ллект — умение понимать и выражать чувства — ключ к этим отношениям[211]. Однако традиционные формы воспитания мальчиков лишают их всякой чувствительности. Повзрослев, большинство мужчин не умеет не только выражать, но и распознавать свои эмоции (официальный термин этого психологического состояния — алекситимия)[212]. Напомню, что матери используют более богатый эмоциональный язык в общении с дочерями, чем с сыновьями (а отцы ограничиваются бедным словарным запасом независимо от пола ребенка)[213], но это не так сложно изменить. Для начала помогите мальчикам разобраться в своих эмоциях, когда они еще маленькие («Ты напуган», «Ты расстроен», «Что ты чувствуешь?», «Что с тобой сейчас происходит?»).
Кстати, отцы подают главный гендерный пример. Даже четырехлетние мальчики чутко улавливают папино мнение, отказываясь от «девчачьих» игрушек, даже от таких безобидных, как миниатюрная посуда, из страха, что такие игры делают их «плохими»[214]. Если они не станут ограничиваться тем, как воспитывали их самих, то отцы (или другие мужчины-наставники) могут значительно изменить отношение сыновей к маскулинности, сексу и любви. Совершенно очевидно, что они могут подать пример (они в любом случае подают пример, осознанно или нет), демонстрируя значение любви и здоровых эмоциональных отношений. Но у отцов есть и другая роль — поддержать сыновей, выслушать их с сопереживанием, похвалить за сочувствие и заботу по отношению к другим людям. Вместо того чтобы думать, как «закалить» характер мальчика (эту фразу, как и «будь мужчиной», следует сразу же исключить из вашего словарного запаса), подумайте, что значит воспитать психически уравновешенную и гармоничную личность — того, кто умеет выражать свои чувства с уважением по отношению к себе и к другим, а также слушать собеседника. Для этого, помимо всего прочего, отцы должны учить сыновей решать конфликты без агрессии и гнева.
Что касается интимных отношений, папы могут дать советы относительно честности; установления и соблюдения сексуальных границ; взаимности; заботы; удовольствия. Они могут рассказать о собственном опыте по этим темам, включая прошлые ошибки и сожаления. Позвольте повторить: не нужно быть идеальным, не нужно знать ответы на все вопросы или даже обсуждать подобные темы легко и непринужденно. Один второкурсник сказал мне: «В старшей школе моя жизнь точно изменилась бы, если бы папа поговорил со мной об этом, хотя мама старалась как могла. Потому что на подсознательном уровне для меня, как для подростка и парня, она все равно женщина, а мне очень нужно было, чтобы именно папа сказал: “Ноа, вот как надо поступать”. А так как он никогда не обсуждал со мной эти вопросы, я так и не научился обсуждать их с друзьями и партнерами. А ведь мне так хочется поговорить об этом».
Матери чаще говорят с сыновьями на интимные темы, но не так глубоко и подробно, как с дочерьми. Мамы могут также дать более точный взгляд на женскую сексуальность и объяснить, почему девочки порой действуют вразрез с собственными желаниями (например, целуются с парнем, про которого все знают, что он мерзавец, или считают, что обязаны удовлетворить желания партнера). Опять-таки, не вдаваясь в чрезмерные детали, можно поделиться собственным опытом, включая психологические травмы. Женщины, пережившие сексуальное насилие, часто рассказывают об этом дочерям, хоть им тяжело решить, как и когда. Но когда мальчики, с которыми я беседовала, узнавали от своих матерей, что они пережили такой ужас, это в корне меняло их жизнь. Конечно, родственные связи вовсе не обязательны, чтобы вызвать у человека сопереживание, но для подростков, которые воспринимают мир в основном через то, что видят и слышат, знать, что эта проблема затронула кого-то из их ближайшего круга общения, очень важно, чтобы эта проблема стала реальной (это также возможность для мам продемонстрировать стойкость). Первокурсник колледжа, один их трех парней в студенческой организации, выступающей против сексуального насилия, вспоминает: «Когда мне было семнадцать, моя мама рассказала мне, что в колледже несколько раз случалось такое, что она выпивала лишнего, а мужчины потом пользовались этим. Я был в шоке. Я подумал: такое происходит с людьми, которых я люблю. В тот день я понял, какое это распространенное явление. Я никогда этого не забуду».
Кстати, сомневаюсь, что парни знают, насколько широко распространены сексуальные правонарушения, харассмент, насилие и другие формы жестокого обращения с женщинами. Общенациональный репрезентативный опрос 1147 мужчин в возрасте от 18 до 55 лет, проведенный Glamour и GQ в апреле 2018 года — через шесть месяцев после скандала с Харви Вайнштейном, — показал, что более половины респондентов либо никогда не слышали о движении #MeToo, либо так мало о нем знали, что не смогли объяснить его суть[215]. Когда во время слушаний по вопросу об утверждении в должности члена Верховного суда Бретта Кавано я спросила парней, с которыми беседовала, как часто они обсуждали с родителями обвинения в сексуальном насилии, выдвинутые Кристин Блейзи Форд, они обычно говорили «никогда». Матери и отцы должны обсуждать широкое культурное воздействие так называемой токсичной маскулинности с детьми всех полов. Последние новости (а в них всегда всплывает что-то такое) должны каждый день обсуждаться за ужином, особенно если они касаются учащихся старшей школы и колледжа. Воздержитесь от упрощенных терминов «хороший парень» и «чудовище» — они, конечно, существуют, но самое интересное как раз между ними. Придайте женщине-жертве человеческий облик: прочитайте сыновьям вдохновляющее заявление Шанель Миллер, которая подверглась сексуальному насилию со стороны Брока Тернера[216], или красноречивый ответ в Harvard Crimson женщин, которые подверглись оскорбительным оценкам мужской команды по футболу[217]. Поговорите о сексуальных домогательствах, с которыми сталкиваются молодые женщины в коридорах школ и колледжей или на улице. Помогите им понять, как комментарии парней, обидные и не очень (включая «уморительные»), вкупе с популярной культурой и другими факторами, приучают их плохо обращаться с женщинами. Пусть ваши сыновья (и дочери) послушают извинение Дэна Хармона, создателя телесериалов «Сообщество» и «Рик и Морти», в адрес коллеги, которой он домогался не один год (она назвала это «мастер-классом по извинениям»)[218]. Смысл не в том, чтобы стыдить мальчиков, а в том, чтобы показать им, что представляет собой гендерная динамика — а также этническая принадлежность, социальный статус, сексуальная ориентация и другие факторы — и как ее усовершенствовать.
Порнография — настолько повсеместное явление, что родители больше не могут обходить эту тему стороной. Мы уже не можем позволять себе не говорить со своими детьми (особенно с мальчиками) о сексе честно и откровенно. Потенциальный риск для них и для их партнеров слишком велик. Кроме того, на мой взгляд, недостаточно отмахнуться от порнографии как от «несоответствующей действительности» или «фантазии взрослых людей». Напрашивается вопрос, что именно в ней нереалистично и почему эти фантазии так часто эротизируют мужскую агрессию и женское подчинение. Как я уже отмечала, напомните своему сыну, что интерес к сексу и к мастурбации совершенно естественен, но порнография предлагает крайне ограниченный и искаженный взгляд, особенно для неопытного человека. Фигуры и поведение, показанные в порнографии, нетипичны. Почти все, что там показано, вряд ли приносит удовольствие, особенно женщинам (актрисам платят за то, чтобы они изображали удовольствие, и, кстати, большинство остается без денег и работы уже через несколько месяцев[219]). Порнография формирует ложные ожидания. Она снижает удовлетворение парней от партнерского секса. Она извращает сексуальные фантазии подростков, эротизирует гендерное неравенство и расизм. Последнее время, когда я беседую с родителями, матери просят меня порекомендовать «хорошее» порно, которое они могли бы предложить сыновьям. Хотя есть масса бесплатного альтернативного контента, лично я считаю, что специально выбирать порнографию для своего сына — это уже перебор. Однако не помешает повторить, что Эмили Нагоски говорит о мастурбации в разных контекстах, с помощью разных стимулов, чтобы избежать навязанной сексуальной реакции на порнографию. Стоит участвовать в важных дискуссиях об объективации женщин в медиа и наличии свободного доступа к прогрессивным ресурсам по половому воспитанию. В мире фейковых новостей умение разбираться в информации, включая критический анализ порнографии, важнее секса и отношений: это вопрос личной инициативы, желания думать своей головой, действовать по своей воле и жить по своим правилам.
Типичная реакция на подростковый секс в США: «Только не под моей крышей». Однако в ходе межкультурного сравнения семей в Америке и Нидерландах Эми Шалет пришла к выводу, что, считая подростковую сексуальность нормой, голландские родители больше контролируют поведение своих детей[220]. Конечно, это не значит, что там царит полная свобода. Хотя две трети голландских подростков в возрасте 15–17 лет с постоянным парнем или девушкой говорят, что их вторая половинка спокойно может провести ночь у них в спальне, голландцы никоим образом не поощряют беспорядочные связи среди своих детей, внушая им, что секс должен быть следствием любви. Обсуждая правила этих ночевок, несмотря на всю неловкость ситуации, родители получают еще одну возможность повлиять на своих детей, подчеркнуть свои ценности и важность защищенного секса. Конечно, у голландцев есть преимущество: половое воспитание детей начинается в четыре года с осознания ребенком собственного тела — что приятно, а что нет, — а также уважения к себе и к другим людям, родственникам и друзьям