– А действительно ли эти динозавры на нас напали?
– Да, несомненно.
– И они убили бы нас, если бы смогли? – спросил Малкольм.
– Я думаю, да.
– Я спрашиваю не просто так, – заявил математик. – Но сначала скажите: правда ли, что, как я слышал, крупные хищники, вроде львов и тигров, не бывают людоедами с рождения? Эти животные сперва должны каким-то образом на собственном опыте узнать, что человек – легкая добыча и убивать людей довольно просто. И только тогда они становятся людоедами. Это правда?
– Насколько я знаю, правда, – откликнулся Грант.
– А динозавры должны быть в этом отношении еще более нерешительными, чем львы и тигры. В конце концов, они – животные из совсем другого мира, из тех времен, когда людей просто не существовало, когда вообще не было никаких крупных млекопитающих. Один бог знает, что они должны были почувствовать, впервые увидев человека. Вот я и думаю – откуда они могли узнать, что человека легко убить?
Все четверо некоторое время молчали, пытаясь ответить себе на этот вопрос.
– Как бы то ни было, теперь мне более чем интересно увидеть здешний центр управления, – проронил наконец Малкольм.
Версия 4.4
– Они не доставили тебе никаких неприятностей? – спросил Хаммонд.
– Нет, – ответил Генри Ву. – Все прошло гладко, совершенно никаких неприятностей.
– Твои объяснения их устроили?
– Почему бы и нет? – Ву пожал плечами. – Я говорил только то, что существует на самом деле – в общих чертах. У нас, конечно, имеются кое-какие мелкие трудности… И как раз об этом я хотел бы с вами поговорить поподробнее, желательно прямо сейчас. Это, в каком-то смысле, вопрос эстетики…
Джон Хаммонд сморщил нос, как будто запахло чем-то неприятным.
– Эстетики? – переспросил он.
Они беседовали в гостиной уютного бунгало Хаммонда, построенного посреди небольшой пальмовой рощицы в самой северной части парка. Гостиная была просторная и удобная, в ней находилось с полдюжины видеомониторов, которые показывали животных в парке. На журнальном столике лежала папка, которую принес Ву, с надписью: «Усовершенствование животных. Версия 4.4».
Хаммонд смотрел на Генри Ву с привычной отеческой снисходительностью. Под этим взглядом тридцатитрехлетний ученый особенно остро ощущал, что всю свою профессиональную жизнь работал на Хаммонда. Хаммонд нанял его сразу по окончании университета.
– Конечно, для этого есть и некоторые практические основания, – сказал Ву. – И я считаю, что вы должны согласиться с моими рекомендациями относительно второй стадии. Мы должны перейти к версии 4.4.
– Ты хочешь заменить всех животных, которые у нас есть, новыми? – спросил Хаммонд.
– Да.
– Но зачем? Что с ними не так?
– Вообще-то, ничего, – ответил Ву. – Кроме одного – это настоящие динозавры.
– Генри, но ведь именно этого я от тебя и ждал, – с улыбкой произнес Хаммонд. – Ты предоставил то, что мне было нужно.
– Да, я знаю, – сказал Ву. – Но, видите ли… – Он замялся. Как можно объяснить это Хаммонду так, чтобы тот понял? Последнее время старик почти не бывал на острове. А здесь сложилась очень странная ситуация, и Генри Ву хотел с ней разобраться. – Почти никто во всем мире никогда не видел настоящих динозавров. Никто не знает, какие они на самом деле.
– Да…
– Динозавры, которые у нас сейчас имеются, – абсолютно настоящие, – продолжил Ву и показал на мониторы. – Однако в определенном смысле они не такие, какими должны быть. И я могу сделать их лучше.
– В каком это смысле – лучше?
– Во-первых, они двигаются слишком быстро, – начал Генри Ву. – Люди не привыкли видеть крупных животных, которые так быстро бегают. Я опасаюсь, как бы наши посетители не подумали, что динозавры у нас какие-то ускоренные, как это бывает в фильмах, которые прокручивают на повышенной скорости.
– Но, Генри, ты сам только что сказал – эти динозавры настоящие.
– Да, я знаю. Но мы очень легко можем вырастить более медлительных, так сказать, «одомашненных» динозавров.
– Одомашненные динозавры? – Хаммонд пренебрежительно фыркнул. – Такие динозавры никому не нужны, Генри! Люди захотят увидеть только все настоящее.
– Именно об этом я и хотел поговорить, – сказал Ву. – Я считаю, что людям больше понравятся не настоящие животные, а такие, какими они их себе представляют.
Старик Хаммонд нахмурился.
– Вы сами говорили, Джон, что наш парк предназначен для развлечения туристов, – продолжал Ву. – А между развлечениями и реальностью нет ничего общего. Развлечения – это, в некотором смысле, прямая противоположность реальности.
Хаммонд вздохнул:
– Генри, неужели ты снова начинаешь еще один бесконечный и бессмысленный спор? Ты же знаешь – я предпочитаю смотреть на вещи просто. Наши динозавры – настоящие, и…
– Извините – не совсем настоящие, – возразил Ву. Он прошелся по комнате, подошел к мониторам. – Зачем нам обманывать самих себя? Мы ведь здесь не воссоздали прошлое. Оно ушло, и его не вернуть. Его никак невозможно воссоздать. Мы только реконструировали прошлое – по крайней мере, некую его версию. И я считаю, что мы способны создать лучшую версию этого прошлого.
– Лучше, чем настоящая?
– Почему бы и нет? В конце концов, ведь в этих животных уже внесены некоторые изменения. Мы ввели в их ДНК гены-маркеры, чтобы наших динозавров можно было запатентовать, мы сделали их лизин-зависимыми… И мы совершили все, что в наших силах, для ускорения их роста и физического развития – чтобы животные взрослели в кратчайшие сроки.
Хаммонд пожал плечами:
– Это неизбежно. Нам нельзя было ждать, теряя драгоценное время. Мы должны блюсти интересы своих инвесторов.
– Да, конечно! Но я спрашиваю только одно – стоит ли останавливаться на достигнутом? Почему бы не создать таких динозавров, которые нам больше подходят? Таких, каких ожидают увидеть наши будущие посетители. Таких, каких нам же самим легче будет содержать. Более медлительных, более послушных – такие лучше подошли бы для нашего парка.
Хаммонд снова нахмурился:
– Но ведь тогда динозавры будут ненастоящими.
– Да они и сейчас ненастоящие! – вздохнул Ву. – Это я и пытаюсь вам объяснить. Здесь вообще нет ничего настоящего. – Молодой ученый беспомощно пожал плечами.
Он уже понял, что ничего у него не получится. Хаммонд никогда особенно не интересовался техническими подробностями, а этот разговор касался именно технических деталей. Как можно донести до сознания Хаммонда смысл разрывов в цепочках ДНК, искажения в их структуре, пробелов в последовательностях аминокислот, которые Ву приходилось заполнять по своему разумению – в соответствии с самыми правдоподобными, статистически самыми вероятными предположениями, – которые все равно оставались только предположениями. ДНК динозавров, добытые из кусков янтаря, – это как будто старые фотографии, которые следовало отретушировать. В основе того, что получилось, лежала первоначальная фотография – но в некоторых местах пришлось и подчищать, и дорисовывать. А в результате…
– Послушай, Генри, что я тебе скажу… – Хаммонд отечески приобнял молодого ученого за плечо. – Ты не обижайся, пожалуйста, но, по-моему, ты малость перетрудился. Ты долго и упорно вкалывал и проделал чертову уйму работы – чертову уйму! И вот наконец приходит время показать всему миру, чего ты достиг. Естественно, что ты немного волнуешься, начинаешь сомневаться в себе – и совершенно напрасно! Я уверен – все будут просто в восторге от того, что ты сделал. Просто в восторге!
Говоря все это, Хаммонд потихоньку уводил Генри Ву в сторону выхода.
– Но, Джон, вы только вспомните: тогда, в восемьдесят седьмом, когда мы только начали заказывать средства сдерживания животных… Тогда у нас еще не было ни одной взрослой особи, поэтому пришлось все заказы делать почти наугад, рассчитав приблизительно, что нам может понадобиться. Мы заказали мощные шоковые разрядники, ружья, стреляющие электрическими сетями, машины с приделанными к ним штырями – специально для того, чтобы загонять крупных животных. Все было изготовлено точно в соответствии с нашими спецификациями. Теперь у нас полный склад таких приспособлений – и все они ни на что не годятся! Они все действуют слишком медленно! Их необходимо усовершенствовать. Вы знаете, что Малдун требует военное снаряжение – снаряды с системой самонаведения и винтовки с лазерными прицелами?
– Вот пусть Малдун об этом и беспокоится, – сказал Хаммонд. – Меня это не касается. Генри, у нас ведь здесь просто зоопарк!
Зазвонил телефон, и Хаммонд пошел поднимать трубку. Ву пытался придумать какой-нибудь другой способ решить эту проблему. Но приходилось признать, что теперь, после пяти долгих лет работы, парк юрского периода был уже почти закончен и Джон Хаммонд больше не желал прислушиваться к мнению Генри Ву.
А ведь были времена, кагда Хаммонд слушал Ву очень внимательно, буквально ловил каждое его слово. Особенно когда старик только нанял его, двадцативосьмилетнего выпускника университета, который работал над докторской диссертацией в Стэнфорде, при лаборатории Нормана Атертона.
Внезапная смерть Атертона повергла всех сотрудников лаборатории не только в скорбь, но и в растерянность – никто не знал, что дальше будет с их диссертациями, с исследовательскими и научными программами лаборатории. Все было так неопределенно… Люди беспокоились из-за своей научной карьеры.
Через две недели после похорон Джон Хаммонд специально приехал, чтобы поговорить с Ву. Все в лаборатории знали, что Хаммонд как-то связан с Атертоном, но в подробности никто из сотрудников не был посвящен. И вот Хаммонд явился к Ву и повел себя с такой самоуверенностью и властностью, которые Генри Ву не забудет никогда.
– Норман говорил, что вы – лучший генетик в его лаборатории, – начал Хаммонд, сразу беря быка за рога. – Какие у вас теперь планы?
– Даже не знаю… Собираюсь продолжать исследования.
– Надеетесь получить университетский грант?