ации – анатомическая зона на теле животного…
– Все это верно, – согласился Ву. – Но мы облучаем их до полного уничтожения ткани половых желез.
– А как насчет того, что все особи – женского пола? Это у вас как-то проверяется? – продолжал расспрашивать Малкольм. – Кто-нибудь из вас ходит и, так сказать, заглядывает динозаврихам под юбки? Я имею в виду – есть какие-нибудь надежные способы определения пола этих животных?
– Половые органы очень различаются в зависимости от вида животных. У некоторых динозавров различия между самцами и самками видны с первого взгляда, у других – почти незаметны. Но ответить на ваш вопрос о том, почему мы уверены, что все наши животные самки, очень просто. Мы сами создали их такими. Мы подбирали их хромосомы, мы следили за процессом развития эмбрионов внутри яиц. С точки зрения генной инженерии производить самок намного проще, чем самцов. Вы, наверное, знаете, что эмбрионы всех позвоночных животных изначально женского пола? Все мы начинаем жизнь как самки. А уже потом, в процессе развития, на эмбрион воздействуют различные дополнительные факторы, например гормоны, в результате чего зародыш видоизменяется, и из него получается самец. А если на соответствующем этапе развития гормоны не подействуют – зародыш так и останется женским, и родится самочка. Поэтому все наши животные – самки. Мы просто привыкли говорить о некоторых динозаврах в мужском роде – например, о тираннозавре. Мы говорим о тираннозавре «он» – несмотря на то что на самом деле это «она». И, уверяю вас, размножаться они не могут.
Маленький велоцираптор фыркнул на Тима, а потом потерся носиком о шею мальчика. Тим захихикал.
– Она просит, чтобы ты ее покормил, – сказал доктор Ву.
– А что она ест?
– Мясо. Но эта малышка только что покушала, а следующее кормление у нее еще не скоро.
Крошка-велоцираптор отклонился назад, пристально посмотрел на Тима и затряс в воздухе тонкими передними лапками. Тим рассмотрел маленькие когти на каждом из трех пальцев «рук» раптора. А потом малышка снова ткнулась мордочкой ему в шею.
Профессор Грант подошел поближе и оценивающе взглянул на маленькое животное. Потрогал хрупкие когтистые пальчики. Спросил у Тима:
– Дашь мне подержать?
Мальчик кивнул и передал зверька Гранту.
Грант перевернул велоцираптора на спинку и стал внимательно осматривать. Зверьку это явно не понравилось – он громко пищал и вырывался. Когда Грант поднял малышку высоко в воздух, чтобы рассмотреть ее в профиль, зверушка в испуге взвизгнула особенно пронзительно.
– Ей не по нраву такое обращение, – сказал Регис. – Она не любит, когда ее держат вдали от тела.
Маленький раптор верещал что было мочи, но Грант не обращал на это внимания. Он стал разминать пальцами хвост зверька, стараясь прощупать кости. Регис не выдержал:
– Доктор Грант, прошу вас…
– Я не причиняю ей боли.
– Доктор Грант! Эти создания – не из нашего мира. В те времена, когда они жили на Земле, еще не было людей, которые бы тыкали в них пальцами и кололи иголками.
– Я не колю ее иголками, и…
– Доктор Грант, оставьте ее в покое! – потребовал Эд Регис.
– Но…
– И немедленно! – Регис разозлился не на шутку.
Грант передал зверька Тиму. Животное сразу успокоилось и перестало пищать. Тим чувствовал, как в груди крошечного динозаврика бешено колотится маленькое сердечко.
– Прошу меня простить, доктор Грант, но эти создания в раннем возрасте очень нежные, – сказал Регис. – Мы уже потеряли нескольких из-за постнатального стрессового синдрома, связанного, очевидно, с неустойчивостью адренокортикальной системы. Иногда они умирают буквально в считаные минуты.
Тим приласкал малышку-раптора.
– Все хорошо, малыш, – сказал мальчик. – Успокойся, уже все в порядке.
Но маленькое сердечко билось все так же часто.
– Мы считаем особенно важным, чтобы с животными обходились как можно осторожнее, – сказал Регис. – Чуть позже вы сможете осматривать и изучать их, как вам заблагорассудится, – это я вам обещаю.
Но Грант не отступился. Он пристально посмотрел на зверька, которого держал Тим, и снова двинулся к нему.
Маленький велоцираптор разинул пасть и громко зашипел на Гранта, всем своим видом выражая злость и раздражение.
– Потрясающе! – заметил Грант.
– Можно, я останусь и немножко поиграю с ней? – спросил Тим.
– Только не сейчас, – сказал Эд Регис и глянул на часы. – Уже ровно три, и нам пора отправляться на прогулку по парку. Там вы увидите самых разных динозавров в естественных условиях, которые мы для них создали.
Тим поставил велоцираптора на пол и отпустил. Зверек стремглав бросился бежать в дальний конец комнаты, потом схватил в пасть кусок какой-то тряпки и принялся яростно терзать ее маленькими коготками.
Центр управления
По дороге к центру управления Ян Малкольм сказал:
– У меня к вам еще один вопрос, доктор Ву. Сколько разных видов динозавров вы уже вывели?
– Признаться, я точно не помню, – ответил Ву. – Кажется, сейчас у нас их что-то около пятнадцати. Пятнадцать разных видов. Кажется, так, Эд?
– Да, ровно пятнадцать, – подтвердил Регис.
– Как это – вы точно не знаете? – переспросил Малкольм, не скрывая изумления.
Ву улыбнулся.
– Я сбился со счета после первого десятка, – сказал он. – Видите ли, иногда случается и так: мы считаем, что животное создано правильно, то есть его ДНК воссоздана верно, – ведь это наша основная работа… А животное растет и развивается вроде бы как надо, но вдруг, в возрасте, скажем, шести месяцев, внезапно умирает. И мы понимаем, что где-то ошиблись. У животного, например, оказывается дефектным ген-релизер и, как следствие, не вырабатывается какой-нибудь необходимый для жизни гормон. Или обнаруживается еще какая-нибудь врожденная аномалия. И нам приходится возвращаться к самому началу и, как говорится, перерисовывать животное заново. – Доктор Ву снова улыбнулся. – Как-то я думал, что у нас получилось до двадцати разных видов динозавров. А теперь оказалось, что их только пятнадцать.
– А среди этих пятнадцати есть… Как его там, не помню? – Малкольм повернулся к Гранту.
– Прокомпсогнат, – подсказал тот.
– У вас получились эти прокомпсогнаты, или как их там? – спросил Малкольм.
– Да, конечно! – сразу же ответил Ву. – Компи – особенные животные. Мы вывели необычайно много особей этого вида.
– Почему же?
– Понимаете ли, мы старались сделать условия в парке юрского периода наиболее приближенными к естественным. А прокомпсогнаты – это аутентичные животные-падальщики юрского периода. Вроде современных шакалов. Поэтому мы хотели распространить компи как можно шире, чтобы они очищали природную среду от всяческих отбросов.
– Вы хотите сказать – чтобы они подъедали остатки трупов?
– И это тоже – если бы такие остатки имелись. Но у нас здесь всего двести тридцать восемь животных, и от них остается не так уж много недоеденной падали, – сказал Ву. – На самом деле нам нужно было, чтобы компи избавляли парк от отбросов несколько иного вида.
– И каких же?
– Ну… Как вы знаете, у нас на острове обитает несколько очень крупных травоядных животных, – начал рассказывать Ву. – Мы специально старались не создавать самых крупных из известных динозавров, и тем не менее по острову сейчас бродит несколько животных весом примерно по тридцать тонн каждое, и еще много других, весом от пяти до десяти тонн. Тут мы столкнулись с двумя затруднениями. Первое – их питание. Приходится каждые две недели завозить на остров еду для наших питомцев – ведь такой небольшой остров никак не может прокормить подобное количество крупных животных, даже недолгое время. А вторая проблема – их испражнения. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь экскременты слонов, но, поверьте, они, так сказать, очень существенны – по объему. Каждая слоновья какашка размером примерно с футбольный мяч. Представьте себе испражнения бронтозавра, который в десять раз больше слона… А теперь вообразите кучи, которые наваливает целое стадо бронтозавров… Надо сказать, что самые крупные животные очень плохо переваривают пищу и их экскременты составляют весьма значительную часть съеденного. А за шестьдесят миллионов лет, минувших со времен, когда вымерли динозавры, очевидно, вымерли и бактерии, которые перерабатывали их экскременты. В общем, получилось так, что экскременты динозавров разлагаются очень и очень медленно.
– Да, это действительно проблема… – согласился Малкольм.
Ву продолжал совершенно серьезно:
– Мы долго бились над решением этой проблемы – и все безрезультатно. Вы, наверное, знаете, что в Африке обитают особые насекомые – жуки-скарабеи, которые питаются слоновьими фекалиями. У множества других крупных животных тоже есть соответствующие животные-мусорщики, которые в ходе эволюции приспособились поедать их экскременты. Так вот – оказалось, что компи могут выполнять ту же функцию, могут поедать испражнения крупных травоядных динозавров и повторно их перерабатывать. А испражнения самих компи перегнивают очень быстро – они прекрасно разлагаются под воздействием современных бактерий. Поэтому мы создали достаточное количество компи – и наша проблема с горами фекалий благополучно разрешилась.
– И сколько же компи вы вырастили?
– Сейчас я точно не вспомню, но, кажется, первоначально мы запланировали популяцию в пятьдесят особей. Примерно столько мы их и вывели – тремя партиями. Мы закладывали партию яиц прокомпсогната три раза через каждые шесть месяцев, пока количество животных не достигло запланированной цифры.
– За пятью десятками животных довольно трудно уследить, – заметил Малкольм.
– Центр управления парком спроектирован специально для этого. Вам покажут, как он работает.
– Да, конечно, – сказал Малкольм. – И все-таки, если бы один из ваших компи вырвался на волю и сбежал с острова…
– Они не могут сбежать с острова.
– Я знаю, но все-таки давайте представим, что это случилось…