Тяжелая лапа постучала по прикрывшим голову рукам.
— Эй, уснул, что ли?
Шикка осторожно поднял голову.
На спинах невиданных зверей восседали страшные черные всадники, с разноцветными гладкими шарами вместо голов. В странной пластине, заменявшей лицо и сияющей, как озерная гладь под солнцем, Шикка увидел своё отражение: маленький, жалкий, с серой от страха, перекошенной рожей.
Он попытался что-то сказать, но из глотки вырвался низкий хрип. Один из демонов поднял руки и… потянул с плеч собственную голову!
Шикка не выдержал и отчаянно заорал. И только потом понял, что шар — это не голова, а шапка. Говорят, их кочевники в Красной пустыне носят.
Под шапкой обнаружился Говорящий.
— Привет! Не ждали?
Двое других, сидевшие за спинами всадников, тут же подскочили к цимгру и резко вздернули его на ноги.
— Унер! — Говорящий указал рукой на запястье полумертвого от страха бедолаги.
Шикка не успел и мяукнуть, как эту штуку резко сдернули и перекинули Говорящему. Тот застегнул ремешок на своей руке, улыбнулся.
— Часть дела сделана. Эй, ты! Как там тебя? — обратился он к Шикке. — Морши где?
Цимгр промолчал. Зря, тут же прилетело по зубам.
— Где? — повторил Говорящий.
Шикка неопределенно махнул головой.
— Ну, молчи, — хмыкнул Говорящий. — Спросим у других.
Двое, удерживающих предводителя, пошли в сторону домов, из-за которых высовывались любопытные морды остальных разбойников. Шикку волочили по земле, как поганый мешок.
Сзади раздался стрекот, ровный гул — всадники догнали и теперь неспешно ехали рядом. Только сейчас, скосив глаза, Шикка увидел, что вместо лап у этих зверей колеса, как у повозок!
В этот момент цимгр окончательно уверовал, что перед ним — если не боги, то могущественные колдуны. А осознав, он заорал.
— Я знаю, где ваш Мудрейший! Я скажу!!!
Увы, его никто не слушал. Дойдя до того, что осталось от центральной площади, проклятые колдуны сбросили бедолагу прямо в грязь (после пожара её было полно). Говорящий же обратился к пытавшимся слиться со стенами домов разбойникам.
— Отдайте нам Мудрейшего, и останетесь жить.
Второй всадник навел на толпу странную блестящую палку. И пусть никто никогда ничего подобного не видел, все сразу сообразили, что это — оружие. Проверять на себе, как оно работает, не хотел никто.
Колдуны не двигались, лиц не открывали — Шикка сомневался, что они там есть, эти лица. Может, все трое — големы? Почему бы нет? У Картежника этих тварей полно, а Говорящий чем хуже?!
Через пару минут в толпе зашевелились, расступаясь, и двое крепких ребят принесли Морши.
Мудрейший был без сознания и выглядел ужасно: белое, без кровинки лицо, со следами побоев. Слипшиеся от крови волосы грязными колтунами падали на плечи. От одежды остались грязные ошметки, не прикрывающие синяков и ссадин. Рана на ноге, которую никто и не подумал перевязать, загноилась и выглядела жутко.
Двое колдунов вышли вперёд и бережно приняли из рук бандитов раненого.
— Мы уходим, — сказал Говорящий, обводя толпу тяжелым взглядом. — Попытаетесь преследовать — вас ждет смерть. Попытаетесь выстрелить в спину — смерть. Если Мудрейший не выживет — я вернусь. Тогда быстрая смерть покажется вам милостью.
Колдуны ушли. Цимгры ещё долго стояли, боясь сдвинуться с места. Потом зашумели, раздались истерические смешки — реакция на пережитое.
Шикка поднялся на ноги, отер кровь с разбитых губ.
— Глупцы, — пробормотал он себе под нос. — Это ещё не конец. Последнее слово скажет Картежник.
Глава 21
Локари в руках целительницы излучает мягкий свет. Окутанные золотистым сиянием пальцы девушки порхают над телом пациента, то задерживаясь над ранами, то скользя вдоль линий движения лимфы.
— Всё предельно просто, если знаешь, что делаешь, — говорит Мирра, ни на секунду не останавливая движения рук.
Легкие светлые пряди, выбившиеся из тугого пучка, падают ей на глаза, и девушка то и дело пытается их сдуть, смешно оттопыривая губу.
Тимур наблюдает за процессом из угла комнаты, невольно улыбается и ловит себя на том, что руки просто чешутся, как хочется подойти и заправить непослушные пряди за маленькое розовое ухо.
Благостная Мирра в свои триста с хвостиком выглядит лет на восемнадцать, и ничего в ней не соответствует образу великой целительницы и почти богини, безоговорочно почитаемой в Ильхамене. Особенно не пишутся россыпь веснушек да щербатый зуб, хорошо заметный, когда Мирра улыбается.
Странно всё это. С момента знакомства прошел от силы час, а чувство такое, будто знакомы всю жизнь. И не просто знакомы. Словно вдруг обрел потерянную в раннем детстве сестру.
И то, как быстро Мирра приняла его, не спрашивая ни объяснений, ни имени, безошибочно выделив из четверых пришельцев… Поразительно! Или всё же дело в Локари и особой связи, возникшей между говорящими? Надо будет расспросить. Потом. Когда-то потом…
— Тимур, ты слушаешь или спишь?
Возмущенное восклицание Мирры выдернуло из полусонного оцепенения, в которое он незаметно для самого себя начал погружаться.
Тим протер глаза и виновато улыбнулся.
— Иди сюда, — поманила девушка. — Посмотришь, как это делается.
Цой нехотя поднялся со стула и подошёл к ней.
С близкого расстояния стало заметно, что Морши в гораздо лучшем состоянии, чем был ещё полчаса назад, и на тот свет уже не собирается. Рана на ноге частично затянулась, синяки и кровоподтеки исчезли.
— Ого! — искренне удивился Тим. — Да ты просто волшебница!
— Это сила Локари, — улыбнулась она. — Ты сможешь так же, когда немного потренируешься.
— Вряд ли я стану целителем.
— Да это не обязательно. У каждого свой путь, и никто заранее не знает, куда он приведет. Но если у тебя есть власть над Локари, значит ты достоин.
— Достоин чего? — тихо уточнил Тимур.
— Того, что даруют боги, — ответила Мирра и взяла его за руку.
Теплая ладошка сжала его пальцы, вторая вложила в руку карту.
— Чувствуешь?
Он кивнул. Энергия этой Локари оказалась совсем другой: не обжигающий холод «снежинки», не электричество грозы, как с картой оружия. Тепло, умиротворение, покой…
— Чувствуешь Силу?
Тим кивнул.
— Пропусти её сквозь себя, собери в ладонях… Теперь направляй на пациента.
Он не был уверен, что чувствует или делает именно то, что нужно, но послушно следовал инструкциям. В какой-то момент заметил, что вокруг пальцев кружатся частички света.
— Хорошо, — улыбнулась Мирра, — теперь считывай.
— Нашла экстрасенса, — хмыкнул Тим, но старательно прислушался к ощущениям.
Направляемые девушкой, ладони скользили над пациентом. Сначала не было ничего, кроме легкого покалывания, потом пошла информация. Мерный стук сердца, уверенный ток крови… Холодок — там, где застарелые шрамы от когтей шидра. Пульсирующий жар над гематомой — новоявленный целитель задержал руку, пытаясь понять, что здесь можно сделать. Впрочем, что-то, наверное, всё же происходило: жар немного спал, да и дергать стало слабее.
— Дальше, к ране на ноге, — подтолкнула Мирра. — Не думай. Доверься Локари.
Тим попытался, но мозг всё равно продолжал думать и анализировать, искать логику в происходящих чудесах. Получалось, правда, слабо. Состояние, в котором находился Говорящий, уж очень напоминало транс.
Через какое-то время — Цой при всём желании не смог бы сказать, прошло несколько минут или полдня — Мирра мягко отобрала у него карту.
— Для первого раза достаточно, — сказала она. — Ты отлично справился.
Тимур заметил, что рана полностью затянулась, перевел взгляд на довольную мордашку Благостной.
— А это точно я?
— Локари в полной мере раскрывается лишь в руках говорящего. Любому из наших хранителей понадобилось бы несколько сеансов и огромная потеря энергии.
— Вот как…
— Ты всё узнаешь, — улыбнулась она. — Завтра. У нас будет ещё масса времени. А сейчас я хотела бы остаться наедине со старым другом.
Тимур вышел, а Мирра опустилась на колени перед так и не проходившим в себя Морши. Её пальцы нежно погладили заросшую щетиной щеку, скользнули в спутанную гриву волос, которым последнее приключение изрядно добавило седины.
— Вот и всё, любимый. Ты привёл нового Говорящего. Скоро их снова будет трое, и даже Проклятые боги не знают, что случится дальше. Я расскажу ему всё, что знаю. Больше от меня ничего не зависит.
***
Тимур вышел из Храма, в одном из многочисленных помещений которого оставил Благостную и её пациента, на ходу соображая, как бы узнать, где расположились его товарищи. Ощущение легкой эйфории постепенно отпускало, уступая место усталости. Поспать бы денёк-другой… Не судьба.
Цой сел на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей от белокаменного храма, возвышавшегося над поселком.
Когда несколько часов назад они объявились в Зеленой обители, вертеть башкой по сторонам было некогда. Едва убедившись, что перед ней действительно Говорящий, а с ним еле живой Мудрейший, Мирра тут же забрала обоих в Храм, поручив какому-то подвернувшемуся под руку юнцу позаботиться об остальных гостях.
Сейчас Тимур с интересом рассматривал яркую зелень деревьев, и в конце лета выглядевшую по-весеннему свежей, аккуратные белые домики — десятка полтора, не больше, искрящиеся под солнцем озерца и прудики. По узким, выложенным желтым камнем дорожкам сновали люди, в нарядах которых обязательно присутствовало хоть что-то зеленое. Этот момент он отметил ещё когда шёл за Миррой в Храм, но тогда задуматься было некогда. Впрочем, не та задачка, над которой стоит ломать голову. Можно будет просто спросить.
За спиной раздались шаги, Тим повернул голову.
— Только не шарахайся от меня, как старая Вель от Кхалы! — заявил Шьед вместо приветствия и присел рядом с Цоем.
Тимур, которому Мирра уже сказала о спасении товарища, радостно улыбнулся и пообещал:
— Не буду.