Когда его глаза немного привыкли к тусклому освещению, Дженнаро лучше рассмотрел место, в котором они очутились. Это была какая-то гигантская подземная пещера, но она носила явные следы рукотворного происхождения – на полу виднелись швы соединения бетонных плит и утолщения в тех местах, где в бетон были вмурованы металлические прутья арматуры. В этом огромном пустом помещении было полным-полно животных – Дженнаро прикинул, что здесь никак не меньше трех десятков велоцирапторов. А то и больше.
– Это колония, – сообщил Грант. – Четыре или шесть взрослых, а остальные – дети и подростки. Как минимум из двух кладок. Одна – прошлогодняя, другая – этого года. Этим малышам на вид примерно четыре месяца. Значит, они родились где-то в апреле.
Один из совсем маленьких рапторчиков, любопытствуя, вскарабкался на бетонный вал и, тоненько вереща, поскакал к людям. Зверек был всего метрах в трех от них.
– Боже мой… – прошептал Дженнаро. Но как только детеныш куда-то отправился, один из взрослых рапторов подскочил к нему, поднял голову и аккуратно подтолкнул детеныша носом, чтобы тот возвращался. Малыш протестующе заверещал и вспрыгнул взрослому на нос. Взрослый раптор, двигаясь медленно и осторожно, позволил детенышу взобраться себе на голову, а потом спуститься по шее на спину. Оказавшись в этом безопасном месте, детеныш снова повернулся и громко заверещал на троих пришельцев.
Взрослые как будто до сих пор не заметили людей.
– Не понимаю, – прошептал Дженнаро. – Почему они на нас не нападают?
Грант покачал головой:
– Наверное, они нас не видят. И сейчас в гнездах нет яиц… Поэтому они спокойны и не так подозрительны.
– Спокойны?! – возмутился Дженнаро. – Долго мы еще будем здесь сидеть?
– Мы не уйдем, пока не пересчитаем животных, – ответил Грант.
Грант успел разглядеть три отдельных гнезда, очевидно, принадлежащих трем разным родительским парам. Каждая семья владела территорией, непосредственно прилегающей к гнезду, хотя детеныши как будто не признавали этих границ и свободно перебегали от одного гнезда к другому. Взрослые рапторы нежно заботились о малышах, внимательно присматривали за ними. К более крупным детенышам взрослые относились не так мягко – они время от времени грозно фыркали на подростков, когда те заигрывались и начинали драться всерьез.
И тут молодой рапторчик подскочил к Элли и потерся головой о ногу девушки. Элли увидела на шее у маленького велоцираптора кожаный ремешок с черной металлической коробочкой. С одного края коробочка была мокрой и раздражала кожу животного.
Малыш жалобно хныкал.
Один из взрослых рапторов внизу заинтересовался и повернул голову на звук.
– Думаешь, надо снять с него ошейник? – тихо спросила Элли у Гранта.
– Да. Только быстро, – сказал Алан.
– Ну… ладно, – согласилась девушка и присела на корточки возле маленького животного. Рапторчик снова захныкал.
Теперь уже оба взрослых настороженно зафыркали и повернули головы на звук.
Элли приласкала малыша, погладила по головке, стараясь успокоить, чтобы зверек не плакал. Потом потянулась рукой к ошейнику и расстегнула пряжку-липучку. Липучка расстегнулась с громким треском. Взрослые рапторы дернули головами.
И один из них медленно двинулся к Элли.
– Ч-черт… – едва слышно пробормотал Дженнаро.
– Не двигайся! – велел Грант. – Спокойно!
Взрослый раптор подошел. Его длинные изогнутые когти громко клацали о бетонный пол. Животное остановилось как раз напротив Элли, которая сидела на корточках возле маленького рапторчика, спрятавшись за металлическим ящиком. Малыш был полностью на виду у взрослого, а рука Элли все еще лежала на ошейнике. Взрослый раптор приподнял голову и втянул носом воздух, принюхиваясь. Огромная голова была совсем рядом с рукой Элли, но велоцираптор не видел девушку за металлическим ящиком. Из пасти раптора быстро высунулся и спрятался обратно раздвоенный на конце язык.
Грант потянулся к газовой гранате, отцепил ее от пояса, положил палец на чеку. Дженнаро предостерегающе поднял руку и кивком показал на Элли.
Девушка была без противогаза.
Грант повесил гранату обратно и взялся за электрошокер. Взрослый раптор все еще стоял совсем рядом с Элли.
Элли разжала пальцы и выпустила ошейник. Металлическая коробочка лязгнула, упав на бетон. Большой раптор чуть дернул головой и склонил ее набок, с любопытством разглядывая упавший предмет. Потом двинулся вперед, чтобы получше исследовать непонятную штуковину… Но тут молодой рапторчик, освобожденный от мешавшего ошейника, радостно заверещал и ускакал вниз, к своим. Взрослый остался возле Элли. Потом он медленно повернулся и ушел назад, к середине гнезда.
Дженнаро облегченно вздохнул:
– Господи… Ну что, можно уже уходить?
– Нет, – сказал Грант. – По-моему, нам как раз пора заняться делом.
Грант надел очки ночного видения и в фосфоресцентном зеленом свете стал внимательно осматривать с высоты бетонного вала первое гнездо. Гнездо было сделано из тонких веточек и грязи, вылеплено в форме широкой округлой корзины с невысокими бортиками. Алан насчитал остатки четырнадцати яиц. Он не мог, конечно же, пересчитать сами яйца или даже осколки скорлупы – они были давным-давно разбиты на мелкие кусочки, разбросаны по всему полу и растоптаны. Зато внутри самого гнезда сохранились четкие отпечатки яиц, пролежавших там довольно долго, – их-то Алан и считал. Очевидно, велоцирапторы строили гнезда незадолго перед тем, как откладывать яйца, – яйца ложились на неполностью высохшую грязь, и поэтому от них остались такие четкие отпечатки. Кроме того, Алан заметил, что по крайней мере одно яйцо было раздавлено – значит, из этой кладки вывелось не больше тринадцати детенышей.
Второе гнездо было наполовину разрушено. Но Грант все-таки насчитал там примерно девять отпечатков яиц. В третье гнездо было отложено пятнадцать яиц, но три из них явно были раздавлены раньше, чем вывелись детеныши.
– Ну, и сколько получается всего? – спросил Дженнаро.
– Тридцать четыре новорожденных, – сказал Грант.
– А сколько их здесь сейчас?
Грант покачал головой. Маленькие животные все время бегали по всей пещере, метались туда и сюда, гонялись друг за дружкой.
– Я тоже смотрела, – сказала Элли, подсвечивая себе потайным фонариком на блокнот. – Можно сделать фотографии, чтобы потом убедиться, но вот что я заметила – у всех малышей рисунок на мордочках разный. Я насчитала тридцать три штуки.
– А подростков?
– Двадцать два. Кстати, Алан, ты заметил кое-что странное в их поведении?
– Например? – шепотом спросил Грант.
– Например, посмотри, как перемещаются они в пространстве пещеры. В этом, похоже, есть какая-то закономерность…
Грант нахмурился:
– Здесь довольно темно…
– Да нет же, ты только посмотри! Посмотри, сперва вон на тех, маленьких. Когда они играют, то бегают и скачут где угодно, во всех направлениях. Но когда малыши собираются вместе и стоят, обрати внимание, как ориентированы их тела. Все они поворачиваются мордочками либо вон к той стене, либо к противоположной. Похоже, они как будто выстраиваются в линию.
– Даже не знаю, Элли… Думаешь, это как-то связано с взаимоотношениями животных внутри колонии? Какая-то инфраструктура сообщества? Как это бывает у пчел?
– Нет, по-моему, здесь что-то другое… – ответила Элли. – Не настолько определенное.
– Так ведут себя только маленькие детеныши?
– Нет. Они все так делают. И взрослые тоже. Посмотри сам! Говорю же тебе, они как будто выстраиваются в линию.
Грант нахмурился. Судя по всему, Элли подметила верно – животные передвигались внутри пещеры совершенно беспорядочно, но когда они останавливались, чтобы осмотреться или отдохнуть, то всегда располагались совершенно определенным образом – так, словно на бетонном полу были нарисованы какие-то невидимые линии.
– Черт, даже не знаю… – сказал он. – Может, там какой-нибудь сквозняк?..
– Я не чувствую никаких сквозняков, Алан.
– Интересно, что бы это могло означать? Какой-то вид общественной организации, выраженный в пространственном расположении?
– Вряд ли, – сказала Элли. – Они ведь все так поступают – и взрослые, и самые маленькие.
Дженнаро постучал пальцем по циферблату часов.
– Напомню вам, что все эти интересные штуки закончатся меньше чем через сутки. – В циферблат его часов был вделан компас.
Грант спросил:
– Вы часто пользуетесь компасом, когда выступаете в суде?
– Нет, – адвокат покачал головой и объяснил: – Эти часы мне подарила жена. На день рождения. – Он посмотрел на компас. – Ну… Не знаю, почему они так выстраиваются… Но все они как будто поворачиваются в направлении на северо-восток – юго-запад.
Элли сказала:
– Может быть, они слышат что-то оттуда и поворачивают головы, чтобы лучше прислушаться?
Грант нахмурился.
– А может, это какое-то ритуальное поведение, – продолжала высказывать предположения Элли. – Видоспецифическое поведение, которое служит для того, чтобы отличать своих от чужих… А может, и нет. – Элли вздохнула. – А может, они экстрасенсы. Может, динозавры – экстрасенсы. Или это какой-то способ общения…
Грант размышлял примерно о том же самом. Пчелы общаются друг с другом посредством особых перемещений в пространстве, выполняя что-то вроде танца. Возможно, динозаврам тоже свойственно нечто подобное?
Дженнаро смотрел-смотрел на рапторов, а потом спросил:
– А почему они не выходят наружу?
– Велоцирапторы – ночные животные.
– Да, но все равно создается впечатление, что они почему-то здесь прячутся.
Грант пожал плечами. И в следующее мгновение маленькие детеныши все разом пронзительно заверещали и возбужденно запрыгали. Взрослые какое-то время с любопытством смотрели на малышей и прислушивались. А потом, с криками и воплями, которые эхом разносились по огромной пещере, все до единого динозавры развернулись в одну сторону, ринулись бежать к бетонному тоннелю и быстро скрылись в темноте.