– Вы, наверное, имеете в виду животное, которое нашли на пляже, на материке? – спросил Ву, приподняв брови. – То, что покусало американскую девочку?
– Ну, например.
– Я не представляю, как можно объяснить происхождение этого животного, но совершенно уверен, что оно – не наше, – заявил Ву. – И вот почему: во-первых, наши животные постоянно под наблюдением. Компьютер пересчитывает их через каждые пять минут. Если бы одно из них пропало – мы бы сразу об этом узнали.
– А во-вторых?
– Во-вторых – отсюда до континента больше ста миль. Лодка проплывает это расстояние за день. А во внешнем мире любое наше животное непременно погибнет в ближайшие двенадцать часов, – уверенно сказал Ву.
– Почему вы так считаете?
– Потому что я с самого начала прекрасно представлял себе, чем может закончиться подобная случайность, – резко отчеканил Ву, начиная проявлять признаки раздражения. – Послушайте, мы здесь и сами не дураки! Мы понимаем, что динозавры – существа из иного, доисторического мира. Они – часть давно исчезнувшей экологической системы, часть сложного, запутанного комплекса взаимосвязанных жизненных форм, вымерших миллионы лет назад. В современном мире для этих животных просто не существует естественных врагов – хищников, которые бы ограничивали разрастание численности их популяции. В наших интересах было позаботиться о том, чтобы динозавры просто не могли выжить в естественных природных условиях современного мира. Поэтому я сделал их лизин-зависимыми. Я встроил в их ДНК ген, который делает дефективным один из ферментов, участвующих в метаболизме белков. В результате в организме абсолютно всех наших динозавров не может вырабатываться аминокислота лизин. Они могут получать лизин только готовым, из внешней среды. И если наши динозавры перестанут получать лизин с пищей – мы снабжаем их специальными лизиновыми таблетками, – они в ближайшие двенадцать часов впадут в коматозное состояние и погибнут. Эти животные спроектированы с помощью генной инженерии – спроектированы так, чтобы они не могли выжить в дикой природе. Они могут жить только здесь, в парке юрского периода. Это вам не дикие животные. Они не на свободе – они во всех смыслах наши пленники.
– А это – центр управления парком, – сказал Эд Регис. – Теперь, когда вы узнали, как создавались наши животные, вам, наверное, хочется увидеть место, из которого ведется постоянное наблюдение за всем парком, – прежде чем мы отправимся…
Регис неожиданно замолчал. Через окошко с толстым бронированным стеклом виднелась темная комната. Почти все мониторы были отключены, кроме трех, на которых светились только колонки каких-то постоянно меняющихся цифр и изображение большой лодки.
– В чем дело? – спросил Регис. – Вот черт! Они причаливают!
– Причаливают?
– Каждые две недели с континента приходит лодка с припасами. Единственное, чего не хватает этому острову, – это приличной гавани или даже хорошей пристани. Здесь чертовски трудно нормально пришвартовать лодку, особенно когда на море волнение. Это занимает немало времени. – Регис постучал в окошко, но оператор, сидевший внутри, не обратил на него никакого внимания. – Наверное, нам придется подождать.
Элли повернулась к доктору Ву и спросила:
– Вы, кажется, говорили о случаях, когда поначалу казалось, что животное развивается совершенно нормально, а потом, когда оно вырастало, начинали проявляться разные отклонения…
– Да, – кивнул генетик. – И я не вижу способа полностью избежать таких случайностей. Мы можем в точности воспроизвести ДНК, но ведь существует еще множество условий, необходимых для правильного развития эмбриона, – а они нам неизвестны. Поэтому не остается иного способа проверить, что все сделано правильно, кроме как вырастить взрослое животное.
Грант спросил:
– А как вы определяете, что оно развивается правильно? Ведь никто раньше никогда не видел этих животных?
Ву улыбнулся:
– Я часто об этом думал. Наверное, здесь кроется небольшой парадокс. Но ничего – надеюсь, со временем вы, палеонтологи, сравните наших животных с ископаемыми окаменелостями – останками их вымерших сородичей – и выясните, насколько правильно развивались наши динозавры.
Элли спросила:
– А вот то животное, которое мы только что видели, велоцираптор, – почему вы назвали его mongoliensis?
– По месту, где был найден кусок янтаря, – объяснил Ву. – Янтарь, из которого мы добыли ДНК этого раптора, – из Китая.
– Как любопытно… – сказал Грант. – А я буквально только что раскопал детеныша antirrhopus. Кстати, а взрослые велоцирапторы у вас есть?
– Да, – не задумываясь ответил Эд Регис. – Восемь взрослых самок. Эти самочки – настоящие охотницы. Вы же знаете – они охотятся стаями…
– Мы увидим их во время экскурсии?
– Нет! – резко ответил Ву. Он явно забеспокоился, что было совершенно неожиданно. Повисла неловкая пауза. Ву и Регис переглянулись.
– Пока – нет, – бодро заявил Регис. – Велоцирапторов пока еще не переместили в обычный парковый вольер. Мы временно содержим их в отдельном загоне.
– А можно посмотреть на них прямо там? – спросил Грант.
– Ну… Да, конечно, можно… Вообще-то, пока мы ждем, – Регис глянул на часы, – вы можете пройтись туда и посмотреть, если хотите.
– Конечно, хочу, – сказал Грант.
– Да-да, конечно, – подхватила Элли.
– И я тоже хочу пойти посмотреть, – попросил маленький Тим.
– Тогда обойдите вокруг здания и там, за служебными помещениями, увидите огороженный вольер. Только не подходите слишком близко к изгороди. А ты, малышка? Тоже хочешь пойти посмотреть на динозавров? – спросил Регис у девочки.
– Нет. – Лекс с надеждой взглянула на Региса и сказала: – А вы со мной не поиграете? Ну, хоть чуть-чуть?
– Да пожалуйста! – охотно согласился Эд Регис. – Давай спустимся вниз, на улицу, и поиграем, пока не откроется центр управления.
Грант с Элли и Малкольмом прошли на задворки главного корпуса. Маленький Тим пошел с ними. Грант любил детей – да и как было не любить людей, пусть даже и маленьких, которые так откровенно интересуются всем, что связано с динозаврами? В музеях Грант часто наблюдал за группами детей, которые с разинутыми от удивления ртами рассматривали возвышающиеся перед ними гигантские скелеты. Он пытался понять, почему динозавры неизменно вызывают у детишек такое восхищение? В конце концов он решил, что дети любят динозавров из-за того, что эти гигантские создания – наглядное воплощение невероятной силы и абсолютной власти. Динозавры подсознательно ассоциируются у них с образами родителей. Это же идеальные символические родители – таинственные, притягательные и пугающие. И дети искренне любят их, как любят своих родителей.
Грант подозревал, что именно поэтому детишки, даже самые маленькие, так хорошо запоминают названия динозавров. Алан никогда не переставал удивляться, слыша, как трехлетний малыш кричит в восторге: «Стегозавр!» Как будто тот, кто запомнит сложные названия древних ящеров, приобретает некую тайную власть над этими могущественными и страшными созданиями.
– Что ты знаешь о велоцирапторах? – спросил Грант Тима, только для того, чтобы завязать разговор.
– Это небольшие плотоядные динозавры, которые охотились стаями, так же как дейнонихи, – ответил мальчик.
– Совершенно верно, – похвалил его Грант. – Только теперь принято считать, что дейноних – это тоже разновидность велоцираптора. А мнение о том, что они охотились стаями, основывается лишь на некоторых косвенных сведениях. Отчасти подобное мнение сложилось из-за внешнего вида этих животных. Они сильные и быстрые, но довольно маленькие для динозавров. Велоцирапторы весили примерно сто – сто пятьдесят килограммов. Так что для охоты за гораздо более крупной добычей они, вероятно, должны были собираться в стаи. Кроме того, иногда при раскопках рядом с костями крупного динозавра обнаруживали несколько скелетов велоцирапторов – это тоже свидетельствует в пользу того, что они охотились группами. И, конечно же, у рапторов относительно крупный мозг для динозавра, а значит, они были более сообразительными, чем большинство других ящеров.
– И насколько сообразительными их считают? – спросил Малкольм.
– Это зависит от того, у кого вы спросите, – сказал Грант. – Когда некоторые палеонтологи стали склоняться к мнению, что динозавры являлись теплокровными животными, большинство из нас пришло к выводу, что они были гораздо умнее, чем принято было считать раньше. Но наверняка этого не знает никто.
Вскоре они дошли до хозяйственных помещений. Стал слышен низкий гул работающих генераторов, запахло бензином. За небольшой пальмовой рощицей стояло большое приземистое бетонное здание с железной крышей. Звук явно исходил из этого сооружения. Все с интересом посмотрели туда.
– Это, наверное, генератор, – предположила Элли.
– Какой он большой! – воскликнул Грант, заглядывая внутрь.
Мощный источник энергии занимал еще два подземных этажа. Генератор представлял собой огромный комплекс из множества крутящихся турбин и проводов, уходивших под землю. Все это освещалось яркими электрическими лампочками.
– Зачем в увеселительном парке понадобились такие мощности? Этот генератор мог бы снабжать энергией городок средних размеров, – сказал Малкольм.
– Может быть, для компьютеров?
– Возможно…
Грант услышал блеяние и пошел на звук. Пройдя несколько метров к северу, он наткнулся на огражденный загон с козами. Алан быстро прикинул на глаз их количество – получалось что-то около пятидесяти или шестидесяти голов.
– Интересно, а это им зачем? – спросила Элли.
– Понятия не имею.
– Наверное, чтобы кормить динозавров, – сказал Малкольм.
И они пошли дальше, по узкой утоптанной тропинке, через бамбуковые заросли. Наконец тропинка привела их к двойной ограде около четырех метров высотой, из толстой стальной сетки. По верху каждого ряда вились кольца колючей проволоки. От дальней изгороди слышался негромкий гул, словно от высоковольтных электрических проводов.