ФАРЕЛЛ, ФРЕДЕРИК Д. (КАПИТАН КОРАБЛЯ).
– Посмотрим, насколько вас устроит такое объяснение, капитан Фарелл, – грозно проговорил Дженнаро в трубку. – Если вы немедленно не повернете корабль и не вернетесь на остров, вас обвинят в злостном нарушении пятьсот девятого параграфа Должностного Морского Кодекса. За такое преступление вас ожидают строгие санкции – лишение капитанской лицензии, денежный штраф в размере до пятидесяти тысяч американских долларов и до пяти лет тюремного заключения! Вы хорошо меня поняли?
Капитан ответил далеко не сразу.
– Вы меня поняли, капитан Фарелл? – повторил адвокат.
Послышался приглушенный ответ:
– Я понял…
А потом другой голос сказал:
– Лево руля! – И корабль начал удаляться от пристани.
Лекс радостно рассмеялась. Тим без сил откинулся на спинку кресла и отер пот со лба.
Грант сказал:
– А что это за такой Должностной Морской Кодекс?
– Да черт его знает, – пожал плечами Дженнаро.
Все, довольные жизнью и собой, смотрели на видеомонитор. Корабль определенно отошел от берега и направился в открытый океан.
– Ну, кажется, самое трудное закончилось, – с облегчением произнес Дженнаро.
Грант покачал головой и возразил:
– Боюсь, самое трудное только начинается…
Седьмое повторение
Математика требует все большего и большего мужества, чтобы принять результаты ее применения.
Уничтожение мира
Малкольма перенесли в другую гостиничную комнату, положили в чистую постель. Хаммонд заметно оживился, расправил плечи, повеселел и начал суетиться вокруг.
– Вот и хорошо, – говорил старик. – Наконец-то все уладилось, все бедствия позади…
– Какие это бедствия вы имеете в виду? – поинтересовался Малкольм.
– Ну как же? – удивился Хаммонд. – Они не вырвались на волю и не перевернули мир с ног на голову!
Малкольм приподнялся на локте:
– Неужели это вас так беспокоит?
– Ну конечно же! Мы избежали огромной опасности, – ответил Хаммонд. – Ведь эти животные, прирожденные безжалостные хищники, могли вырваться на континент! Они натворили бы немало бед – они уничтожили бы всю планету!
– Самовлюбленный идиот! – рассердился Малкольм. – Вы хоть немного понимаете, о чем говорите? Вы что, думаете, что можете уничтожить целую планету? Господи, какими же разрушительными силами вы должны обладать… – Малкольм откинулся на подушки. – Вы не можете уничтожить планету. Вы не можете устроить ничего даже близко похожего на планетарную катастрофу.
– Но большинство людей считают, что наша планета в опасности! – возмущенно заявил Хаммонд.
– Ну, так вот – это не так, – отчеканил Малкольм.
– Любой эксперт вам скажет, что на планете не все в порядке!
Малкольм вздохнул:
– Вот что я скажу вам о нашей планете… Ей четыре с половиной миллиарда лет. И примерно столько же времени на планете существует жизнь – три миллиарда и восемь миллионов лет. Почти четыре миллиарда лет назад на Земле возникла первая бактерия. А потом уже появились многоклеточные организмы, чуть позже – первые сложные живые существа сперва в воде, затем на суше. Постепенно сменялись эпохи, когда были наиболее широко распространены различные классы животных – сперва амфибии, потом динозавры, потом млекопитающие… Каждая эпоха господства того или иного класса длилась много миллионов лет. Великие династии живых существ зарождались, переживали пору расцвета, а потом вымирали. Все это происходило на фоне постоянно резко сменяющихся природных условий – на месте равнин поднимались высокие горные пики, бушевали вулканы и землетрясения, горы старели и разрушались, на планету падали кометы и метеоры, уровень воды в океанах поднимался и спадал, целые континенты перемещались с места на место… Бесконечные, непрерывные и резкие изменения… Даже самые значительные современные географические образования на планете произошли в результате столкновения двух великих континентов, из-за которого стали подниматься вершины Гималайского горного хребта и продолжают подниматься в течение последних нескольких миллионов лет. В свое время планета все это пережила. Точно так же она, несомненно, переживет и нас.
Хаммонд нахмурился:
– Только потому, что это длится столь долгое время, нельзя считать, что так будет всегда! Если бы произошел несчастный случай с каким-нибудь атомным реактором и радиационное загрязнение…
– Ну, допустим, что-нибудь такое случилось, что-нибудь совершенно кошмарное, – сказал Малкольм. – Допустим, взорвался какой-нибудь очень большой атомный реактор. И что? Все растения и животные погибнут, и вся поверхность планеты на сотни тысяч лет останется радиоактивной. Но жизнь на Земле и тогда не исчезнет. Живые организмы все равно уцелеют – где-нибудь в глубине земли или замороженные в арктических льдах. А потом, спустя все эти тысячи лет, планета снова станет пригодной для жизни – и жизнь снова распространится по всей планете. Процесс эволюции начнется заново. Возможно, живым организмам понадобится несколько миллиардов лет на то, чтобы снова достичь нынешнего уровня развития. И, конечно же, новые жизненные формы будут совсем не такими, как сейчас. Нас больше не будет, но планета спокойно это переживет. Жизнь на Земле спокойно переживет наше безрассудство. Только мы почему-то упорно верим, что это не так…
Хаммонд попытался возразить:
– Но ведь если озоновый слой станет тоньше…
– То на поверхность Земли будет попадать больше ультрафиолетового излучения, – подхватил Малкольм. – Ну и что с того?
– Ну… Из-за этого бывает рак кожи.
Малкольм только покачал головой:
– Ультрафиолетовое облучение полезно для живых организмов. Это могучий источник жизненной энергии. Ультрафиолетовое облучение стимулирует мутации, изменения генов. Если будет больше ультрафиолетового излучения, появится большее количество новых форм жизни.
– А множество других просто вымрет! – добавил Хаммонд.
Малкольм вздохнул:
– Неужели вы думаете, что на нашей планете такое случается впервые? Вы что, не знаете про кислород?
– Я знаю, что кислород необходим для жизни.
– Это сейчас он необходим, – сказал Малкольм. – Но на самом деле кислород – это метаболический яд. Это коррозивный газ. Такой же, как фтор, который используют для вытравливания стекла. И когда кислород впервые появился на Земле как побочный продукт жизнедеятельности определенных видов бактерий – скажем, около трех миллиардов лет назад, – это породило настоящий кризис среди всех других жизненных форм на нашей планете. Тогда эти растительные клетки просто загрязняли атмосферу смертоносной отравой. Они выделяли в процессе дыхания смертельно ядовитый газ, и концентрация этого газа в земной атмосфере непрерывно нарастала. На таких планетах, как, скажем, Венера, в атмосфере всего около одного процента кислорода. А концентрация кислорода на Земле быстро и непрерывно нарастала – пять, десять, пятнадцать, а потом – аж двадцать один процент! Земная атмосфера, считай, почти целиком состоит из ядовитого газа! Это же совершенно несовместимо с жизнью!
Хаммонд забеспокоился:
– Не пойму, к чему это вы клоните? Современные загрязняющие природу вещества тоже будут как-нибудь востребованы – так, что ли?
– Нет, – ответил Малкольм. – Я считаю, что жизнь на Земле всегда сможет сама о себе позаботиться. Для отдельного человека сто лет – уже довольно долгий срок. Сто лет назад у нас не было автомобилей, не было самолетов, компьютеров, антимикробных вакцин… Это был совсем другой мир, не такой, к какому мы привыкли. Но для Земли какая-нибудь сотня лет – ничто! И миллион лет – ничто! Жизнь этой планеты измеряется гораздо более долгими периодами. Мы не в состоянии даже представить себе медленные и могучие ритмы ее жизни… Но что самое страшное – мы даже не пытаемся это сделать. У нас не хватает на это смирения. Мы существуем на планете всего один краткий миг, и если завтра все мы исчезнем – планета этого даже не заметит.
– А мы, скорее всего, таки исчезнем, – раздраженно фыркнув, сказал Хаммонд.
– Да, – согласился Малкольм. – Такое вполне возможно.
– Так вот вы к чему ведете! Значит, по-вашему, люди не должны заботиться о сохранении окружающей среды?
– Совершенно верно. Не должны.
– И что тогда?
Малкольм закашлялся и отрешенно посмотрел куда-то вдаль.
– Давайте проясним вот что… Это не планета на грани катастрофы. Это мы, люди, на грани катастрофы… Мы не можем уничтожить планету или сохранить ее. У нас не хватит на это сил. Но, возможно, у нас хватит сил на то, чтобы сохранить самих себя.
Все под контролем
Прошло четыре часа. Близился вечер, солнце начало клониться к закату. Кондиционеры в комнате пульта управления снова заработали, компьютеры тоже функционировали нормально. Насколько можно было выяснить, из двадцати четырех человек, остававшихся на острове, восемь погибли и еще шесть пропали.
В Гостевом центре и гостинице «Охотничий домик» снова заработали охранные системы. Вся северная часть острова, похоже, была свободна от динозавров. Дженнаро связался с властями из Сан-Хосе и запросил помощи. Солдаты коста-риканской Национальной гвардии уже отправились на остров вместе с вертолетом медицинской авиации, который должен был забрать раненого Малкольма в госпиталь. Но представители коста-риканских властей из Сан-Хосе в телефонных разговорах очень осторожничали и проявляли огромную подозрительность – прежде чем послать на остров гвардейцев, они, несомненно, не раз связывались с Вашингтоном и все перепроверяли. За всей этой волокитой прошел почти целый день, и если вертолеты не успеют прилететь засветло – им придется ожидать до следующего утра.
Но людям на острове все равно не оставалось ничего другого – они могли только сидеть и ждать. Продовольственный корабль возвращался к острову. Команда обнаружила троих молодых рапторов, прицепившихся к кормовой пристройке, и уничтожила животных. На самом острове непосредственная опасность для людей как будто миновала – все оставшиеся в живых собрались в Гостевом центре или в гостинице. Тим довольно неплохо управлялся с компьютером. Мальчик быстро разбирался, что к чему в этой системе, и вот – высветил на экран очередную таблицу: