понял?
Дженнаро кивнул:
– Понял. Но Хаммонд…
– К черту Хаммонда!
– Рад тебя видеть, мой мальчик! – послышался знакомый хрипловатый голос. – Ну, рассказывай, как дела?
– У меня все в порядке, сэр, – ответил Дженнаро. Он сидел, удобно устроившись в мягком кожаном кресле «Гольфстрима-2», который летел на восток, в сторону Скалистых гор.
– За все это время ты мне так ни разу и не позвонил, – укоризненно произнес Хаммонд. – Я совсем потерял тебя из виду, Дональд. Как поживает твоя очаровательная супруга?
– Спасибо, хорошо. С Элизабет все в порядке. У нас маленькая дочь.
– Прекрасно, прекрасно… Дети – наша отрада в жизни. Ей наверняка понравится в нашем новом парке в Коста-Рике.
Дженнаро успел забыть, насколько маленького роста Джон Хаммонд. Старик сидел в кресле и болтал ногами, пока говорил, – ноги его не доставали до пола. Хаммонд принадлежал к тому типу людей, которые всю жизнь выглядят как дети, хотя сейчас ему должно быть уже… Сколько? Семьдесят пять? Или семьдесят шесть? Да, что-то вроде того. Хаммонд выглядел старше, чем Дженнаро его помнил, но ведь они не виделись уже целых пять лет.
Хаммонд всегда любил и умел производить впечатление на людей – прирожденный шоумен. Тогда, в восемьдесят третьем году, когда они впервые встретились с Дженнаро, Хаммонд повсюду возил за собой в тележке маленького слона. Слоник был двадцать пять сантиметров в высоту и тридцать – в длину, прекрасно сложённый, и даже с бивнями. Хаммонд привозил с собой слоника на собрания возможных вкладчиков. Обычно Дженнаро вкатывал в зал тележку, накрытую легким одеяльцем, как чайный столик на колесиках, а потом Хаммонд произносил речь о перспективах развития «потребительской биологии», как он это называл. В самый драматический момент речи Хаммонд театральным жестом сдергивал покрывало с тележки и показывал собравшимся миниатюрного слоника. И просил денег.
Слоник имел неизменный успех. Его ладное маленькое тельце, размером не больше кошки, обещало восхищенным слушателям невероятные чудеса, которые может породить лаборатория стэнфордского генетика Нормана Атертона, делового партнера Хаммонда в его новом рискованном предприятии.
Однако, рассказывая о своем слонике, Хаммонд очень многое недоговаривал. К примеру, хотя Хаммонд собирался основать генетическую компанию, в том, как его маленький слон появился на свет, вовсе не была замешана генетика. Атертон всего лишь взял эмбрион карликового слона и вырастил его в искусственной матке под воздействием гормональных препаратов. Да, действительно, это само по себе было удивительным достижением науки – но вовсе не тем, на что так таинственно намекал Хаммонд, демонстрируя это маленькое живое чудо.
Опять же, Атертон не мог создать других таких же миниатюрных слоников, хотя и пытался. С одной стороны, каждый, кто видел слоника, хотел иметь такого же у себя. С другой стороны, слоник был очень чувствителен к холодам, особенно зимой. Хаммонда самого пробирала дрожь, когда он видел, как маленькое хрупкое тельце животного содрогается от кашля. А иногда слоник просовывал бивни между прутьями решетки и принимался трясти и раскачивать тележку, как будто хотел вырваться на свободу. Не раз бывало, что слоник подхватывал какую-нибудь инфекцию и кожа вокруг бивней воспалялась. Хаммонд больше всего боялся, что слоник умрет прежде, чем Атертон сможет вырастить ему замену.
Кроме того, Хаммонд тщательно скрывал от будущих акционеров, что в процессе миниатюризации повадки слоника очень сильно изменились. И хотя маленькое животное внешне выглядело как слон, на самом деле это был быстрый и кровожадный хищник, который питался исключительно мясом. Хаммонд никому не позволял гладить и кормить своего чудо-слоника – чтобы потом не объясняться по поводу откушенных пальцев.
И хотя Хаммонд клятвенно обещал, что через десять лет предприятие будет приносить верных семь миллиардов годового дохода, на самом деле его проект был в основном умозрительным, теоретическим. Хаммонд строил планы и был полон энтузиазма, но вовсе не было никакой уверенности в том, что его план сработает. Особенно учитывая то, что Норман Атертон – мозг проекта – страдал раком в последней стадии. Но эту подробность Хаммонд тоже не считал нужным кому-то сообщать.
И все-таки Хаммонду удалось, с помощью Дженнаро, собрать нужную сумму. За время с сентября 1983-го по ноябрь 1985-го Джон Альфред Хаммонд со своим «толстокожим портфелем» набрал восемьсот семьдесят миллионов долларов – начальный капитал для финансирования компании под названием «Интернациональные генетические технологии, инкорпорейтед». Он мог бы собрать гораздо больше, если бы Хаммонд не настаивал на полной секретности и не обещал вернуть деньги лишь лет через пять. Эти условия отпугнули многих возможных инвесторов. В конце концов получилось так, что основными капиталовкладчиками компании стали японские консорциумы. Японцы оказались единственными, у кого хватало терпения ждать так долго.
Сидя в кожаном кресле самолета, Дженнаро думал о том, какой уклончивый, скользкий тип этот Хаммонд. Старик совершенно игнорировал факт, что эту поездку организовал не он сам – его заставила это сделать адвокатская контора, в которой работал Дженнаро. Наоборот, Хаммонд держался так, словно он по собственной прихоти пригласил нескольких знакомых отдохнуть в выходные на своем острове.
– Очень жаль, что вы не взяли с собой семью, дорогой Дональд, – сказал Хаммонд.
Дженнаро пожал плечами:
– У моей дочки в субботу день рождения. Мы уже пригласили на праздник два десятка ребятишек. Будет большой торт и клоун. Ну, вы знаете, как это бывает.
– Да, понимаю… Детишки такое любят.
– Кстати, а ваш парк что, уже готов принимать посетителей? – спросил Дженнаро.
– Ну, официально – еще нет, – сказал Хаммонд. – Но гостиница уже построена, так что остановиться есть где…
– А животные?
– Животные, естественно, все там. Все на своих местах.
Дженнаро сказал:
– Кажется, вы говорили вначале, что их будет что-то около двенадцати…
– О, их гораздо больше, Дональд. Сейчас у нас двести тридцать восемь животных.
– Двести тридцать восемь?!
Старик радостно захихикал, его позабавило впечатление, которое произвела на Дженнаро эта цифра.
– Такого вы себе даже представить не можете. У нас их целые стаи!
– Двести тридцать восемь… А сколько разновидностей?
– Пятнадцать различных видов, Дональд.
– Невероятно! Это просто фантастика. А как со всем остальным, что вы собирались устроить? Компьютеры, всякое оборудование…
– Все на месте, все на месте… – промурлыкал старик. – Все на нашем острове – настоящее произведение искусства. Да вы сами все увидите, Дональд. Это поистине удивительное зрелище. Вот почему это… беспокойство… кажется мне таким неуместным. С нашим островом пока не произошло совершенно никаких неприятностей.
Дженнаро сказал:
– Тогда и инспекция пройдет без неприятностей.
– Я тоже так думаю, – кивнул Хаммонд. – Но это замедлит дело. Ведь на время официального визита все работы будут приостановлены…
– У вас и раньше бывали задержки. Вы отсрочили открытие парка.
– Ах, вы об этом… – Хаммонд вытащил шейный платок ярко-красного шелка из нагрудного кармана своей спортивной куртки. – Это и должно было случиться. Должно было случиться…
– Почему? – спросил Дженнаро.
– Ну, Дональд… Чтобы все как следует объяснить, надо начинать с самого начала, с исходной концепции нашего парка. Мы собирались создать самый современный, самый удивительный в мире парк развлечений на основе сочетания новейших компьютерных и биологических технологий. Я не говорю уже об увеселительных прогулках. Это есть везде. Даже на Кони-Айленде. А искусственные ландшафты в наши дни вообще доступны буквально каждому. Бандитский притон, пиратское логово, Дикий Запад, землетрясение – этим сейчас никого не удивишь. Вот почему мы сделали основную ставку на биологические аттракционы. На потрясающие биологические аттракционы, которые способны поразить воображение всего мира.