— Я бы предложил кандидатуру Эрика, — заметил магистр, — ваш кузен…
— Занят, — радостно перебил его Грег, — готовит к посвящению члена семьи. К тому же, не может надолго оставить источник. Так что больше некому, матушка!
— Вопиющая безответственность! — возмутилась Дайна, полностью игнорируя присутствие посторонних, — Фандрил, вы со мной?
Магистр бросил растерянный взгляд на Каримова. Ему очень хотелось остаться и обсудить с главой ПАРМЫ все наболевшие вопросы, вот только с Дайной в таком настроении лучше не спорить.
— Думаю, разговоры могут подождать до завтра, — покивал Глобус, — было приятно повидаться, Магистр, Ваше величество…
Договаривал он уже в пустоту: магистр успел открыть портал и, подхватив под руку взбешенную Дайну, быстро слинял.
— Эх, не завидую я Фандрилу, — радостно выдал Грег и тут же осекся под тяжелым взглядом Каримова, — А вам-то что не так?!
— Почему вы хотите сделать это лично? — спросил Глобус, — Вряд ли, исключительно чтобы досадить матери. Только не пытайтесь меня убедить, что больше некому.
Грег вздохнул и как-то сразу сдулся.
— Это из-за Эжиенн, — признался он.
Блейком непонимающе посмотрел на него, потом на Каримова.
— Тригорская, — пояснил тот. — Она не сказала тебе, как её зовут в Гардкхасте?
— Она вообще мало что сказала, — буркнул Блейком, — её Цой интересовал. Кто-нибудь объяснит, к чему все эти шпионские страсти?
— Женька и объяснит. Если посчитает нужным, — отбрил Каримов и повернулся к Грегу. — Так что — Эжиенн?
— Не хочу, чтоб она узнала. Вы же знаете эту сумасшедшую! Она просто не согласится ждать результатов.
— Так в чем проблема? — не понял Блейком, — не умеешь язык за зубами держать?
— В нашем с ней случае — не поможет. Даже если я промолчу, или вообще заблокируюсь — она всё равно почувствует. Я не могу ей соврать. Совсем.
— Та самая ментальная связь, о которой говорил магистр? — по-деловому поинтересовался Каримов.
Грегмар устало кивнул. Трижды проклятая связь! Конечно, телепатия — это круто! Тем более, что их случай вообще уникальный, и не возникни эта самая связь — оба уже были бы мертвы. Но как же моментами неудобно! Особенно сейчас, когда от Эжиенн кровь из носу нужно скрыть эту информацию.
Глава 4
— Есть разговор, — заявил Блейком, едва за ними с Грегом захлопнулась дверь директорского кабинета.
— Говори, — кивнул иномирец.
— Не здесь.
Блейком пошел к лифту в твердой уверенности, что величество не отстает. В молчании они спустились в холл первого этажа — добротный, старомодный, сочетание красного дерева, мрамора и тяжелых хрустальных люстр — миновали КП с мирно спящим вахтером и вышли на улицу.
Солнце только-только поднялось над горизонтом, его золотистые лучи выглядывали из-за далекой горной гряды, даря свет, но пока ещё не тепло.
Грег зябко поежился — всё же официальные одежды совершенно не греют. Да и не привык обитатель Гардкхаста — мира, где погоду регулируют специально обученные маги, к утренним плюс десять. Нет, можно бы кинуть на себя согревающие чары… Но перед Грегом стоял одетый куда легче Блейком, которому, по-видимому, вообще плевать на температуру. Так что из чистого упрямства иномирец решил терпеть.
— Так в чём дело?
— Знаешь, величество, не верю я тебе! — заявил Блейком.
Грег пожал плечами и промолчал. В конце концов, он и сам почти никому не доверял до конца. Разве что Эжиенн, и исключительно благодаря имеющейся между ними связи.
— Молчишь… — протянул Блейком.
— Что именно ты хочешь услышать?
— Зачем тебе всё это?
— В смысле, поиски Тимура? Я уже объяснил.
— Женькины нежные чувства? — Кузнецов презрительно скривился. — Она — крепкий орешек, так что не надо…
— Да знаю я, какой она орешек. Только не хватало ещё и её искать по всем плоскостям мироздания. Она не понимает… Да и никогда не поймет. Мужчина должен спасать женщину, а не наоборот. Только так.
Блейком кивнул, полностью соглашаясь со словами гардкхастца. В тоже время он достаточно хорошо знал свою бывшую ученицу, чтобы понимать: подобные доводы она отметет с вердиктом: «мужской шовинизм!» и всё равно сделает по-своему.
— И всё же мне кажется, Женя — далеко не единственная причина.
Грег взъерошил волосы, хитро улыбнулся.
— А вот тут уже я не уверен, могу ли посвящать тебя в тайны высшей магии.
— При чем здесь магия? — не понял Блейком.
— Ну, ладно… Ты знаешь, как часто рождаются говорящие с картами?
Блейком пожал плечами.
— Без понятия. Судя по тому, как все переполошились из-за Цоя — не часто.
— Он — второй за последние двадцать лет, — сообщил Грег, — а до этого о Говорящих не слышали лет триста.
— Не показатель, — отмахнулся Блейком и кивнул в сторону жилого корпуса, — идём, пока не простудился.
Они двинулись вдоль обсаженной липами аллеи.
— Так вот, — продолжил Блейком, — возможно, пользоваться этими вашими картами может каждый десятый. Но люди живут себе, не зная ни о картах, ни о собственных способностях.
— Есть такая штука, как закон магического притяжения. Он срабатывает в ста случаях из ста. Так было с Эжиенн, теперь с Тимом.
— Погоди! Хочешь сказать, Женька тоже…
— Нет, я не о картах, — помотал головой Грег, — в её случае это была кровь Гардкхаста. Благодаря ей она смогла пройти там, где не сработали ваши приборы. Просто так уж это работает. Так что… будет Говорящий — найдется и карта.
— Хм-м… — Блейком почесал затылок, — правда, что любой не-говорящий умрёт, если попытается взять карту в руки?
— Чистая правда.
Блейком поежился, живо представив, что могло остаться от разгильдяя Цоя, не окажись он Говорящим. Впрочем, дело даже не в воображении. Блейком знал, что может натворить такая игрушка. Он собственными глазами видел обугленный скелет того бедолаги, что рискнул взять в руки артефакт.
Кстати, ту карту назвали «Повелителем молний», и она всё ещё находится в хранилище ПАРМЫ.
***
Пробуждение сопровождалось дикой головной болью. Открыв глаза, Тимур увидел над собой кое-как обструганные потолочные балки, с которых свешивались пучки сушёных трав и разнокалиберные мешочки. Никаких мыслей на тему: куда попал и где вещи, не было. Блин, не собирался же пить!
— Грег! — позвал он, приподняв голову.
Товарища нигде не наблюдалось, зато на соседнем ложе обнаружился огромный мужичище с гривой медных с проседью волос. Услышав голос, он открыл один глаз и хмуро уставился на Тимура.
— Чего шумишь? Не было тут никакого Грега.
— А-а…
— Морши я. Совсем ничего не помнишь?
Тимур помотал головой и тут же со стоном опустился на подушку, борясь с накатывающей тошнотой.
— Эх, слабая молодёжь пошла, — посетовал Морши и начал, кряхтя, подниматься. — Потерпи. Где-то у меня лекарство было. Брат Сельс из Зеленой обители снабжает.
Придерживаясь за стенку, хозяин дома доковылял до сундука и достал оттуда флакончик темного стекла, который оказался практически пуст. Морши долго рассматривал его на свет, после чего тяжко вздохнул.
— Однако… Куда ж он делся-то? Придется снова ехать…
— Или меньше пить.
— Вчера б такой умный был, — проворчал Морши и потопал в другой угол комнаты, где стояло ведро с водой.
Тимур угрюмо наблюдал, как тот ищет кружку, щедро зачерпывает из ведра, вытряхивает последние капли снадобья из флакона и жадно пьёт.
С видимым усилием оторвавшись от кружки, Морши передал ее гостю. Тим осторожно принюхался к отдающей плесенью жидкости, сделал глоток, второй…
— Давай- давай, до дна.
Подействовало на удивление быстро. В голове прояснилось, а желудок перестал подпрыгивать. Вместе с нормальным самочувствием вернулась и память. Придорожное кафе, карта, охотники. Глобус, склад, новый мир. Хищник этот… как его там? Храм Трёх, портрет Воителя Ши, Морши… мудрейший алкаш с его самогоном, будь он неладен!
«Юлий, ответь Тамерлану!» — Тим в очередной раз попытался связаться с ПАРМОЙ, но ответа по-прежнему не было. Проверил унер — тот исправно продолжал писать, что не могло не радовать. Вчерашний вечер с его грандиозной попойкой в памяти отложился какими-то рваными клочьями.
Морши уже выставлял на стол остатки вчерашнего ужина, ворча, что Нимма снова проспала, и в доме нечего жрать, и кому, к синим юхам, нужны такие работники?!
Означенная Нимма, девчонка лет пятнадцати, миленькая блондинка, одетая в белый корсаж и длинную клетчатую юбку, объявилась на середине пламенной речи, бросила на гостя заинтересованный взгляд и тут же зарделась, как маков цвет.
— Где так долго? — тут же накинулся на девчонку хозяин дома, мгновенно утратив интерес к сервировке, и с видом смертельно уставшего человека уселся на табурет у стены. Тот протестующе скрипнул, но выдержал.
— Так только вторые петухи пропели, дядя Морши!
— Третьи!
— Вторые!
— Говорю, третьи!
— Вторые! Бабушка после первых корову сдоила, а молоко-то ещё теплое!
— Вредная девчонка, не переговоришь тебя, — беззлобно буркнул Морши, — Вот будешь много болтать, попрошу Кхалу мне еду носить.
Девчонка, уже начавшая выставлять на стол снедь: молоко, сыр, пирожки — испуганно ойкнула и прижала ко рту руку.
— Да что вы такое говорите, Кхалу! Она злая и холодная, и её коровы боятся. У такой и молоко скинет…
— Кто она такая, эта Кхала? — поинтересовался Тимур.
Девчонка испуганно на него посмотрела, попыталась что-то сказать, не справилась с голосом и снова вернулась к прерванному занятию.
Морши понимающе хмыкнул и ответил.
— Из лесного народа она, грань переступила, а уйти не может. Держит её что-то, не пускает. Так и бродит среди живых. Бабы, дуры, боятся. А она не злая, потерянная просто… Ей бы помочь, да нечем. Бедняжка и сама не знает, чего ищет.
— Привидение, что ли? — предположил Тимур.
— Нет, она не дух… Она как живая, только холодная.