В то лето, переживая, что из-за его веса девушки не обращают на него внимания, он сбросил 40 фунтов (около 18 кг). Его ежедневный рацион ограничивался одним батончиком мюсли, несколькими кренделями и парой горстей орехов. Кроме того, Мейсон подписался на фитнес-сенсацию YouTube Азиза Шавершяна, который из худенького любителя видеоигр превратился в бодибилдера, и его популярность только выросла после смерти от остановки сердца в возрасте двадцати двух лет (ходили слухи, что Азиз злоупотреблял анаболическими стероидами). Также Мейсона заинтересовали Vegan Gains — чтобы убедить остальных во вреде мяса, тот однажды выложил видео инфаркта у своего 82-летнего дедушки, — и Фрэнк Янг, который утверждал, что набрал больше 30 фунтов (около 13 кг) одних только мышц всего за три недели без фармацевтических препаратов. Фитнес-гуру играют в жизни парней ту же роль, что влогеры, проповедующие красоту и похудение, — для девушек. Это источник развлечения, мотивации и, в некоторой степени, угроза. Какое-то время Мейсон был одержим идеей добиться рельефного пресса, чтобы под кожей проступали «кубики» (на самом деле, этого можно достичь только через опасную для здоровья потерю жировой массы тела). Какое-то время парень увлекался фрик-шоу о синтоле — масле, которое, если вкалывать в бицепсы и икры, создает иллюзию невероятно больших мышц. Иногда он следовал рекомендациям, касающимся не только спортзала: когда любимый влогер восторженно описывал преимущества расширяющего сознание псилоцибина, Мейсон отыскал галлюциногенные грибы на сайте Даркнета[34], который он охарактеризовал «как Amazon, только с наркотиками».
Искать в интернете мнение так называемых экспертов, их советы и другую информацию — совершенно естественно для миллениалов. Так что я очень удивилась, когда во время нашей беседы Мейсон вдруг достал самый простой телефон-раскладушку. Прошлым летом на фестивале альтернативной музыки «Лоллапалуза» он встретил парня и обменялся с ним телефонами. Тот парень утверждал, что без смартфона уделяет больше внимания реальной жизни и меньше зависит от технологий. «Он сказал, что в нашей возрастной группе, как только возникает хоть минута тишины, люди сразу достают телефоны, чтобы избежать неловкости. А он не боялся этой неловкости, а, наоборот, радовался ей, потому что жизнь — сама по себе одна большая неловкость». Эта идея заинтриговала Мейсона; к тому же он много читал о том, что смартфоны и социальные сети вызывают у современных подростков тревожность и депрессию. Он и сам столкнулся с подобными ощущениями на первом семестре в колледже. Его тогдашняя девушка была за триста миль от него, в другом колледже, но они почти постоянно переписывались или общались в Snapchat. А еще отслеживали местонахождение друг друга через приложение. И когда его девушка перестала отвечать, Мейсон точно знал, сколько раз та ходила в общежитие к парню, с которым, как он подозревал, она закрутила роман. «Я проверял ее местонахождение, как маньяк, почти что неосознанно, — сказал он. — Это такой соблазн. Ты понимаешь, что это вредно для тебя. Ты понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведет. Но не можешь остановиться. Вот и… — он помахал своей раскладушкой. — К тому же, — добавил он как бы между прочим, — я перестал смотреть порно».
Ни для кого уже не секрет, что современные подростки — подопытные свинки в масштабном порнографическом эксперименте[35]. Парни (а то и девушки) предыдущих поколений разве что передавали друг другу потрепанные, замусоленные экземпляры журналов Playboy или Penthouse. Сегодня же любой обладатель высокоскоростного соединения может увидеть все, что только можно вообразить (и даже то, что совсем не хочется воображать), прямо на экране смартфона почти анонимно, обходя установленную родителями защиту. Порно — общая категория, в которую входит все, от «занятий любовью» с якобы настоящими парами до фетиш-видео и сексуализированной жестокости и расизма. Оно бывает негуманным и этичным — и даже феминистским. Как гласит классический мем «Правило #34»: «Если что-то существует, про это наверняка сняли порно. И никаких исключений». В целях нашего обсуждения, однако, порнографией мы будем называть сексуальные видеоролики, к которым гетеросексуальные подростки легко получают доступ и смотрят их с большим удовольствием (о гей-порнографии мы поговорим позже). Кроме того, я ограничусь несовершеннолетними и студентами колледжа. Взрослое порно — отдельная тема.
Добавим еще несколько оговорок. Учтем, что любопытство к сексу — это нормально. Сексуальные желания — это нормально. Мастурбация — не только нормальное явление, но и здоровое и важное для сексуального развития (хотя она практикуется чаще парнями, чем девочками). Искать информацию о сексе и эротике — это нормально. Что изменилось для нового поколения и вызывает тревогу? Высокоскоростной интернет и его повсеместная доступность, и в частности — появление Pornhub. Запущенный в 2007 году, когда парни, с которыми я беседовала, находились на самом пике пубертатного возраста, этот ресурс, как YouTube, позволяет пользователям бесплатно загружать, смотреть, оценивать и делиться видео, включая контент профессионального качества. Сто миллионов посетителей в день (это общее население Канады, Польши и Австралии) и 57 000 поисковых запросов в минуту по таким категориям видео, как «оральный секс», «анальный секс», «блондинки», «негритянки», «аппетитные дамы старшего возраста (милфы)», «наблюдатели», «извержение», «подростки» и «Мой маленький пони» (My Little Pony)[36]. Веб-сайтом владеет MindGeek из Монреаля, который также контролирует другие крупные каналы для взрослых: YouPorn и Red Porn, а также киностудии Brazzers, Digital Playground, Reality Kings, Sean Cody и Men.com (последние две представляют видео с геями и бисексуалами)[37]. Виртуальная монополия MindGeek в этой отрасли, наряду с большим количеством бесплатного контента с рейтингом Х (несмотря на политику «без обнажения») на таких сайтах, как Tumblr, Instagram, Twitter и Snapchat, сделали порнографию повсеместной. К тому же она стала весьма прибыльной для актеров и продюсеров — почти как Napster и YouTube для музыкантов. Кроме того, несовершеннолетние получили беспрецедентно широкий доступ к откровенно сексуальным медиа, львиная доля которых отражает традиционную гендерную динамику и снята с мужской точки зрения. Причем зачастую эти мужчины настроены враждебно и отличаются самовлюбленностью: секс представляется как то, что они делают с женщинами, а не вместе с женщинами. Женщины существуют в основном для того, чтобы мужчины получали оргазм (цель каждого полового акта); их собственное удовольствие этим и ограничивается. А сами мужчины предстают бесстрастными, действуют машинально. Современная порнография, с ее бесконечной новизной и доступностью, формирует воображение молодых людей задолго до их первого поцелуя. Только представьте, какое влияние она оказывает на их желания, возбуждение, поведение, сексуальную этику и понимание гендера, этнической принадлежности и доминирования в сексуальном контексте.
Не имея других источников информации, подростки обращаются к порнографии, по крайней мере отчасти, с целью полового воспитания, даже если и знают, что ее содержание соответствует реальности примерно так же, как профессиональный реслинг[38]. Девушки изучают откровенно сексуальные медиа, чтобы разобраться в ожиданиях мужчин, хотя отношение к женщинам в порнографии оказывает на них в два раза более сильное негативное влияние, чем на парней[39]. Национальный опрос подростков и их родителей показал, что подростки смотрят гораздо больше порнографии, причем именно хардкора, чем взрослые[40]. В то время как более 56% мальчиков и 38% девочек смотрели порнографию (эти цифры довольно низкие, потому что опрос включал младших подростков), всего треть их отцов и менее одной пятой матерей признались, что обращались к порноконтенту. Парни минимум в три раза чаще, чем их отцы, просматривали видеоролики с эякуляцией на лицо, двойным проникновением, БДСМ, принудительным сексом, групповым сексом и изнасилованием; разница между девочками и их матерями была в целом даже выше.
В ходе интервью я никогда не спрашивала парней, смотрели они порнографию или нет (или, в отличие от девушек, с которыми я беседовала, мастурбировали они или нет). Это разрушило бы доверие ко мне. Потому что ответ очевиден — конечно же, да, все до единого. Вместо этого я спрашивала, когда они столкнулись с порно впервые. Зачастую это происходило не по их инициативе: старшие братья (или друзья старших братьев) показывали им видео на смартфоне или на компьютере — либо в качестве своеобразного мужского обряда инициации (это пойдет парнишке на пользу!), либо чтобы напугать[41]. Или, возможно, друг присылал ссылку на видео, где голая женщина мастурбирует или мужчина засовывает свой пенис в рот женщине. Обычно мальчики называли подобные ролики, как вы догадались, «уморительными».
Эти неумышленные просмотры происходили очень рано, в возрасте девяти-десяти лет. Осознанный поиск начинался для большинства примерно в шестом-восьмом классах — как правило, до первой мастурбации и эякуляции[42]. Мальчики набирали в поисковой строке Google что-то примитивное, почти детское, например «грудь» или «голые женщины» (хотя результат этих поисков едва ли можно назвать безвредным). Парни часто вспоминали, что с первого взгляда женские гениталии вызывали у них страх, а не возбуждение. «Когда я был в шестом классе, мне очень нравилась женская грудь, — говорит старшеклассник из Сан-Франциско. — А вот с вульвой и вагиной дело обстояло сложнее. Они такие странные, как пасть пришельца». Однако то, что сначала вызывало неприязнь, вскоре становилось весьма привлекательным. Со временем — и в этом данное поколение уникально — большинство мальчиков научились мастурбировать параллельно с просмотром порнографии, то есть для них желание, возбуждение и оргазм стали твердо ассоциироваться именно с порно. «Я начал мастурбировать в шестом классе, примерно через год после знакомства с порно, — сказал Митчелл, второкурсник из колледжа Лос-Анджелеса. — Я мастурбировал с порно по крайней мере до десятого класса. Доступ к нему всегда есть, я даже не задумывался о том, чтобы