убов. Потом велоцираптор снова двинулся вперед, поводя головой из стороны в сторону. Большие выступающие глаза страшно вращались в костяных глазницах.
Сердце у Тима билось быстро-быстро. Почему-то встретиться с таким животным на кухне оказалось еще ужаснее, чем где-нибудь в лесу. Размеры ящера, его стремительные, резкие движения, острый запах, шипящее дыхание…
Вблизи велоцираптор казался гораздо страшнее тираннозавра. Тираннозавр – огромное и сильное, но не особенно сообразительное животное. А велоцираптор был ростом с высокого человека, но он явно был очень быстрым и очень умным. Тим боялся его страшных внимательных глаз даже больше, чем острых зубов.
Велоцираптор принюхался и пошел вперед – прямо к тому месту, где пряталась Лекс! Наверное, он все-таки ее учуял! Сердце Тима бешено колотилось.
Велоцираптор остановился и медленно наклонил голову к полу.
Он нашел бифштекс!
Тиму хотелось нагнуться и заглянуть под стол, но мальчик не отваживался пошевелиться. Он замер в неподвижности, наполовину присев за столом, и слушал, как чавкает велоцираптор, поедая мясо. Динозавр сожрал бифштекс целиком, вместе с косточкой.
Велоцираптор поднял изящную вытянутую голову, огляделся по сторонам и снова принюхался. Вот он заметил второй кусок мяса и быстро двинулся к нему. Наклонился.
И – ничего.
Раптор не стал есть бифштекс.
Голова быстро поднялась над разделочным столом. У Тима страшно болели ноги от неподвижного сидения в неудобной позе, но мальчик не пошевелился.
Почему раптор не стал есть второй бифштекс? Десятки разных объяснений пронеслись в голове Тима: животному не понравился вкус бифштекса, ему не понравилось, что мясо холодное, ему не понравилось, что мясо не живое, оно заподозрило, что это – ловушка, оно учуяло Лекс, оно учуяло Тима, оно увидело Тима…
Теперь велоцираптор двигался очень быстро. Он нашел третий бифштекс, наклонил голову к мясу, но почти сразу выпрямился и пошел дальше.
Тим затаил дыхание. Динозавр был сейчас всего в паре метров от него. Тим хорошо видел, как перекатываются мышцы под гладкой кожей животного. Он видел запекшуюся кровь на когтях динозавра, и красивый линейный рисунок между пятнами на спине раптора, и складки кожи под нижней челюстью.
Велоцираптор принюхивался. Потом он вдруг резко повернул голову вправо и в упор посмотрел на Тима. У мальчика перехватило дыхание от страха. Все его тело застыло в напряжении. Он видел, как поворачиваются глаза гигантской рептилии – велоцираптор осматривал комнату. Потом снова втянул носом воздух, принюхался.
«Он меня заметил!» – с ужасом подумал Тим.
Но тут ящер опять повернул голову вперед и двинулся дальше, к пятому куску мяса. Тим думал: «Лекс, только бы ты сидела тихо, только бы ты не шевельнулась – что бы ни случилось, только бы ты не пошевелилась!..»
Велоцираптор понюхал бифштекс и прошел дальше. Теперь ящер стоял напротив раскрытой двери морозильной камеры. Тим видел, как струи зеленоватого пара вытекают из холодильника и клубятся на полу, у ног животного. Одна большая когтистая лапа приподнялась, потом медленно, беззвучно опустилась. Динозавр замер в нерешительности. «Там слишком холодно! – подумал Тим. – Он не хочет туда идти, потому что там слишком холодно, слишком холодно – и он не хочет идти, не хочет, не хочет, не хочет…»
Динозавр вошел внутрь морозильной камеры.
Вот за дверным проемом скрылась голова ящера, потом тело, потом мощный хвост…
Тим вскочил на ноги, бросился к холодильной камере и всем весом налег на массивную дверь из нержавеющей стали, стараясь побыстрее ее захлопнуть. Дверь захлопнулась, прищемив кончик длинного хвоста – и замок не защелкнулся! Велоцираптор оглушительно взревел. Тим невольно подался назад, отступил на шаг – и хвост скрылся за дверью! Тим снова налег на дверь и отчетливо услышал щелчок замка. Дверь закрылась!
– Лекс! Лекс! – закричал Тим. Он слышал, как раптор бьется о дверь с той стороны, чувствовал, как вибрирует сталь под напором ящера. Тим знал, что внутри на двери есть плоская круглая ручка – если велоцираптор случайно надавит на нее, то дверь распахнется. Чтобы этого не случилось, нужно вставить в замок предохранительную задвижку.
– Лекс!
Лекс уже была рядом:
– Чего тебе?
Тим навалился всем телом на поперечную дверную ручку и удерживал ее, чтобы дверь не открылась.
– Здесь есть задвижка! Маленькая такая задвижка! Вставь задвижку!
Велоцираптор ревел, как лев, но толстая стальная дверь немного приглушала эти кошмарные звуки. Раптор бросался на нее всем телом.
– Я ничего не вижу! – закричала Лекс.
Задвижка болталась на коротенькой цепочке прямо под дверной ручкой.
– Да вот же она!
– Я не вижу! – снова крикнула Лекс, и Тим вспомнил, что у девчонки ведь нет инфракрасных очков и она действительно ничего не видит в такой темноте.
– Нащупай ее!
Мальчик видел, как Лекс подняла свою тоненькую ручку, потянулась к нему, дотронулась до его руки и почти сразу нащупала задвижку. Тим почувствовал, как сестренка напугана – она дышала часто и неровно и дрожала всем телом. И тут велоцираптор снова всем своим весом толкнул дверь – и дверь приоткрылась… Господи, дверь открылась! Однако животное не ожидало этого и уже повернулось, чтобы еще раз броситься на дверь. Тим успел снова захлопнуть дверь. Лекс стояла рядом с ним в темноте и держала в поднятой руке задвижку.
– Я нашла ее! – крикнула девочка и вставила штырек в отверстие. Но задвижка выпала и снова закачалась на цепочке.
– Сверху вставляй! Сверху!
Лекс еще раз на ощупь нашла задвижку, подняла ее, обернув цепочку вокруг ручки, и вставила в отверстие. Попала!
Дверь заперта!
Велоцираптор ярился внутри морозильной камеры и бешено ревел. Тим и Лекс отодвинулись от двери. Динозавр неустанно бросался на дверь морозильника. При каждом ударе тяжелые стальные петли, вделанные в стену, поскрипывали, но держали. Тим решил, что ящеру вряд ли удастся открыть дверь и выбраться наружу.
Велоцираптор надежно заперт в морозильнике.
Мальчик вздохнул с облегчением:
– Пойдем!
Он взял сестренку за руку, и они побежали.
– Вы должны были их заметить, – говорил Дженнаро Гранту, который вел его к выходу из технического бункера. – Их тут собралось десятка три. Компи! Мне пришлось забраться в кабину грузовика, чтобы от них отделаться. Эти твари облепили все ветровое стекло. Сидели там и каркали, как стервятники. А когда вы пришли, они все убежали.
– Они питаются падалью, – пояснил Грант. – На тех, кто движется и выглядит сильным и способным за себя постоять, они не нападают. Они набрасываются только на мертвых или на умирающих – словом, на неподвижную добычу.
Дженнаро и Грант поднимались вверх по лестнице, к выходу из здания.
– А что случилось с тем раптором, который на вас напал? – спросил Грант.
– Даже не знаю… – ответил Дженнаро.
– Он ушел?
– Я не видел. Мне удалось от него удрать, наверное, только потому, что эта зверюга была ранена. Я так понял, Малдун прострелил ему ногу, ящер забрался сюда и здесь сидел и истекал кровью. А потом… Не знаю. Возможно, он ушел в джунгли. Возможно, где-нибудь подох… Я не видел.
– А может, он и до сих пор где-то здесь, – сказал Грант.
Ву смотрел через окно на рапторов, бегающих за оградой возле гостиницы. Они все еще как будто играли – вполсилы напрыгивали на изгородь, делая вид, что нападают на Элли. Животные «играли» так уже довольно долго – Ву подумал, что даже слишком долго. Казалось, велоцирапторы стараются отвлечь на себя внимание Элли точно так же, как девушка пыталась отвлечь на себя их внимание.
Генри Ву всегда плохо понимал мотивы поведения динозавров. Вообще-то, это его не слишком и интересовало – ведь поведенческие аспекты были лишь вторичными по отношению к структуре ДНК, так же как выработка белков. Невозможно точно предсказать поведение животных и тем более невозможно его контролировать – разве что очень грубыми способами. Такими, например, как создание искусственной зависимости от определенных пищевых компонентов, путем внедрения в ДНК дефектных генов, отвечающих за выработку некоторых ферментов. Однако, в общем и целом, поведение животных практически невозможно даже понять, а уж тем более – предугадать. Определить поведение животного по структуре его ДНК нельзя. Это абсолютно невозможно.
Поэтому работа Генри Ву с ДНК динозавров была исключительно эмпирической. В каком-то смысле это была грубая и неквалифицированная работа – как если бы современный мастер взялся чинить антикварные механические часы своего прадедушки. Ву имел дело с материальным реликтом далекого прошлого, с предметом, созданным из старинных материалов и по старинным методикам. Если эта штука вдруг заработает, современный человек просто не сможет понять, почему она действует. Ведь древний механизм уже много раз подвергался всевозможным усовершенствованиям в процессе эволюции – в течение многих веков и даже геологических эр. И точно так же, как современный часовой мастер исправляет антикварные часы буквально наугад, не зная заранее, будут ли они работать после такого ремонта, так и Генри Ву вносил исправления в ДНК динозавров, не зная заранее, как это отразится на поведении животных – в лучшую или в худшую сторону. Поэтому Ву брался вносить исправления в ДНК, только когда налицо были грубые отклонения в поведении – когда животные почему-то бездумно бросались раз за разом на электрифицированные изгороди и явно не обучались их избегать или, например, когда динозавры по неясной причине сильно терлись боками о стволы деревьев, до крови раздирая себе кожу. Такие отклонения в поведении заставляли Генри Ву снова садиться за «чертежную доску» и заново строить цепочку ДНК.
Из-за ограничений, обусловленных его наукой, динозавры в парке казались Генри Ву очень таинственными и загадочными существами. Он абсолютно не был уверен, что поведение этих животных хоть сколько-нибудь соответствует поведению их исторических прототипов. Так ли вели себя в далеком прошлом их генетические предки? Ответа на этот вопрос никто не знал, и узнать его не было никакой возможности.