— Меня она не беспокоила. Жаль, что она не стала подавать на развод.
— Давай сменим тему. Я полагаю, нас прямо сейчас кто-то слушает, верно?
Лэнс оглядел грязную, плохо освещенную комнату.
— По закону нас слушать не должны, но исходить надо из того, что слушают. Никому здесь не верь — ни сокамернику, ни друзьям, ни другим заключенным, ни охранникам, ни доверенным зэкам, а особенно тем, кто здесь всем заправляет. Любой может всадить тебе нож в спину.
— Значит, не будем болтать о наших проблемах? О прошлых, настоящих или будущих?
— О каких таких проблемах?
Оба сумели улыбнуться.
Хью спросил:
— Ты сказал «сокамерник»? А с чего ты взял, что он у меня есть? Моя камера маленькая, восемь футов на десять,[28] с одной койкой, металлическим комодом, без душа. Для другого человека точно нет места, хотя, я думаю, когда-то они пытались поместить в такую клетушку двоих. Я сижу в одиночке двадцать три часа в сутки и никого не вижу, кроме охранников, настоящих отморозков. Я могу разговаривать с парнем справа от меня, но не вижу его. У парня слева много лет назад поехала крыша, и он ни с кем не разговаривает.
— Кто этот парень справа от тебя?
— Белый чувак по имени Джимми Ли Грей. Изнасиловал и убил трехлетнюю дочь своей подруги. Говорит, что убивал и других. Настоящий душка.
— Выходит, он признает свои преступления. Я думал, большинство местных сидельцев утверждают, что невиновны.
— Здесь нет невиновных, Лэнс. И эти ребята любят хвастаться своими убийствами, по крайней мере друг перед другом.
— И ты чувствуешь, что находишься в безопасности?
— Конечно. Камера смертников — самое безопасное место в тюрьме. Контакта с другими заключенными нет. У меня есть один час в день для прогулки во дворе, немного солнца, чтобы позагорать, но я в постоянном одиночестве.
Оба закурили и выпустили дым в потолок. Лэнса переполняла жалость к сыну, тридцатилетнему парню, который должен был бы наслаждаться жизнью на Побережье, бегать за девчонками, что ему всегда нравилось, управлять клубами, в которых все было отлажено до мелочей, считать дни до возвращения отца домой и возвращения жизни в нормальное русло. А вместо этого он заперт в крошечной каморке жуткой тюрьмы и, вероятно, умрет в газовой камере по соседству. Однако жалость была чувством, которое Лэнс научился отбрасывать. Они, отец и сын, сделали свой выбор. Они воображали себя крутыми гангстерами и десятилетиями нарушали закон. Они считали своим девизом принцип: «Не совершай преступления, если не готов за него отсидеть».
И, по крайней мере, Лэнс Малко не собирался от него отказываться, он был уверен, что еще вернется в привычный ему мир.
Глава 52
Выборы 1979 года прошли тише, чем обычно. Фэтс Боуман не смог убедить кого-либо выдвинуть свою кандидатуру против него, потому благополучно избрался еще на один четырехлетний срок — свой пятый. Поскольку азартные игры и проституция находились под жестким контролем, его нелегальные доходы сильно просели — преступникам больше не нужна была «крыша». Стриптиз-клубы и бары по-прежнему функционировали, но, поскольку ничего противозаконного в них не предлагалось, их владельцам нечего было бояться. Назойливая полиция штата поддерживала сеть тайных агентов и осведомителей. В городе Билокси сменилась администрация, и новый начальник полиции был полон решимости держать ночные клубы в узде. Малко отбывали срок, их подручные по-прежнему управляли бизнесом, но другие криминальные авторитеты предпочитали не нарушать закон. Окружной прокурор был крутым парнем, который их не боялся.
Нуждаясь в доходах, Фэтс рассчитывал поправить свои дела с помощью разработки золотой жилы, которую видел в сотрудничестве с наркоторговцами.
В апреле 1980 года Верховный суд Миссисипи единогласно оставил в силе смертный приговор Хью Малко. Его адвокаты подали необходимые бумаги с просьбой пересмотреть это решение, что стало очередным шагом долгого пути к окончательному вердикту. Пройдут месяцы, прежде чем суд вынесет новое решение.
В июне Киту позвонил незнакомец, утверждавший, что тайно вывез письмо из тюрьмы Парчман. Кит поехал в кафе в Галфпорте и встретил там человека, который просил называть его Альфонсо. Он рассказал, что был близким другом некоего Хейли Стофера, торговца наркотиками, которого в 1975 году Джесси отправил в Парчман на пятнадцать лет.
Альфонсо не вызывал ни малейшего доверия, но Кит был заинтригован. Мужчина объяснил, что навещал Стофера в Парчмане, и тот попросил доставить послание Киту. Альфонсо передал запечатанный конверт с надписью заглавными буквами «ОКРУЖНОМУ ПРОКУРОРУ КИТУ РУДИ», затем закурил сигарету и смотрел, как Кит его вскрывает.
Уважаемый мистер Руди! Сожалею о вашем отце. Он посадил меня пять лет назад по обвинению в контрабанде наркотиков, в чем я был виновен. Так что у меня нет на него обиды. В свое время я был связан с наркодилерами Нового Орлеана. Благодаря сохранившимся контактам я получил очень ценную информацию об участии вашего шерифа в контрабанде наркотиков. Наркотики, в основном кокаин, ввозятся в страну через Новый Орлеан, доставляются по воздуху и сбрасываются на некую ферму в округе Стоун, принадлежащую вашему шерифу. Я могу предоставить больше информации, но взамен хочу выйти из тюрьмы. Клянусь, я знаю, о чем говорю. Клянусь, я больше не нарушу закон. Спасибо за уделенное мне время.
Кит поблагодарил Альфонсо, забрал письмо и вернулся на работу. Поскольку файлы Джесси были уничтожены взрывом бомбы, Кит отправился в офис окружного секретаря суда и просмотрел архивы. Найдя файл Хейли Стофера, он прочитал его с большим интересом.
На третьем курсе юридического факультета Университета Миссисипи Кит посетил тюрьму Парчман во время ознакомительной поездки, организованной для группы студентов, которые специализировались на уголовном праве. Одного визита хватило, чтобы отбить у будущего юриста всякое желание оказаться там вновь. Однако письмо Стофера его заинтриговало. И еще у него появилось мстительное желание удостовериться в том, что это место, где теперь содержится так много его врагов, по-прежнему ужасно. Как окружной прокурор, он без проблем получит доступ в блок смертников. Он мог бы даже договориться о встрече с Хью, хотя не имел на то ни малейшего желания.
Через неделю после знакомства с Альфонсо Кит взял выходной и без сопровождения отправился в Парчман, куда добрался за пять часов. Он наслаждался одиночеством, отсутствием телефонных звонков и бесконечных бумаг. Он много думал об отце, что обычно бывало, когда он находился в машине один. Кит тосковал по утраченной дружбе с человеком, которого поистине боготворил. Когда от этих мыслей становилось особенно тяжело на сердце, он вставлял в магнитофон кассету и громко пел вместе с Брюсом Спрингстином и группой «Иглз» их хиты.
К северу от Джексона, когда холмы сменились бескрайней равниной дельты, его мысли обратились к Лэнсу и Хью Малко. Он знал их всю жизнь, а теперь оба заперты в жуткой тюрьме вдали от своего любимого Побережья. Лэнс отсидел уже пять лет и, по имеющимся сведениям, чувствовал там себя совсем неплохо. Он находился в безопасном лагере, имел отдельную камеру с телевизором, вентилятором и обеспечивался лучшей едой. Ни у кого из заключенных Парчмана не было столько денег, а на них он мог купить все, кроме свободы. Впрочем, мало кто сомневался, что Лэнс использует все свои возможности, чтобы комиссия по условно-досрочному освобождению приняла решение о его выходе на свободу ранее положенного срока. Кит это знал и прилагал максимум усилий, чтобы держать ситуацию под контролем.
Хью же был заточен в крошечной камере в течение двадцати трех часов в сутки, в удушающей жаре летом и леденящем холоде зимой.
Кит видел камеру смертников и даже посидел на пустой койке с открытой дверью, как все студенты юридического факультета во время той ознакомительной поездки. Он не мог представить, как человек, выросший и всю жизнь проведший в комфорте, способен здесь находиться изо дня в день.
Подъехав к центральным воротам, Кит невольно улыбнулся, почему-то вспомнив, как два мальчика звездной команды Билокси совершали вместе хоум-раны в игре плей-офф против Галфпорта.
Припарковавшись, Кит сумел выкинуть мысли о Малко из головы. Он зарегистрировался в административном здании, и его, как окружного прокурора, сразу пропустили и привели к нему Хейли Стофера. В течение двух часов он слушал удивительный рассказ Стофера о том, как Джесси заставил его работать под прикрытием в обмен на более мягкий приговор. Стофер считал, что именно его показания позволили обвинить Лэнса Малко в организации проституции и в конце концов отправить того за решетку. Он признался, что сбежал от Джесси, а потом был задержан и возвращен в округ Гаррисон, где Джесси высказал ему все, что о нем думал. Однако Джесси не забыл о работе под прикрытием и проявил благодарность, отправив Стофера в тюрьму на пятнадцать лет, хотя мог закрыть и на все тридцать. Теперь Стофер считал, что отсидел достаточно, и хотел оказаться на свободе. Его контактом в Новом Орлеане был двоюродный брат, который продолжал работать на наркодилеров и знал все о маршрутах контрабанды наркотиков в Миссисипи. Шериф Боуман являлся в этом бизнесе ключевой фигурой и собирался стать еще богаче.
Провести такую масштабную операцию своими силами офис окружного прокурора не мог, поэтому Кит позвонил агентам ФБР Джексону Льюису и Спенсу Уайтхеду. Те, в свою очередь, связались с Управлением по борьбе с наркотиками, и был разработан план операции.
Кит обратился к полиции штата и организовал перевод Стофера в тюрьму в Паскагуле, округ Джексон. Стоферу потребовался месяц, чтобы наладить связь со своим кузеном в Новом Орлеане. Пока все, о чем он рассказывал, сотрудники управления подтверждали.