Поэтому я спросила Мейсона, когда у него в первый раз был проникающий секс.
Он поднял взгляд на потолок, потеребил помпон на шапке, прищурился, будто пытался вспомнить. И наконец сказал: «В пятницу».
«То есть пять дней назад?» — переспросила я.
Он кивнул.
Он познакомился с девушкой, Джинни, за пару недель до вечеринки. Они так накурились травки, что не могли встать с дивана. Немного придя в себя, она пригласила его к себе в общежитие, и там они целовались и обнимались. Но когда она оседлала его, эрекция пропала. Парень во всем винил травку — хотя еще не доказано, что марихуана влияет на эрекцию так же, как алкоголь[89]. Однако мне он признался, что просто боялся. Так что они обнимались и целовались еще немного, а потом Мейсон ушел.
На следующий день Джинни написала ему и предложила снова встретиться. На этот раз он был трезв как стеклышко, но все равно нервничал: что, если опять выйдет промах? Чем больше он думал об этом, тем больше нервничал. Когда он попытался надеть презерватив, он снова потерял эрекцию.
«Не волнуйся», — уговаривала Джинни.
Мейсон попытался выкрутиться: «Да это вчерашняя травка не отпускает». Ничего страшного. Или, может, он надышался у друзей, которые курили в тот день. Он и сам понимал, как глупо это звучит. Джинни казалась такой уверенной, она прекрасно знала себя и свое тело. Она могла говорить о своих желаниях и ограничениях, была эмоционально открытой и экспрессивной. И это напугало его до смерти. «Я подумал: “Черт! Эта девчонка знает, о чем говорит!” — сказал он. — А я тут пытаюсь пережить травму многолетнего пристрастия к порнографии, пытаюсь отделить свои желания в мире фантазий от того, что мне и правда нравится в реальной жизни».
Неделю спустя Мейсон сходил на студенческий спектакль, в котором играла Джинни. А потом они снова пошли в ее общежитие. На этот раз Мейсон отказался от интима якобы из-за рыцарской учтивости: на следующий день у нее был еще один спектакль, и он решил, что не должен задерживать ее допоздна.
«Можно задать тебе вопрос? — спросила девушка. — Ты когда-нибудь делал это?»
Раньше Мейсон соврал бы в ответ на такой вопрос в постели с партнершей или, как недавно случилось, во время разговора с друзьями на работе. «Как парень, ты считаешь, что обязан иметь этот опыт, — сказал он мне. — А если ты девственник, нужно увиливать от ответа как можно дольше». С Джинни все было по-другому. «Я решил сказать как есть, — вспоминает он. — Я ответил: “Нет. У меня был сексуальный опыт, но не секс”».
«Ты дорожишь своей девственностью? — спросила Джинни. — Хочешь, чтобы твой первый раз был запоминающимся?»
Мейсон на секунду задумался. «Да нет, — сказал он. — Я буду рад заняться сексом, если подвернется случай, но я не ставлю себе такую цель, когда знакомлюсь с девушкой. Я думаю: “Она классная? Мне нравится с ней общаться?”»
Они проговорили больше часа; Мейсон признался Джинни в своих переживаниях, в неумении выражать эмоции. Когда они снова принялись целоваться, все вдруг встало на свои места. «Это было как в книге, — вспоминает Мейсон, — потому что мы проговорили целый час, и я смог расслабиться. Будто после того разговора мне стало удивительно комфортно с ней. Все, что тревожило меня в прошлые разы, исчезло. И я понял: если я не могу быть полностью уязвимым, мысленно и эмоционально, это мешает мне быть уязвимым физически. Потому что обнаженное тело — это очень уязвимая вещь, понимаете?»
Мейсон посмотрел мне прямо в глаза, и я кивнула. Конечно, так и есть. И это совсем не то, к чему взывают порнография и популярные медиа. «Кажется, вы хорошо понимаете друг друга», — заметила я.
«Да», — согласился Мейсон. Он не знает, как будут развиваться отношения с Джинни. Он не знает, чего он сам хочет. Все только начинается. Возможно, их связь перерастет в нечто более прочное и стабильное. Возможно, они будут регулярно заниматься сексом, или же все сойдет на нет. В любом случае он рад, что познакомился с Джинни. Потому что сейчас, по его словам, он знает, чего ищет, — и знает, что не найдет этого на порносайтах.
Глава 3. Ты в теме? Жизнь и любовь в культуре случайных связей
Первокурсники набились в крошечную комнату общежития. Было душно, ребята шумели, чувствовался резкий химический мускусный запах дезодоранта. На столе, что делил комнату пополам, горланящая толпа играла в «дикого быка» — это игра на скорость с мячиками для пинг-понга, под которую пиво льется рекой. Студенты разливали водку по одноразовым стаканчикам с картинками из мультфильма «Гадкий Я», расставленным на столе. Было там и вино в коробке с краником: полагалось шлепнуть по ней (почему — никто не знает), затем глотнуть из краника, пока все считают раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, семь, СЕМЬ! «Старички» (то есть те, кто родился в середине 2000-х) орали под грохот динамиков: Только киски на уме, узкие, как щелки. Хотя это был небольшой колледж на Западном побережье, подобная сцена могла произойти в любом другом месте: это был типичный субботний разогрев, вечеринка перед вечеринкой, где студенты заводятся и напиваются, прежде чем отправиться на кутеж. Меня пригласила одна из хозяек, Айрис, поклонница книги Girls & Sex, чтобы я собственными глазами взглянула на это мероприятие. Большинство студентов не замечали меня, но некоторые, решив, что я преподаватель и провожу какое-то исследование, завели со мной разговор.
Девушка в полосатом кроп-топе, легинсах и кроссовках подошла ко мне, она уже была немного навеселе. «Как же это несправедливо, что мне досталась вагина, — стала она жаловаться, когда я объяснила цель своего присутствия. — С ней так тяжело живется. Парням намного проще. Я читала Джудит Батлер[90]. Я обожаю Джудит Батлер. Я понимаю, что пола не существует, но все равно. Девушкам приходится постоянно терпеть сексизм, к тому же нас ужасно тяжело удовлетворить в постели».
Я спросила, что на это ответил бы парень, стоявший рядом с нами. Она похлопала его по плечу. «Вот ты, как парень, смотришь на мир иначе?» — спросила она.
Он уставился на нее удивленно. «Гм, думаю, как индивид, я смотрю на мир иначе», — сказал он, а затем повернулся к ней спиной.
«Ну вот, — сказала она с презрением, — опять эта глупая отмазка». И ушла. Когда несколько минут спустя я снова заметила ее, она, прислонившись к стене, целовалась со студентом, которого, как я позже узнала, видела впервые в жизни.
Другой парень, в футболке со словом «апатия», прошелся через комнату. Он погладил несколько девушек по голым плечам, опустил голову на грудь одной из них (та сразу отшатнулась), позаимствовал телефон у другой. Айрис пригласила его специально; они переспали пару раз, и она решила, что есть надежда на что-то большее. Судя по его поведению, это было маловероятно. Он задержался возле меня, с одноразовым стаканчиком в руках, оглядывая комнату. Айрис сказала ему, что я пишу о культуре случайных связей, и тот решил, что я занимаюсь изнасилованиями. «В университетах Большой десятки ребята ведут себя намного хуже, — заверил меня он. — Там и происходят все эти нападения. Ужасно. Здесь парни знают, что такое уважение».
«Что ты скажешь про Брока Тернера[91]? — спросила я. — Он учился в Стэнфорде. Это не Большая десятка». — «Да, — вмешался другой парень, — но он был спортсменом. Он попал в Стэнфорд незаслуженно». — «Главное — общение, — кивнул третий. — Нужно общаться со своей партнершей».
Я обратилась к девушке, которая молча слушала этот разговор. «Парни общаются с тобой во время секса?» — спросила я.
Она состроила гримасу и покачала головой.
«Вы ведь обычно пьяные в такие моменты?» — спросила я того парня. «Понимаете, — ответил он, — пьяный я не сплю с теми, с кем не стал бы спать трезвым». — «Означает ли общение, что ты не игнорируешь девушку после секса и поддерживаешь с ней контакт?»
Он смущенно переступил с ноги на ногу. «Ну, понимаете…» — «Или это означает, что ты делаешь все, чтобы у твоей партнерши был оргазм, даже если у тебя его не было?»
Он с тоской посмотрел на группу ребят, которые играли в «дикого быка». «Гм…» — промычал он.
Тогда вступила девушка: «Последний парень, с которым я спала, не знал, что такое месячные. Я предупредила, что, наверное, секса не будет, потому что у меня менструация, но оказалось, что крови нет, так что все получилось. А он такой: “А разве должна быть кровь?” — Девушка закатила глаза. — Интересно, он думал, что это состояние ума, что ли?» — Она расхохоталась, довольная собственной шуткой.
«Но ты все равно с ним переспала? — сказала я. — Тебе понравилось?»
Она опешила, будто я нарушила негласное правило. «Нет, — сказала она уже без смеха. — Нет, не понравилось. Не особо».
Анализ сексуальной жизни молодых людей позволяет выделить два противоречивых тренда: с одной стороны, у них полный целибат. Они слишком заняты игрой в «Фортнайт», просмотром порнографии, зависанием в Instagram или другими формами виртуальной жизни, чтобы выстроить реальные отношения с другим человеком. С другой стороны, «культура случайных связей», а также избыток таких приложений, как Tinder, сделали секс настолько доступным, что все прыгают из одной постели в другую в нескончаемой, подогреваемой алкоголем вакханалии. Истина лежит где-то посередине. Ученики старшей школы и студенты, по сути, реже практикуют проникающий секс, чем двадцать пять лет назад (хотя исследования, на которые ссылается пресса, не затрагивают оральный или анальный секс, которые стали намного популярнее в наше время), но отчасти это объясняется тем, что изменился контекст их жизни[92]. В отношениях пары регулярно занимаются сексом, а студенты, которые в основном предпочитают случайные связи, даже если считают их «постоянными», делают это только эпизодически — какая ирония, ведь культура случайных связей считается чудовищно развратной.