Кроме того, Грант заметил, что взрослые тоже не все одинаковы. Вон то животное, с отчетливой темной полосой вдоль головы, – это определенно самка, и она устроилась в самом центре колонии, расположившейся на пляже. Эта же самая самка держалась в центре гнездовья внутри пещеры. Алан подумал, что, наверное, как и в некоторых обезьяньих стадах, у велоцирапторов существует внутренняя иерархия по типу матриархата, а эта самка с полосой на голове – главная в колонии самка-альфа. Самцы, насколько Алан понял, держатся ближе к краям группы, чтобы при необходимости защитить своих от врагов.
Однако, в отличие от обезьян, у которых общественная организация в стаде была довольно свободной и гибкой, динозавры располагались в строго определенном порядке, почти как военное подразделение. И опять же возникал вопрос: почему все животные ориентированы в северо-восточном – юго-западном направлении? Этого Грант совсем не мог понять. Но, с другой стороны, чему же тут удивляться? Он ведь был палеонтологом, а палеонтологи так долго занимались раскопками окаменевших остатков костей, что успели позабыть, насколько мало сведений можно почерпнуть при изучении только скелетов. По костям можно узнать – и то довольно приблизительно – о внешнем виде животного, о его росте и весе. По костям можно определить места прикрепления мышц и, следовательно, с некоторой долей вероятности предположить, как животное двигалось при жизни – то есть кое-что узнать о его повадках. Узнать о распространении среди вымерших животных некоторых болезней, оставляющих следы на костях. Но только по скелету практически невозможно выстраивать хоть сколько-нибудь достоверные предположения об общем поведении животных.
Но поскольку у палеонтологов не было иного материала для изучения, кроме окаменелых остатков костей, они и изучали только кости. Так же как многие другие палеонтологи, Грант очень хорошо разбирался в устройстве скелета ископаемых животных. И постепенно он, подобно другим его коллегам, начал забывать о недоказуемых возможностях – о том, что динозавры могли оказаться совершенно иными животными, о том, что их повадки и социальная организация могли быть совсем иными, совершенно невообразимыми для людей, представителей исторически более молодого класса млекопитающих. А значит, если уж динозавры настолько схожи с птицами…
– О господи! – проговорил Грант.
Он смотрел на велоцирапторов, которые выстроились вдоль берега в стройном, размеренном порядке и безмолвно глядели на корабль. И до него внезапно дошло, на что именно они смотрят.
Дженнаро сказал:
– Эти животные как будто решительно намереваются отсюда удрать…
– Нет, – возразил Грант. – Они вовсе не собираются убегать.
– Вы уверены?
– Да, – ответил Грант. – Они собираются мигрировать.
Надвигающаяся тьма
– Миграция! – воскликнула Элли. – Поразительно!
– Да, – согласился Грант. Он улыбался.
Элли спросила:
– Как ты думаешь, куда они собираются мигрировать?
– Не знаю… – ответил Алан, и тут из тумана вынырнули большие военные вертолеты, оснащенные тяжелым вооружением, и со свистом и ревом понеслись над островом. Заметив вертолеты, велоцирапторы встревожились и разбежались по пляжу. Один вертолет отделился от остальных, развернулся и полетел над линией прибоя, а потом приземлился на пляже. Двери распахнулись, на песок выскочили солдаты в темно-зеленой униформе и побежали к Гранту, Элли и Дженнаро. Грант услышал быструю испанскую речь и увидел, что Малдун и дети уже сидят внутри вертолета. Один из солдат сказал по-английски:
– Пожалуйста, идите с нами. Пожалуйста, поскорее, у нас нет времени.
Грант оглянулся на то место, где только что толпились рапторы, но пляж был пуст. Все животные мгновенно куда-то исчезли, как будто их здесь никогда и не было. Солдат чуть подтолкнул его к вертолету. Алан позволил отвести себя под свистящие лопасти боевой машины и взобрался на борт через широкий дверной проем. Малдун наклонился и прокричал ему прямо в ухо:
– Они хотят отвезти нас отсюда, и прямо сейчас!
Солдаты затолкали Гранта, Элли и Дженнаро в салон, усадили в кресла и помогли пристегнуть ремни безопасности. Тим и Лекс радостно размахивали руками, и Грант вдруг как будто впервые увидел, какие они еще маленькие и как дети устали. Лекс зевала, положив голову брату на плечо.
Коста-риканский офицер подошел к Гранту и прокричал:
– Сеньор, это вы тут главный?
– Нет, – ответил Алан. – Я здесь не главный.
– Пожалуйста, кто из вас главный?
– Не знаю…
Офицер повернулся к Дженнаро и задал адвокату тот же самый вопрос:
– Это вы тут главный?
– Нет, – ответил Дженнаро.
Офицер посмотрел на Элли, но ничего не стал у нее спрашивать. Дверь так и осталась открытой, когда вертолет начал подниматься в воздух, и Грант подался вперед, надеясь последний раз увидеть велоцирапторов. Но вертолет быстро взмыл выше верхушек деревьев и полетел над островом к северу.
Грант наклонился к Малдуну и крикнул:
– А что с остальными?
Малдун прокричал в ответ:
– Они уже забрали Хардинга и рабочих. С Хаммондом произошел несчастный случай. Его нашли в овраге возле бунгало. Упал, наверное.
– С ним все в порядке?
– Нет. До него добрались компи.
– А как Малкольм?
Малдун покачал головой.
Грант слишком устал, чтобы еще о чем-то беспокоиться. Он отвернулся и стал смотреть сквозь открытую дверь вертолета на проплывающий внизу остров. Уже начинало темнеть, и в наступающих сумерках Алан смутно различил на берегу озера молодого рекса с окровавленной мордой, склонившегося над разодранной тушей гадрозавра. Молодой тираннозавр поднял голову, проводил взглядом пролетающий вертолет и заревел.
Откуда-то снизу доносились звуки взрывов, и вскоре Алан увидел еще один вертолет, который кружил над окутанным туманом зданием Гостевого центра, а потом на месте Гостевого центра вспыхнул ярко-оранжевый огненный шар, и Лекс испуганно закричала, а Элли обняла девочку за плечи и притянула к себе, чтобы малышка не видела этого кошмара.
Грант не сводил взгляда с острова и увидел промелькнувших внизу гипсилофодонов, которые скакали легко и изящно, как газели, а в следующее мгновение позади них вспухли ослепительные оранжевые пятна взрывов. Вертолет набрал высоту, повернул к востоку и полетел над океаном в сторону материка.
Грант откинулся на спинку сиденья. Он думал о динозаврах, стоявших на пляже и собиравшихся мигрировать, и гадал, куда бы они отправились, если бы смогли, а потом понял, что никогда уже этого не узнает. И от этой мысли ему стало одновременно легко и грустно.
Коста-риканский офицер снова подошел к Гранту и наклонился к самому его лицу:
– Вы здесь главный?
– Нет, – ответил Алан.
– Пожалуйста, сеньор, кто из вас главный? Кто за это все отвечает?
– Никто, – сказал Грант.
Вертолет набрал скорость и полетел к континенту. Стало прохладнее, и солдаты вручную захлопнули дверь. Тогда Грант в последний раз оглянулся назад и увидел на фоне темно-багрового неба и моря удаляющийся остров, затянутый густым туманом, в котором то и дело вспыхивали ослепительно-яркие пятна взрывов. Вспышки следовали одна за другой так быстро, что казалось, весь остров вдруг засиял – яркая точка в сгущающейся ночной темноте.
Эпилог
Сан-Хосе
Проходили дни. Правительство Коста-Рики отнеслось к ним очень доброжелательно – их поселили в довольно хорошей гостинице в Сан-Хосе. Им разрешалось свободно входить и выходить из гостиницы и звонить по телефону кому угодно. Но выезжать из страны им запретили. Каждый день к ним приходил молодой сотрудник американского посольства. Он спрашивал, не нуждаются ли они в чем-нибудь, и заверял, что Вашингтон делает все возможное, чтобы ускорить их отправку на родину. Но ведь погибло слишком много людей – и это неоспоримый факт. И на территории, принадлежащей Коста-Рике, едва не произошла экологическая катастрофа – и это тоже неоспоримый факт. И правительство Коста-Рики подозревало, что во всем этом виноват Джон Хаммонд и его планы относительно острова Нублар. При таких обстоятельствах правительство не было настроено слишком поспешно отпускать выживших после катастрофы на острове. Коста-риканское правительство не соглашалось даже дать разрешение на похороны Хаммонда или Яна Малкольма. Костариканцы выжидали.
Алана Гранта каждый день приглашали в разные правительственные учреждения, и там его расспрашивали всякий раз разные правительственные чиновники – неизменно вежливые и проницательные. Они снова и снова заставляли его повторять всю историю. Как Грант познакомился с Джоном Хаммондом? Что Гранту было известно о его проекте? Как Грант получил факс из Нью-Йорка? Почему Грант отправился на остров? Что произошло на острове?
Одни и те же вопросы, одни и те же ответы, снова и снова, изо дня в день. Одна и та же история.
Алану долго казалось, что ему не верят, думают, что он их обманывает и не говорит чего-то, что они так хотят услышать, – хотя он даже вообразить себе не мог, чего именно от него добиваются. Но, как выяснилось, это просто у коста-риканских правительственных чиновников была такая странная манера выжидать.
И вот, наконец, однажды, когда Алан сидел возле плавательного бассейна и смотрел на купающихся Тима и Лекс, к нему подошел незнакомый американец в хаки.
– Мы с вами никогда раньше не встречались, – заговорил американец. – Меня зовут Марти Гутиерес. Я ученый, работаю здесь, на научно-исследовательской станции национального парка «Карера».
– Кажется, это вы обнаружили тот экземпляр прокомпсогната? – припомнил Грант.
– Да, совершенно верно, – ответил Гутиерес, присаживаясь рядом с Грантом. – Вам, наверное, очень хочется уехать домой?
– Конечно, хочется, – сказал Грант. – Осталось всего несколько погожих дней, пока еще можно проводить раскопки, а потом наступит зима… Может быть, вы не знаете, но в Монтане первый снег обычно выпадает уже в августе.