Хаммонд досадливо отмахнулся:
– Пусть катятся куда хотят!
– Эй вы, «Энн Би»! Отплытие разрешаю! – прокричал Арнольд в радиопередатчик.
– Пока! Увидимся через две недели! – раздалось в ответ.
На мониторе было видно, как команда матросов бегает по пристани, спешно готовя корабль к отплытию. Арнольд переключил монитор на другое изображение – на экране снова появились два экскурсионных вездехода, которые медленно продвигались через долину горячих источников.
– Где они сейчас? – спросил Хаммонд.
– Похоже на южную равнину, – сказал Арнольд. В южной части острова вулканическая активность проявлялась гораздо сильнее, чем на севере. – То есть, другими словами, они уже почти добрались до стегозавров. Уверен – они обязательно остановятся и захотят посмотреть, чем там занимается наш айболит Хардинг.
Стегозавр
Как только электромобиль снова остановился, Элли Саттлер стала рассматривать стегозавра сквозь струйки пара, поднимавшегося над горячими источниками. Животное стояло спокойно, не двигалось. А рядом со стегозавром она увидела джип с ярко-красной полосой на борту.
– Должен сказать, это довольно забавное животное, – сказал Ян Малкольм.
Туловище стегозавра было плотное и массивное, шести метров в длину, вдоль всей спины тянулись ряды вертикальных пластин. Из хвоста торчали острые шипы довольно устрашающего вида, длиной около метра каждый. Но зато голова этого динозавра была несуразно маленькая, с мутными тупыми глазками, какие бывают у очень глупой лошади.
Пока экскурсанты рассматривали стегозавра, из-за животного неожиданно вышел какой-то человек.
«Это наш ветеринар, доктор Хардинг, – сообщил Регис по радио. – Он ввел стегозавру снотворное, поэтому тот и не шевелится. Наш стегги что-то приболел».
А Алан Грант уже выбрался из машины и поспешил к неподвижному стегозавру. Элли тоже вышла, оглянулась на второй вездеход и увидела, что его дверцы раскрыты, а дети повыпрыгивали наружу.
– А чем он болеет? – спросил Тим.
– Они и сами точно не знают, – ответила Элли.
Огромные кожистые пластины на спине стегозавра немного поникли. Животное дышало медленно и тяжело, с каждым вздохом из груди вырывались влажные хрипы.
– А он не заразный? – спросила Лекс.
Дети вместе с Элли подошли к маленькой голове стегозавра. Там Грант и местный ветеринар стояли на коленях и заглядывали стегозавру в рот.
Лекс сморщила носик.
– Да, эта скотинка и вправду здоровенная, – сказала она. – И какая вонючая!
– Это точно…
Элли тоже заметила, что от стегозавра исходит весьма неприятный резкий запах, чем-то похожий на запах протухшей рыбы. Этот запах был похож и еще на что-то, но Элли не смогла сразу вспомнить, на что. В любом случае стегозавров она никогда раньше не нюхала и не могла знать заранее, чем они пахнут. Может, это у них такой специфический запах? Но Элли почему-то засомневалась. У большинства травоядных животных нет стойкого, сильного запаха. И испражнения их тоже почти не воняют. Обычно самые противные запахи исходят от животных, которые питаются мясом.
– Оно воняет потому, что заболело? – спросила Лекс.
– Возможно. И не забывайте, что ветеринар ввел ему транквилизатор.
– Элли, ты только посмотри на его язык! – сказал Грант.
Темно-багровый язык безжизненно свисал изо рта животного. Ветеринар посветил на язык фонариком, так что Элли ясно увидела слизистую, покрытую множеством симпатичных с виду серебристых пузырьков.
– Микровезикулы?.. Странно… – сказала Элли.
– У нас постоянные проблемы с этими стегозаврами, – пожаловался ветеринар. – Они все время болеют.
– И какие же симптомы? – спросила Элли, тем временем ковыряя язык стегозавра ногтем. Из лопнувших пузырьков сочилась прозрачная жидкость.
– Фу… – Лекс снова сморщила носик.
– Потеря ориентации, шаткость при ходьбе, затрудненное дыхание и сильная диарея, – ответил доктор Хардинг. – Похоже, это у них случается регулярно, каждые шесть недель.
– Они питаются систематически? – спросила Элли.
– Да, конечно. Животным таких размеров необходимо поедать каждый день не меньше двухсот пятидесяти килограммов растительной массы. Им приходится питаться практически непрерывно.
– Тогда не похоже, чтобы это было отравление ядовитыми растениями, – поделилась своим мнением Элли. – Если животное все время ест, то ядовитые растения попадали бы ему в пищу постоянно и животное болело бы все время, а не через каждые шесть недель.
– Вот именно… – закивал ветеринар.
– Можно фонарик? – Элли взяла у Хардинга фонарь и посветила стегозавру в глаз. – Ваши транквилизаторы оказывают какое-нибудь действие на зрачок?
– Да. Должен быть миотический[19] эффект – от этого лекарства зрачки сужаются.
– Но у него мидриаз[20] – зрачки расширены, – заметила Элли.
Хардинг тоже осмотрел зрачки животного. Сомнений быть не могло: зрачки стегозавра были расширены и не реагировали на свет.
– Вот черт! Это явно какой-то фармакологический эффект…
– Да, – Элли встала с колен и огляделась вокруг. – Насколько обширна территория, на которой пасется это животное?
– Около пяти квадратных миль.
– И все выглядит примерно так же, как здесь? – спросила девушка.
Вокруг простирался обширный луг, на котором кое-где виднелись выступы горных пород и кучки камней. То там, то здесь из земли поднимались струйки пара – от горячих источников. День уже клонился к вечеру, небо под низкими серыми облаками окрасилось розовым в лучах заходящего солнца.
– В основном их территория расположена немного дальше, к северо-востоку отсюда, – сказал Хардинг. – Но когда животные заболевают, они обычно находятся где-нибудь поблизости от этого луга.
Элли раздумывала над этой странной загадкой. Как можно объяснить подобную периодичность отравлений? Осмотревшись вокруг повнимательнее, девушка показала рукой на какие-то растения и спросила:
– Видите вон те низкорослые, хрупкие с виду кустарники?
– Индейская сирень? Да, мы знаем, что она ядовита. Животные ее не едят, – сказал Хардинг.
– Вы уверены?
– Да, конечно. Мы следим за ними через видеокамеры, и я даже проверял состав экскрементов – чтобы убедиться наверняка. Стегозавры никогда не трогают кусты сирени.
Melia azedarach, которую еще называют китайской ягодой или индейской сиренью, – очень ядовитое растение, в нем содержится несколько токсичных алкалоидов. Китайцы используют это растение для того, чтобы травить рыбу.
– Они не едят эту сирень, – повторил ветеринар.
– Вот что интересно, – сказала Элли. – У этого животного имеются все признаки отравления токсинами Melia azedarach: заторможенность, микровезикулы на слизистых оболочках, расширение зрачка… – Девушка-ботаник направилась к кустарникам и наклонилась, чтобы получше рассмотреть растения. Через некоторое время она сказала: – Вы не ошиблись, растения совершенно целы. Никаких признаков того, что их объедали животные.
– И не забывайте про шестинедельную периодичность отравлений, – напомнил ветеринар.
– Как часто стегозавры приходят на этот луг?
– Примерно раз в неделю, – сказал Хардинг. – Стегги медленно обходят кругами всю свою территорию, по пути объедая растения. Полный круг они делают примерно за неделю.
– Но болеют они через каждые шесть недель?
– Да.
– Мне скучно… – пожаловалась Лекс.
– Тс-с-с!.. Тихо! Доктор Саттлер старается разгадать научную загадку, – сказал Тим.
– Правда, пока безуспешно, – откликнулась Элли и пошла по лугу дальше.
А Лекс у нее за спиной жалобно спросила:
– Никто не хочет поиграть со мной в мяч?
Элли внимательно всматривалась в землю. Поле во многих местах было каменистым. Где-то слева журчал ручеек. Кое-где между камнями валялись осыпавшиеся ягоды. Может быть, животные поедают ягоды и травятся ими? Но это явная несуразица – ягоды индейской сирени ужасно горькие на вкус, животные не станут их есть.
– Ну что, нашла что-нибудь? – спросил Грант, догоняя Элли.
Девушка вздохнула:
– Одни только камни. Наверное, где-то поблизости отсюда есть пляж – смотри, какие они все гладкие и округлые. И лежат такими интересными маленькими кучками…
– Интересные маленькие кучки? – переспросил Грант.
– Да, везде, по всему лугу. Вот, посмотри – одна прямо перед тобой, – Элли показала где.
И только сейчас поняла, на что она смотрит. Да, камни были округлые и гладкие, но только океан тут был совсем ни при чем. Ровно обкатанные голыши лежали одинаковыми небольшими кучками, как будто кто-то их так уложил.
Это были кучки желудочных камней.
Многие птицы и крокодилы заглатывают небольшие камешки, которые собираются в особом отделе их пищеварительного тракта – в так называемом «втором желудке». При сокращении мускулистой стенки этого «второго желудка» камни помогают раздробить твердую растительную пищу, прежде чем она попадет в основной желудок животного, и таким образом способствуют улучшению пищеварения. Некоторые ученые полагают, что динозавры тоже заглатывали «желудочные» камни. Дело в том, что зубы у травоядных динозавров слишком мелкие и слабо развитые и плохо приспособлены для пережевывания жесткой травы. Поэтому считается, что динозавры просто заглатывали сорванную траву целиком, а потом, уже внутри пищеварительного тракта, жесткие травянистые волокна перемалывались с помощью желудочных камней. Возле некоторых скелетов травоядных динозавров, примерно в области желудка, иногда находят кучки небольших камней. Но раньше эту гипотезу никак невозможно было проверить, и вот теперь…
– Это желудочные камни, – сказал Грант.
– Я тоже так думаю… Они заглатывают эти камни, а через несколько недель камни стираются, становятся гладкими – и стегозавры отрыгивают их, оставляя эти интересные маленькие кучки, а потом заглатывают новую порцию камней. А когда они собирают новые камешки, вместе с камнями заглатывают и ядовитые ягоды… И заболевают.