– Смотрите!
По всему парку разом засияли тысячи мощных кварцевых прожекторов. Все подошли к окнам и стали смотреть.
– Здорово сработано! – воскликнул Арнольд.
А Дженнаро спросил:
– Значит ли это, что напряжение в электрифицированных ограждениях восстановилось?
– Да, черт возьми! – ответил Арнольд. – Оно восстанавливается до полного накала за несколько секунд, потому что у нас на острове эти изгороди тянутся чуть ли не на сто километров, и генератор должен наращивать мощность постепенно. Но уже через полминуты все заработает, как по писаному. – Арнольд показал на прозрачную вертикальную карту территории парка.
По карте во все стороны от генератора быстро расползались ярко-красные линии – по мере того, как восстанавливалось напряжение в электрифицированных ограждениях вольеров.
– А что с сенсорами движения? – спросил Дженнаро.
– Они тоже заработали. Через несколько минут компьютер выдаст результаты подсчетов. Все работает, как раньше, – сказал Арнольд. – Сейчас половина десятого, а мы уже разгреблись со всей этой чертовщиной, и парк снова функционирует нормально!
Грант открыл глаза. Ослепительный бело-голубой свет заливал внутренность сенного сарая, проникая через решетчатые ворота. Это определенно был свет кварцевого прожектора. Значит, энергоснабжение парка восстановлено! Еще как следует не проснувшись, Алан посмотрел на часы: половина десятого. Он проспал всего пару минут. Алан решил, что можно подремать еще несколько минуток, а потом уже он выйдет в поле, станет возле датчика движения и будет размахивать руками. Сенсор сработает, в центре управления это заметят и пришлют сюда машину… Его и детей заберут и отвезут на базу, и он скажет Арнольду, что надо связаться с кораблем и отозвать корабль обратно на остров, а потом все они мирно доспят остаток ночи в своих собственных постелях, в уютной гостинице…
Да, он сделает это прямо сейчас. Всего через пару минуточек… Алан зевнул и снова закрыл глаза.
– Что ж, все не так уж плохо, – сказал Арнольд, глядя на светящуюся карту. – У нас всего три отключения на весь парк. Я боялся, что будет гораздо хуже…
– Что за отключения? – забеспокоился Дженнаро.
– Поврежденные участки изгороди, в которых может произойти короткое замыкание, автоматически отключаются от напряжения, – объяснил Арнольд. – Вот видите – у нас только три обрыва на линии. И только один большой, вот здесь, в двенадцатом секторе, рядом с главной дорогой.
– Это там, где тираннозавр прорвал ограждение, – сказал Малдун.
– Да, именно. А еще один обрыв – вот здесь, в одиннадцатом секторе, рядом со складом сена для наших травоядных.
– А почему ограждение разорвано здесь? – спросил Дженнаро.
– Кто знает? Наверное, в изгородь ударила молния или ее порвало упавшим деревом, – ответил Арнольд. – Скоро мы сможем проверить, что там сталось, через следящую видеокамеру. А третий обрыв линии – возле лесной речки. Почему именно здесь – тоже понятия не имею.
Пока Дженнаро смотрел на карту, на ней появлялись все новые и новые обозначения – какие-то зеленые точки и рядом с ними цифры.
– А это что такое? – спросил он у главного инженера.
– Это животные. Датчики движения снова заработали, и компьютер начал определять местонахождение всех животных, находящихся в парке. И всех остальных тоже – я имею в виду людей.
Дженнаро стал вглядываться в карту еще внимательнее.
– Вы имеете в виду доктора Гранта и детей?..
– Да. Я перенастроил ожидаемое при поиске количество животных на цифру свыше четырехсот. И если люди передвигаются где-то там, в парке, сенсоры движения засекут их, посчитав за дополнительных животных, – пояснил Арнольд, тоже глядя на карту. – Но я пока не вижу ни одной лишней точки.
– Почему эта процедура длится так долго? – спросил Дженнаро.
– Понимаете, мистер Дженнаро, в парке на самом деле очень много движущихся объектов и помимо животных – например ветки деревьев, которые раскачиваются на ветру, или летающие где угодно птицы, или еще что-нибудь подобное, – ответил Арнольд. – Компьютеру приходится отделять всю фоновую подвижность от передвижений животных. Это может занять… О, вот и все! Подсчет завершен.
Дженнаро спросил:
– Дети нашлись?
Арнольд повернулся в кресле и снова посмотрел на карту.
– Пока нет. На карте нет никаких неопознанных объектов. Все подсчитанные животные – динозавры. Наверное, дети и доктор Дженнаро забрались высоко на дерево или еще куда-нибудь, где мы не можем их увидеть. Но беспокоиться пока не стоит. Некоторых животных датчики тоже пока не обнаружили. Например, большого Ти-рекса. Скорее всего потому, что он спит где-нибудь и не движется. Возможно, люди тоже спят. Мы пока не можем этого узнать.
Малдун покачал головой.
– Нам лучше начать работы с тем, что имеем, – сказал он. – Надо отремонтировать ограждения и вернуть разбежавшихся животных обратно в вольеры. Насколько я могу судить по данным компьютера, надо загнать на место штук пять динозавров. Я прямо сейчас пойду поднимать команды рабочих.
Арнольд повернулся к Дженнаро:
– Может быть, вы узнаете, как состояние доктора Малкольма? Попутно скажете Хардингу, что примерно через час он понадобится Малдуну, чтобы присмотреть за отловом животных. А я сообщу мистеру Хаммонду, что мы заканчиваем чистку компьютера.
Дженнаро миновал железные ворота и через главный вход вошел в охотничий домик. Он сразу увидел Элли Саттлер, которая спускалась по лестнице, неся чистые полотенца и котелок горячей воды.
– Здесь кухня находится в другом конце здания, – сказала Элли. – Мы кипятили там воду для перевязок.
– Ну, как он там? – поинтересовался Дженнаро.
– Как ни странно, довольно неплохо.
Дженнаро прошел следом за Элли к комнате Малкольма и остановился на пороге, донельзя удивленный – из комнаты доносился громкий смех. Математик лежал в постели и беседовал с Хардингом, который мерил ему давление.
– А другой парень и говорит: «Знаешь, Билл, скажу тебе честно – мне это не нравится. Лучше я, как раньше, буду пользоваться туалетной бумагой!»
Хардинг засмеялся.
– Неплохо, правда? – сказал Малкольм, улыбаясь. – О, мистер Дженнаро! Что, пришли меня проведать? Ну вот, теперь вы знаете, что случается, когда пытаешься «подбросить ногу»[23] в неподходящий момент. В смысле – что случается с ногой…
Дженнаро неуверенно вошел в комнату.
Хардинг сказал:
– Я ввел ему очень большую дозу морфина.
– Можете мне поверить – недостаточно высокую, – перебил его Малкольм. – Господи, ну до чего он жадный, вы не представляете! Лекарства для меня жалеет! Ну что, остальных уже нашли?
– Пока нет. Не нашли, – ответил Дженнаро. – Но я рад, что с вами все в порядке.
– И как это я могу быть не в порядке – со множественным смещенным переломом ноги, который и выглядит-то не особо аппетитно, да к тому же еще и пованивать начинает… э-э-э… довольно пикантно… Но я всегда говорил, если у человека еще сохранилось чувство юмора…
Дженнаро улыбнулся:
– Вы помните, что с вами произошло?
– Конечно, помню! – сказал Малкольм. – Вы что, думаете, человек может забыть, как его покусал тираннозавр-рекс? Ну уж нет, это я вам точно говорю – такое останется в памяти до конца моих дней. В моем случае это, возможно, будет не такой уж долгий срок. И все-таки – да, я все прекрасно помню, до мельчайших подробностей.
И Малкольм рассказал, как выпрыгнул из вездехода и побежал под дождем в джунгли и как его настиг тираннозавр.
– Черт, я сам во всем виноват – я бросился бежать, хотя зверюга была слишком близко. Но я ударился в панику. Как бы то ни было, эта тварь меня схватила.
– Как? – спросил Дженнаро.
– За корпус, – сказал Малкольм и приподнял рубашку. На туловище, от плеча до середины живота, широким полукругом тянулась цепочка воспаленных ран от зубов тираннозавра. – Он схватил меня, поднял в воздух, встряхнул – чертовски крепко, скажу я вам, – а потом просто отшвырнул в сторону. И со мной было все в порядке – я, конечно, до чертиков перепугался, но, как бы то ни было, я был почти цел, пока он не бросил меня на землю. Я сломал ногу, когда упал. А покусал он меня не очень-то и сильно. – Малкольм вздохнул: – По сравнению со всем остальным.
Хардинг сказал:
– У большинства крупных хищников челюсти не слишком сильные. Главная их сила – в мощной мускулатуре шеи. Хищник только захватывает и удерживает жертву челюстями, а треплет и разрывает ее в основном за счет движений шейных мышц. Но когда добыча такая маленькая, как доктор Малкольм, – по сравнению с тираннозавром, конечно, – хищник может только встряхивать ее и бросать.
– Боюсь, вы правы, – подтвердил Малкольм. – Не думаю, что я выжил бы после подобной потасовки, если бы этот здоровенный парень взялся за меня всерьез. Сказать по правде, он напал на меня чертовски неуклюже, словно не знал, как обращаться с дичью меньше автомобиля или, скажем, небольшого домика.
– Значит, вы считаете, что он напал на вас не всерьез? – спросил Дженнаро.
– Мне больно об этом говорить, – ответил Малкольм. – Но, если быть честным, – нет, мне не казалось, что я целиком завладел его вниманием. Он меня, конечно, схватил. Но, в конце концов, он весит восемь тонн. А я – нет.
Дженнаро повернулся к Хардингу:
– Они сейчас собираются ремонтировать ограждения. Арнольд сказал, что Малдуну понадобится ваша помощь при отлове животных.
– Хорошо, – кивнул ветеринар.
– Ну, раз уж вы уходите, то оставьте мне хотя бы доктора Саттлер и ампулку морфина, – попросил Малкольм. – И, поскольку у нас здесь пока не случился эффект Малкольма…
– Что это еще за эффект Малкольма? – спросил Дженнаро.
– Скромность удерживает меня от объяснений подробностей явления, названного в мою честь. – Математик снова вздохнул и закрыл глаза. В следующее мгновение Малкольм уже спал.
Элли вышла в коридор вместе с Дженнаро.