Мануэль спросил:
– Мне мыть дальше?
– Да, давай, Мануэль, – сказала Роберта, а сама взяла свой маленький «Олимпус», фотоаппарат-«мыльницу», и сделала несколько снимков раны, со вспышкой – для лучшей освещенности. «Определенно, это выглядит, как укусы животного», – думала Роберта. Но вот парень застонал. Роберта отложила фотоаппарат в сторонку и наклонилась к нему. Губы паренька зашевелились, распухший язык почти не слушался.
– Raptor… Lo sa raptor… – прошептал раненый по-испански.
При этих словах Мануэль замер и в испуге отступил назад.
– Что это означает? – спросила Роберта.
Мануэль покачал головой:
– Не знаю, доктор. «Lo sa raptor» – no es espanol.
– Да? – А ей показалось, что это как раз по-испански. – Тогда давай, заканчивай его мыть.
– Нет, доктор. Плохой, очень плохой запах. – Мануэль сморщил нос, потом поспешно перекрестился.
Роберта еще раз присмотрелась к пенистой слизи, налипшей на рану. Роберта дотронулась до нее, растерла кончиками пальцев. Очень похоже на слюну…
Губы раненого снова зашевелились.
– Раптор… – прошептал он.
С откровенным ужасом в голосе Мануэль сказал:
– Оно его укусило…
– Что его укусило, Мануэль?
– Раптор.
– Да что такое этот раптор?
– Это значит «гупиа».
Роберта нахмурилась. Насколько она знала, костариканцы не особенно подвержены суевериям и религиозным предрассудкам, но в поселке не раз заговаривали об этом «гупиа». Местные жители считали «гупиа» чем-то вроде кошмарных призраков, безликих вампиров, которые крадут по ночам маленьких детей. По поверьям, эти «гупиа» когда-то населяли безлюдные коста-риканские горы, но теперь расселились и на прибрежных островах.
Мануэль продолжал потихоньку пятиться подальше от больного, непрерывно крестясь и бормоча под нос:
– Этот жуткий запах – это ненормально… Это «гупиа», «гупиа»…
Роберта уже готова была приказать ему вернуться к работе, как вдруг раненый паренек широко открыл глаза, поднялся и сел на операционном столе. Мануэль затрясся от страха. Парень что-то нечленораздельно промычал-простонал, потряс головой, повел из стороны в сторону широко распахнутыми, невидящими глазами, и тут его вырвало – он изверг из себя целый фонтан густой крови, перемешанной с осклизлыми кусками рвотных масс. Сразу же после этого мышцы юноши стали беспорядочно сокращаться, все тело содрогалась в конвульсиях. Роберта бросилась к нему, хотела поддержать, но не успела – парень повалился со стола прямо на выложенный плиткой пол операционной. Его снова вырвало кровью. Кровь была повсюду.
– Черт, что вы тут устроили? – спросил Эд, приоткрыв дверь. Но, увидев лужи темной крови, он мгновенно выскочил обратно, зажимая ладонью рот. Роберта подхватила палочку, чтобы вставить ее между зубами корчившегося в судорогах парня. Но, даже уже проделав это, она, как врач, понимала, что все бесполезно. Больной безнадежен. И вот тело паренька в последний раз изогнулось дугой и замерло, безвольно вытянувшись на полу.
Роберта опустилась на колени, собираясь делать искусственное дыхание рот-в-рот, но Мануэль метнулся к ней, схватил ее за плечи и оттащил назад.
– Нет! Не делайте этого, доктор! – страшным голосом проговорил он. – «Гупиа» может перекинуться на вас!
– Мануэль, ради бога…
– Нет! – Ассистент с мольбой уставился на нее. – Нет, пожалуйста, доктор! Вы просто не понимаете, что это такое…
Роберта взглянула на распростертое на полу тело и поняла, что искусственное дыхание тут уже все равно ни к чему. Вернуть юношу к жизни не было никакой возможности. Мануэль позвал людей, те вошли, подняли безжизненное тело и унесли. Зашел Эд. Вытирая губы тыльной стороной ладони, он пробормотал:
– Уверен, вы сделали все, что могли.
Двое чернокожих отнесли тело обратно, все они погрузились в вертолет, и машина взмыла в небо. Роберта посмотрела им вслед.
– Так даже лучше, – сказал Мануэль.
А Роберта все думала о руках паренька. Они были покрыты кровоподтеками и ссадинами, очень характерными для повреждений, полученных при защите от нападающего животного. Роберта была совершенно уверена – мальчик погиб вовсе не от какого-то несчастного случая на строительстве. На него напал зверь, и юноша поднял руки, пытаясь защититься от животного.
– А где находится этот остров, с которого они прилетели? – спросила Роберта.
– В океане. Наверное, в сотне, еще сотне и еще двадцати милях от побережья.
– Далековато для будущего курорта…
Мануэль посмотрел вслед улетающему вертолету:
– Надеюсь, они никогда сюда не вернутся.
«Ну, по крайней мере, у меня остались снимки», – подумала Роберта. Однако, когда она вернулась в операционную, выяснилось, что фотоаппарат бесследно исчез.
Поздно ночью дождь наконец закончился. Роберта листала свой потрепанный испанский словарик в мягкой обложке. Умирающий паренек несколько раз повторил слово «раптор», и, несмотря на возражения Мануэля, Роберта все же считала, что это слово – испанское. Так и оказалось – она нашла его в словаре. «Раптор» по-испански означало «насильник» или «похититель детей».
Тут было от чего призадуматься. Значение слова подозрительно точно подходило к тому мифическому существу, которое здесь называли «гупиа». Роберте, конечно же, были чужды всяческие суеверия и предрассудки. И никакое привидение не смогло бы так изранить руки парнишки. О чем же все-таки пытался рассказать ей умирающий?
Из соседней комнаты донеслись стоны и тяжкие вздохи. У одной из поселковых женщин как раз начинались роды, и сейчас за ней присматривала местная повивальная бабка, Элена Моралес. Роберта заглянула в ту комнату и жестом попросила Элену на минуточку выйти.
– Элена…
– Si, доктор?
– Вы знаете, что такое «раптор»?
– Si. – Элена кивнула. – Это значит… Это такой человек, который приходит ночью и крадет деток.
– Похититель детей?
– Да.
– «Гупиа»?
Элена мгновенно переменилась в лице:
– Не говорите этого слова, доктор!
– Почему это?
– Нельзя говорить о них в такое время! – настойчиво пробормотала повитуха, кивнув в сторону комнаты, из которой доносились вздохи и стоны роженицы. – Очень не умно говорить сейчас это слово.
– Но скажите, Элена, кусает ли раптор свои жертвы? Разрывает ли он их когтями?
– Кусает? Рвет когтями? – повторила Элена, явно озадаченная. – Да что вы, доктор! Нет, конечно! Раптор – это же человек, который просто крадет младенцев. – Повитухе определенно не нравилась тема разговора, и она старалась поскорее с этим покончить: – Я позову вас, доктор, когда она будет готова. По-моему, это примерно через часик-другой, – сказала Элена и поспешила обратно, к роженице.
Роберта смотрела на звезды и вслушивалась в мирный плеск волн на побережье. В темноте ночи она различала смутные силуэты рыбачьих лодок, пришвартованных вдоль берега. В такую тихую и спокойную ночь казалось несусветной глупостью разговаривать о вампирах и похищенных младенцах.
Роберта снова вспомнила, как Мануэль уверял ее, что слово «раптор» не испанское. Из чистого любопытства она просмотрела свой краткий толковый словарь английских слов. И каково же было ее удивление, когда здесь тоже отыскалось это слово:
Raptor, существительное (происх. от лат. «raptor» – грабитель, похититель; фр. «raptus»): хищная птица.
Первое повторение
В самом первом коротком отрезке кривой заложены ключи к разгадке ее математической структуры.
Почти рай
Майк Боумен радостно насвистывал, ведя свой «Лендровер» по заповеднику Кабо-Бланко, расположенному на западном побережье Коста-Рики. В это прекрасное июльское утро ехать было одно удовольствие – дорога вилась почти по самому краю горного утеса, и с нее открывались великолепные виды на джунгли и лазурную гладь Тихого океана. В путеводителе говорилось, что в Кабо-Бланко совершенно нетронутая дикая природа, что это почти рай. И, глядя сейчас на эту первозданную красоту, Боумен с удовлетворением думал, какой удачный получился у них отпуск.
Майк Боумен, тридцати шести лет, занимался строительством жилых домов в родном Далласе. Свой двухнедельный отпуск он решил провести вместе с женой и дочерью в Коста-Рике. Вообще-то, изначально идея этой поездки принадлежала жене Майка. Элен прожужжала ему все уши, расписывая красоты национальных парков Коста-Рики: «Как здорово было бы показать все это Тине!» Однако, когда семейство прибыло в Коста-Рику, вдруг выяснилось, что Элен стремилась сюда вовсе не из-за красот дикой природы – на самом деле она намеревалась посетить клинику косметической хирургии в Сан-Хосе. Майк Боумен впервые услышал, какие чудесные – и к тому же недорогие – косметические операции делают в Коста-Рике, особенно в шикарных частных клиниках Сан-Хосе.
Естественно, у супругов случился по этому поводу грандиозный скандал. Майк подозревал, что Элен его обманывала, – и оказалось, что это действительно так и есть! Поэтому Майк уперся и запретил Элен даже думать о каких-то там косметических операциях. Да и вообще – это же просто смешно – Элен еще и тридцати нет, и она и так очень красивая женщина. Черт побери, да она однажды победила в конкурсе красоты и стала «Доморощенной Королевой» – когда училась в последнем классе школы. А это было всего десять лет назад. Но тем не менее Элен вечно сомневалась в своей привлекательности и очень волновалась из-за этого. Создавалось впечатление, что последнее время она больше всего беспокоилась о том, как бы не подурнеть, не утратить привлекательности.
Об этом и обо всем остальном – тоже.
«Лендровер» подпрыгнул на ухабе, из-под колес во все стороны полетела жидкая грязь. Элен спросила:
– Майк, ты уверен, что мы едем по правильной дороге? Мы уже несколько часов не видели ни единого человека!
– Пятнадцать минут назад мимо проехала другая машина, – напомнил он. – Помнишь, голубая такая?